Тэми Хоуг - Темный рай

— Просто будьте осторожны.

Дрю поднялся и вышел в ту же боковую дверь, что и Кевин, оставив Мэри у камина. Она смотрела на Эвана Брайса, на то, как он без труда очаровывает сидящую рядом с ним молодую женщину, и мысли Мэри витали где-то в эдемском саду.

— Ты хорошо провела вечер, Саманта?

Она лучисто улыбнулась человеку, шедшему рядом с ней по разбитому тротуару к ее пустому дому. Брайс настоял на том, чтобы проводить Саманту домой и убедиться, что с ней все будет в порядке. Его красивая кузина дожидалась Эвана в «мерседесе», припаркованном у бордюрного камня, багажником к старому, потрепанному автомобилю Саманты.

— Да. — Саманта передернула плечами, как бы пытаясь освободиться от полученного удовольствия. — Было много забавного.

— Всем очень понравилось твое общество. Ты — глоток свежего воздуха, такая… не испорченная светом.

— Хотите сказать, наивная.

— Не в том смысле, Который может тебя обидеть. Ты молода, красива, полна обещаний, у тебя впереди так много всего.

Например, еще одна ночь в пустой постели. Или будущее, наполненное днями беготни вокруг столиков в «Лосе». Мысли тяжелым грузом навалились на Саманту, будто камни ступеней, по которым она поднималась на веранду.

Как только Саманта взялась за дверную ручку, Брайс взял ее за руку и повернул к себе. Лицо его было серьезно и выражало отеческую заботу — или то, что Саманта всегда представляла себе выражением отцовской заботы. Разумеется, отец Саманты не проявлял к ней подобного интереса. Он никогда не проявлял интереса к своим детям, относился к ним так, словно они были не более чем полудюжиной вечно путающихся под ногами дворовых щенков.

— Не позволяй своему разбитому сердцу закрыться, милая, — посоветовал Брайс. — Твой муж — дурак. Если завтра он исчезнет с лица земли, мир не остановится, ты так же будешь жить, и, осмелюсь заметить, твоя жизнь станет только лучше. В тебе так много заложено!

На глазах Саманты выступили слезы. Ну почему Уилл никогда не говорил ей о том, какая она замечательная? Потому, очевидно, что не разглядел в ней то, что увидел Брайс.

— Эй, только не плакать! — смахнув слезинку со щеки

Саманты, промурлыкал Брайс. — Ты уже достаточно наплакалась. Когда у тебя следующий выходной?

— Послезавтра.

— Отлично! — улыбнулся Брайс. — Ты приедешь ко мне на ранчо и проведешь там целый день. Поплаваешь, прокатишься верхом, пообщаешься с людьми, которые тебе будут рады.

Саманта принялась было протестовать, но Брайс и слушать не хотел. Он сжал ее руки и, наклонившись, запечатлел отеческий поцелуй на щеке Саманты.

— Я сам заеду за тобой. Будь готова к девяти. Мы отправимся на прогулку верхом. Устроим пикник. Все будет замечательно.

Брайс повернулся и, неспешно спустившись по ступенькам веранды, легкой походкой направился к лоснящемуся в полумраке ночи «мерседесу».

Саманта вошла в погруженный в темноту дом и не стала зажигать лампу. В окна проникал свет от стоявшего на углу уличного фонаря, и этого было, вполне достаточно, чтобы видеть. Как обычно, Саманта питала тайную надежду на то, что дома ее ждет Уилл.

К ее огромному разочарованию, Уилла не было. Наверное, он никогда не думает о Саманте, его не волнует, одна ли она, и он и не знает, что Саманта провела вечер в компании людей, которые ездят на спортивных машинах и пьют шампанское. А не все ли ему равно?

Вопрос острым ножом вонзился в сердце Саманты. Теперь, когда никто мог их видеть и не кому было сказать, чтобы они прекратились, слезы потекли по щекам. Она медленно опустилась на дощатый пол гостиной и свернулась калачиком. Длинная коса, скользнув по плечу, канатом легла на пол.

Из кухни выскочил Мошенник — весь в напряжении: уши торчком, хвост вытянут, — большой, нескладный, весь светящийся собачьей любовью. В первый момент Мошенник гавкнул на Саманту и зарычал, испытывая неуверенность в том, как поступить с непонятной пришелицей. Наконец Саманта выпрямилась и протянула псу руку. Мошенник тут же прыгнул ей на колени, весь — воплощенное счастье, одарил Саманту чем-то похожим на объятие и принялся неистово слизывать слезы с ее щек.

Саманта крепко обняла щенка и горько разрыдалась, терзаясь мыслью, что собака, подаренная мужем, заботится о ней больше, чем сам Уилл.

— О чем задумался? Не знает ли эта женщина… Дженнингс о том, в чем была замешана Люси?

Брайс повернулся и с восхищением посмотрел на кузину. В лунном свете она казалась просто восхитительной.

— Я еще не знаю. Пока что она ничем не выдала своей осведомленности.

Шерон освободила гриву белокурых волос от стягивавшей голову цветной ленты.

— Не могу себе представить, чтобы Люси оставила ей все, не посвятив подругу во все свои грязные маленькие секреты в этой сделке.

— Не имеет значения, — сказал Брайс, размышляя о возникших сложностях другого плана. — Не о чем беспокоиться.

Он и в самом деле нисколько не волновался. Для него это была игра. Игра, в которой он не может проиграть. Разумеется, ставки в ней очень высоки, но у него на руках почти все козыри. В этом заключалась прелесть власти и замечательного ума.

Люси это понимала. Возможно, она могла бы стать достойным конкурентом или же достойным партнером. Брайс в достаточной степени насладился шармом Люси в постели и вне ее, чтобы оценить способности этой женщины.

Жаль, что она погибла…

На следующее утро первым деловым мероприятием Мэри (после созерцания восхода солнца) стал поход в хозяйственный магазин «Наш дом» для закупки моющих средств. Не надеясь на то, что подобные предметы могут оказаться в домашнем хозяйстве Люси, она приобрела губки, моющие порошки, ведро, швабру и веник.

Из магазина Мэри заскочила в «Радугу», где в компании Норы выпила чашечку кофе с куском лимонного пирога. Нора направила Мэри в библиотеку «Карнеги», где та занялась поиском книг о ламах, обнаружив лишь одну в крошечном детском отделе библиотеки, располагавшейся на весьма стесненных площадях старого здания. Не нашлось никакой литературы и о том, как ухаживать за мулами, но поскольку мулы были близкими родственниками лошадей, она выудила две книги по уходу за лошадьми в программах курса для начинающих.

Довольная, она направилась к своей «хонде», решив купить какую-нибудь еду на автозаправке «Заправься и езжай», после чего отправиться на ранчо и посвятить день уборке, чтению и размышлениям. Перейдя площадь, Мэри остановилась понаблюдать за работой скульптора перед зданием городского суда. Кассирша из хозяйственного магазина довольно скептически отозвалась по поводу данного проекта. Она не была уверена, «какой из всего этого выйдет прок», но Мэри, постояв за оградительной лентой и изучив макет скульптуры, нашла идею довольно интересной.