Тэми Хоуг - Плач волчицы

— Я просмотрю все вещи твоего отца,-обратилась Вивиан к Лорел.-Даже если после этого у меня заболит поясница. Я отдам все церкви, но я умру на месте, если увижу какого-нибудь бродягу, разгуливающего по Байю Бро в шелковом костюме Джефферсона. Вещи пойдут в Лафейетт, а Ридилия Монтроз пусть катится к черту.

Лорел торопливо освободила голубое бархатное кресло, чтобы не оказаться погребенной под ворохом одежды, брошенной туда служанкой. Все это ей не нравилось. Очень тяжело было видеть, как вещи отца вытаскиваются из его аккуратной гардеробной и валяются по комнате, это вызывало ощущение пустоты у нее в животе. Она играла в его гардеробной бесчисленное количество раз, спрятавшись там со своими куклами Барби, представляя, что его башмаки были машинами, кораблями или космическими ракетами. Это было ее тайное местечко, куда она пряталась, когда ей хотелось побыть одной. Там пахло кожей, и кедром, и папой. Лорел садилась на пол, скрестив ноги, и штанины его брюк, аккуратно висевшие на вешалке, касались ее головы, и она представляла, что это виноградные лозы, ремни его брюк— змеи, а она сидит внутри уединенной пещеры в джунглях. Сейчас все разорено и будет отдано незнакомым людям в другой город.

Засунув большой палец в рот, Лорел бочком обошла письменный стол красного дерева, не сводя глаз с матери. Вивиан, казалось, совершенно не волновало то, что делала дочь, лишь бы ей не мешали. Лорел думала по-другому. Ее мать с удовольствием занялась бы чем-нибудь другим, но боялась, что из-за этого у нее могут начаться приступы головной боли, а это уже было в миллион раз хуже любого огорчения. Приступы матери ужасно пугали Лорел. В такое время Вивиан постоянно плакала, почти никогда не вылезала из ночной рубашки и запиралась в своих комнатах. Когда умер ее отец, мать надолго запиралась.

Лорел втайне боялась, как бы у матери не начался очередной приступ. Ей самой было так плохо, когда умер папа. Она не хотела никого видеть. И плакала, плакала. Она плакала так сильно, что испугалась вывернуться наизнанку, папа всегда в шутку предупреждал ее, что такое может с ней случиться. Лорел проскальзывала в комнату сестры, они прятались под одеялом и вместе плакали в подушки, до тех пор пока уже почти задыхались, плача.

Затем из шкафа вынули галстуки, целую длинную вешалку, Галстуки соскользнули с вешалки и упали к ногам Танси. Служанка старалась держать вешалку повыше, подняв свои худые руки над головой так, чтобы ее хозяйка смогла получше рассмотреть галстуки. Лорел заметила один голубой галстук, на котором был изображен большой окунь с черным глазом, и чуть не хихикнула, вспомнив, как папа, подмигивая и улыбаясь, любил повторять, что в нем он всегда выигрывает в покер. Вивиан сдернула его с вешалки и бросила его в кучу белья для Лафейетта.

— Но, мама,-сказала Лорел с упавшим сердцем. — Это был любимый папин галстук!

— А я всегда ненавидела его, — пробормотала Вивиан скорее себе самой, чем Лорел.-Я думала, что умру от стыда, когда Джефферсон надевал его. Человек с его положением в обществе-с таким галстуком на шее!

Лорел подошла к кровати и, протянув руку, погладила кончиками пальцев нарисованного окуня.

— Но, мама…

— Лорел, оставь его в покое, — резко сказала мать. — Разве у тебя нет уроков?

— Нет, мама,-прошептала она, отходя от кровати и с тоской глядя на галстук с окунем, на который мать уже бросала другие галстуки.

— Ты что, не видишь, что я занята?

— Да, мама.

Она отошла в угол комнаты и постаралась стать незаметной, так как боялась, что ее выгонят. А она хотела остаться здесь, с вещами папы, — только ей не нравилось, что мама и эта глупая Танси с круглыми, как луна, глазами разбрасывали все его вещи.

Она крутила носком туфли то в одну, то в другую сторону, туда-сюда, туда-сюда, за это ей часто попадало от матери, которая говорила, что от этого портятся туфли, В данный момент мать была слишком занята инспекцией вещей папы, чтобы заметить, что делает Лорел. А Лорел было все равно, заметит она или нет, потому что слезы заволокли ей глаза, и, чтобы не заплакать и не быть наказанной именно за это, она настойчиво продолжала крутить носком то в одну, то в другую сторону и грызла ноготь большого пальца, хотя от него мало что осталось.

Пальцами левой руки она провела по письменному столу и погладила край папиной шкатулки, в которой он держал разные безделушки. Ей было— физически больно наблюдать за матерью и Танси, она отвернулась от них и посмотрела на тяжелую деревянную шкатулку с затейливо инкрустированным верхом и блестящей медной застежкой. Она провела маленькой ручкой по ее гладкой поверхности и вспомнила отца, такого большого, такого сильного," всегда готового улыбнуться ей и угостить фруктовой жвачкой, припрятанной для нее в кармане.

Крупная слеза повисла у нее на ресницах, скатилась по щеке и капнула на полированную поверхность шкатулки. Потом еще одна. Она не могла представить, что папы нет. Она уже так скучала по нему. В нем было столько силы, покоя и любви. Ему было все равно, крутила она носками туфель или нет, и он всегда прижимал ее —к себе, когда она плакала. Она не могла вынести мысли о том, что она потеряла его навсегда. Она не хотела, чтобы он ушел на небеса вместе с ангелами, как объяснил ей преподобный отец Монрос. Может быть, это было с ее стороны эгоистично и ей было от этого не по себе, но разве она могла забыть отца!

Ее маленькие пальцы обследовали застежку, и она приподняла крышку шкатулки. Внутри шкатулка была обита красным плюшем, и в ней лежало много разных мужских безделушек: папины ножницы, два массивных кольца, которые он никогда не носил, его булавки для галстуков, запонки и несколько монет с изображением головы индейца.

Лорел сунула руку внутрь и вынула красную булавку для галстука в виде морского рака, которую она подарила ему на день отцов, когда ей было семь лет. Она стоила недорого. Саванна помогла ей купить ее за три доллара на празднике раков в Бро Бридж. Но папа улыбнулся, когда открыл коробочку, и сказал ей, что эта булавка будет его любимой. Он надел ее на обед отцов и дочерей, который устраивался в школе в тот год, и Лорел была счастлива и чуть не лопалась от гордости.

— Лорел,-резко сказала Вивиан,-чем ты сейчас занимаешься? А, шкатулка. Я чуть о ней не забыла.

Она отпихнула Лорел в сторону и быстро просмотрела содержимое шкатулки, отложив пару запонок с бриллиантами, перстень-печатку и бриллиантовую булавку. Затем приказала, чтобы Танси принесла пустую обувную коробку, и высыпала в нее то, что осталось. Лорел была в ужасе. Слезы ручьём катились по ее щекам, булавка-рак осталась в ее руке, и она зажала ее в кулак. Вивиан подозрительно взглянула на дочь.