Трейси Гузман - Райская птичка

– Нет, – Элис повернула голову к окну. – Только эту.

Клякса памяти расползалась в ней: запертая дверь спальни, оглушительный стук.

– Но вы знаете птиц?

– Да. Я знаю их всех.

Финей потер ладонью подбородок:

– Возможно, вы могли бы мне кое в чем помочь. В городе есть отряд скаутов. Те еще сорванцы, но я пытаюсь помочь им получить значки. Разбивка лагеря, рыбалка, стрельба из винтовки. За изучение птиц тоже дают значок.

– О, нет. Я бы не…

– Выслушайте меня, Элис. Наверное, это кажется мелочью, но для них очень важно заработать значок. Для некоторых это будет непросто. Им нужно уметь назвать пятнадцать частей тела птицы. Они должны различать двадцать видов и вести полевой журнал. И из этих двадцати они должны определить пять по одному только пению или крику. Вы ведь сами сказали, что знаете птиц.

Как много она выучила, и все эти знания пропадают зря. Какая польза от этой информации, прозябающей в темном углу ее мозга? Факты порхали, как ласточки, сновали взад-вперед по ее памяти; самолюбие тешилось тем, что она еще сохранила. Пение – привилегия воробьинообразных, отряда Passeriformes . Почти половина птиц в мире не умеет петь, но все-таки использует звуки для общения – крики в противоположность пению. У большинства птиц в репертуаре имеется от пяти до пятнадцати отличных друг от друга криков: крики тревоги и защиты территории, крики бедствия, которыми птенцы зовут на помощь взрослых, крики для координирования стаи, даже отдельные крики для начала и окончания полета. Гнездовые крики. Крики удовольствия. Некоторые птенцы еще в яйце общаются с матерями при помощи криков. При мысли об этом у Элис защемило сердце.

– Не буду вас торопить. Подумайте. Семьи мальчишек будут вам очень благодарны.

Итак, Финей вкладывал ей в руки рычаг. Помоги детям, и родители тебя примут. Он вернул ей статуэтку, все еще хранившую тепло его руки:

– Тот, кто ее сделал, постарался на совесть. Это сразу видно. Чей-то подарок?

– Нет, – предвкушая некоторое удовольствие оттого, что шокирует Финея, она сказала: – Я украла ее. И после этого вы хотите, чтобы я учила бойскаутов?

– За предотвращение преступлений тоже дают значок.

Финей испытующе на нее посмотрел, но лицо Элис осталось непроницаемым. Возможно, они когда-нибудь подружатся, а пока он и так достаточно о ней узнал.

– Элис Кэтрин Кесслер, – сказал он, качая головой. – Как жаль, что я не могу никому рассказать. Такая информация определенно чего-нибудь стоила бы.

– Это приглашение из жалости?

Мысль о том, что Лидия видит в нем объект для сострадания, уязвляла, но ответом на его вопрос стал веселый смех, вспышка радости, пробежавшая по телефонной линии и взорвавшаяся в его мрачной гостиной, как фейерверк. По крайней мере он мог ее рассмешить. А это не мало. Особенно в такой ранний утренний час. Девять часов, а у нее такой мягкий голос, как будто она уже несколько часов как проснулась. Вероятно, она из жаворонков. Из вечно бодрых.

– Нет, Стивен. Это приглашение не из жалости. Вы с моим отцом так долго работаете над этим вашим проектом, чему бы он ни был посвящен, и я подумала, что вам не помешает пообщаться в неформальной обстановке, тем более что скоро праздники. Скажем, в эту субботу? В семь?

– Ваш муж там будет?

Как же его зовут? Стивен помнил бурное рукопожатие и чрезмерно теплые ладони. Теплые, точно. Имя связано с температурой или протестантской Реформацией. Ну? Гм, определенно, температура. Фаренгейт. Цельсий. Ранкин. Кельвин. Да, это он – Кельвин, начало шкалы совпадает с абсолютным нулем. Подходящее описание. Ноль. Почему женщин тянет к мужчинам с такими белыми зубами?

– Поскольку я приглашаю вас на ужин к себе домой, да. Кевин будет.

– О.

Стивен стал считать секунды паузы, но не добрался и до пяти, как Лидия спросила, означает ли его «о», что он к ним присоединится.

– Да. Это означает, что я приеду. Только я не ем шпинат. Если он был у вас в планах.

– Буду иметь в виду. Знаете, я начинаю понимать, почему вы с моим отцом ладите, Стивен. У вас много общего.

В самом деле? Повесив трубку, Стивен задумался над этим вопросом. Финч ему нравился, и, пожалуй, профессору стоило отдать должное за Лидию, которая увлекла его при первой же встрече в квартире у Финча. Так что это действительно было для них общим. Она тогда принесла еду, теплую, с ароматом карри, сказав Финчу, что читала, будто куркума помогает снимать воспаление и лечить расстройства желудка. Финч закатил глаза, но Стивен был сражен, несмотря на помеху в виде мужа. Он довольствовался тем, что боготворил ее на расстоянии. То есть он готов был довольствоваться этим, пока Лидия не опомнится и не уйдет от ничем не примечательного другого.

Что до проекта, как его назвала Лидия, Стивен недоумевал, почему Финч не рассказывает дочери, над чем они работают. Конечно, он сам сменил тему, когда на прошлой неделе, за праздничным столом в День благодарения, мать задала ему тот же вопрос. И над чем ты сейчас работаешь, Стивен? Он начал рассказывать, но потом умолк, осознав, что их с Финчем затея, чем бы она ни закончилась, заключала в себе элемент секретности, который был ему весьма по душе. Если сказать матери, что он встречался с Томасом Байбером, она либо придет в восторг и потребует подробностей (но объяснить нормально все равно не даст, а будет постоянно перебивать), либо останется совершенно равнодушной, что его оскорбит. И потом, любой разговор о живописи наведет их на мысли об отце, а их совместные праздничные обеды и без того проходили тягостно, чтобы сидеть на одном конце стола и наблюдать, как мать пытается не расплакаться на другом.

До субботы, первого декабря, оставалось пять дней, и это значило, что ему нужно убить уйму времени, прежде чем он увидит Лидию. Подарок для хозяйки дома – важный момент. Может быть, мыло? Женщины любят маленькие кусочки мыла – кажется, они измеряют ими свои достижения в области изысканного приема гостей. Каждый раз, когда он бывал у матери, в гостевой ванной красовался набор хитро упакованных и перевязанных лентами мылец в коробке в форме колокольчика. Стивену было интересно, что с ними происходит после первого использования – их выбрасывают? Заново упаковывают? Это казалось ему нерациональным, но гораздо больше его беспокоила мысль, что из‑за такого подарка у Лидии сложится впечатление, что он считает ее неопрятной или сомневается в ее умении принимать гостей. Может, духи? Но приходилось считаться с Кельвином, и Стивен подозревал, что его не поймут, если он подарит парфюм.

Неохотно, но все-таки Стивен согласился на предложение Финча разделиться в надежде раздобыть или хотя бы нащупать что-то, что может оказаться полезным в их деле. Финч обещал посвятить неделю изучению папки с личной перепиской, которую подготовила для него миссис Блэнкеншип, хотя признался Стивену, что в первом приближении оценивает этот источник информации как малоперспективный. Стивену же предстояло сосредоточить внимание на главной панели триптиха. Они планировали встретиться в воскресенье и поделиться находками.