Сандра Браун - Алиби

— На тебя напали? Где? Кто?!

Стефи хорошо знала, что Хэммонд хранит белье в верхнем левом ящике. Повернувшись к нему, она достала пару трусов и протянула ему. Хэммонд, все еще кутаясь в одеяло, спустил с кровати ноги, и она увидела вторую повязку.

— А что у тебя с ногой?

— То же самое. К счастью, эта рана не такая серьезная. — Наклонившись, он просунул ноги в трусы и, натянув их до колен, посмотрел на Стефи.

— Отвернись, пожалуйста.

— Господи, Хэммонд, можно подумать, что я никогда не видела тебя голым!

Отбросив одеяло, Хэммонд натянул трусы и, встав, взял с ночного столика бутылку с водой. Поднеся ее к губам, он стал жадно пить.

— Может быть, ты все-таки расскажешь, что с тобой приключилось?

— Я же сказал! Меня хотели…

— Тебя хотели ограбить — это я поняла. Что у тебя с рукой?

— Грабитель ударил меня ножом. Я защищался. Потом, когда садился в машину, он порезал мне ногу.

— Какой ужас, Хэммонд! Ведь тебя могли убить! Где это произошло?

— В “чумном” квартале, неподалеку от бара “Тенистая пещера”.

— Тогда понятно, — кивнула Стефи. — Райончик еще тот. А зачем тебя туда понесло?

— Помнишь Лоретту Бут?

— Эту пьянчужку?

Хэммонд нахмурился, но кивнул утвердительно.

— Да. Сейчас она не пьет и хочет вернуться к работе частного детектива. Раньше она часто бывала в “Тенистой пещере”, наверное, поэтому и назначила мне встречу именно там. Когда я возвращался к машине, на меня бросился какой-то парень с ножом. Мне едва удалось от него отбиться и запереться в машине. Потом я поехал домой и вызвал врача, который обработал мне рану и наложил швы.

— В полицию звонил?

— Нет. Мне не хотелось, чтобы меня подвергли допросу с пристрастием. Впрочем, ты с успехом заменишь всех копов вместе взятых.

— А почему ты не обратился в больницу?

— По той же причине. — Хромая, Хэммонд направился в ванную комнату. — В конце концов, раны были пустяковые.

— Ничего себе — пустяковые! Внизу я видела гору окровавленных полотенец.

— Действительно, — согласился Хэммонд, — из меня вытекло порядочно крови, но врач сказал, что я скоро поправлюсь, и я вполне с ним согласен. За всю ночь я выпил одну таблетку болеутоляющего и сейчас чувствую себя вполне сносно.

Он скрылся в ванной, тщательно прикрыв за собой дверь.

Стефи рассеянно опустилась на кровать. На ночном столике, кроме стакана и уже пустой бутылки из-под воды, лежали тканевая перевязь и флакончик с таблетками “Дарвоцета”. Взяв его в руки, Стефи внимательно осмотрела этикетку, но фамилии врача на ней не было.

Вернувшись в спальню, Хэммонд первым делом согнал Стефи с кровати и принялся неловко застилать ее одной рукой. Она внимательно наблюдала за ним, пока он натягивал на кровать шерстяное покрывало, потом спросила:

— Ты уверен, что у тебя нет сотрясения мозга?

— Конечно. С чего ты взяла?

— Просто я не помню, когда ты в последний раз застилал постель. Хэммонд с негодованием выпрямился.

— Послушай, что ты лезешь не в свое дело? — раздраженно спросил он.

— Я просто волнуюсь за тебя. Можешь себе представить, что я подумала, когда вошла в прихожую и увидела целый пакет окровавленных полотенец?

— Я понял, понял. — Хэммонд досадливо взмахнул больной рукой и тут же сморщился от боли. — Ты беспокоилась обо мне. Но ведь ты уже убедилась, что я жив и буду еще живее после душа и чашки горячего кофе.

— Ты намекаешь, что мне пора свалить?

— Я не намекаю — я прямо говорю.

Она посмотрела на его перебинтованную руку.

— Как зовут врача, который делал тебе перевязку?

— Ты все равно его не знаешь. Мы вместе учились. Он был мне кое-чем обязан…

— Как все-таки его имя?

— Какая тебе разница?!

— Почему ты не обратился в полицию? Ведь вооруженное нападение на сотрудника прокуратуры — это не шутка! Ты это знаешь лучше других.

— Понимаешь, Стефи, — терпеливо проговорил Хэммонд, — даже если бы я обратился в полицию, они никогда бы не сумели найти этого бандита. Я не успел его рассмотреть. Я даже не знаю, был ли он белым или черным, высоким или низким, толстым или худым, лысым или с патлами до пояса. Во-первых, в этом дурацком переулке было слишком темно, а во-вторых… Во-вторых, все произошло слишком быстро. Единственное, что я по-настоящему видел и запомнил, — это блеск его ножа, которым он пытался меня пырнуть. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я думал только о том, как бы поскорее унести ноги, а не о том, как выглядит нападавший.

Как видишь, писать заявление в полицию совершенно бессмысленно. Копы заведут дело, подошьют мое заявление, и на этом дело закончится. У полиции есть дела поважнее, а главное — поперспективнее. У меня, кстати, тоже…

Хэммонд повесил себе на шею перевязь и, морщась и помогая себе здоровой рукой, продел раненую руку в петлю.

— А теперь, — добавил он, — может быть, ты все-таки уйдешь, чтобы я мог спокойно принять душ и позавтракать?

— Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла? Ведь руку нельзя мочить.

— Спасибо, думаю, я сам справлюсь. Но Стефи не спешила уходить. Еще раз оглядевшись по сторонам, она неожиданно предложила ему взять выходной.

— Посиди дома, приди в себя, — сказала она. — А где-то часа в два я загляну к тебе снова, сварганю обед и заодно расскажу, что мы сумели узнать у этого парня.

Хэммонд в это время стоял у комода и рылся в нижнем ящике, где лежала целая коллекция старых, чуть не до дыр заношенных маек, которые он обожал носить дома. Вот и сейчас он выбрал одну из них и, неловко прижав к груди здоровой рукой, повернулся к ней.

— Какого парня? — рассеянно спросил он.

— Ох, я же забыла тебе рассказать! — Стефи хлопнула себя по лбу. — Когда я увидела тебя в таком виде, у меня напрочь вылетело из головы, зачем я к тебе приехала. Слушай: когда я уже ехала на работу, Смайлоу позвонил мне на сотовый и сказал, что в нашей городской тюрьме сидит один парень…

Улыбка Хэммонда погасла, но он продолжал прижимать к груди свою майку.

— Бьюсь об заклад, в нашей городской тюрьме этого добра полным-полно. О ком именно ты говоришь?

— О том, который приходится Юджин Кэрти сводным братом! — с торжеством объявила Стефи.

Хэммонд смертельно побледнел и покачнулся, выронив майку. Стефи решила, что от боли ему стало плохо, но, прежде чем она успела прийти к нему на помощь, Хэммонд схватился здоровой рукой за угол комода и выпрямился.

— Если ты собираешься в таком виде идти на работу, то ты просто сумасшедший, — без обиняков заявила ему Стефи. — Посмотри на себя: ты бледен, как простыня, того и гляди свалишься где-нибудь по дороге. Твоя рука…

— Оставь мою руку в покое!

— Не ори на меня!

— А ты перестань кудахтать! Можно подумать, что я смертельно болен — так ты обо мне заботишься.