Тэми Хоуг - Темный рай

— О нет, мэм! Вы — гостья «Старз-энд-Барз». У нас они не часто бывают, но мы принимаем всех, как надо.

Мэри поблагодарила Кахилла, и он потащил Клайда к длинной старой серой конюшне. Сжав зубы, Мэри заставила двигаться болевшие ноги и, доковыляв до загона, взобралась на верхнюю перекладину ограды. Продолжавшийся внизу хаос представлял собой завораживающее зрелище. Несколько минут спустя к Мэри присоединился Такер, вставший рядом с ней на нижнюю перекладину и положивший руки на верхнюю.

— Мне и в голову не приходило, что фермеры все еще клеймят скот, — закричала Мэри, пытаясь быть услышанной среди невообразимого шума.

— Старые пути иногда бывают наилучшими. Никто еще не придумал лучшего ухода за коровами, чем присматривать за ними, сидя на спине старого доброго коня. И никто, еще не придумал способа метить скот лучше, чем клеймом. В наших местах полно открытых территорий. Скот бродит повсюду, и стада частенько перемешиваются.

Такер указал на Джея Ди, пробиравшегося на бледно-серой лошади сквозь стадо в дальнем углу загона, и с немалой долей гордости заявил, что на сто миль окрест нет человека, более знающего, как выжать из лошади все ее возможности, чем Джей Ди.

— И никто так хорошо не знает скотоводческий бизнес изнутри и снаружи. Джей Ди в курсе всех последних достижений, в которых такие старые тупицы, как я, ни бельмеса не смыслят. Он два года проучился в колледже, пока его отец не помер. Да, мэм, — кивнул Такер, — Джей Ди — прекрасный фермер — золотые руки, и хороший человек, твердо стоящий на этой земле. Во всей округе ни одна душа не скажет вам о нем что-то другое.

Восторженные дифирамбы Кахилла звучали подозрительно, точно реклама партии товара, Мэри находила их милыми и изо всех сил постаралась подавить в себе удивление.

— Джей Ди ведет это хозяйство с малых лет. — Такер не спускал с него глаз. — Уж я-то знаю, что говорю. Том. отец Джея Ди — упокой, Господи, его душу! — никогда не отдавался работе с такой душой. Он отдал свое сердце женщине. Это-то, кажется, его и сгубило. Окончательно же его добил уход матери Уилла.

Мэри изучала мужественный профиль старика, и в ее голове роился миллион вопросов. Возможно, что ей лучше бы и не знать ничего о прошлом Рафферти. Не знай она. что сделало Джея Ди таким чертовски тяжелым в общении человеком, ее мягкое сердце не испытывало бы к нему сочувствия и не загорелось бы желанием помочь исцелить раны прошлого, да и вообще — не было бы дюжины других дурацких вещей, которые она, возможно, может совершить. Но Мэри была не в силах побороть собственное любопытство, сентиментальность и глупый романтизм. Так что вопрос у нее вырвался как-то сам собой:

— А что с матерью Джея Ди?

— Умерла, когда он был еще от горшка два вершка. Рак — упокой, Господи, ее душу! Хорошая была женщина. После ее смерти бедный Том совсем скис, пока на сцене не появилась мать Уилла. Том тогда совершенно опустился.

А Джей Ди совершенно растерялся. Такер Кахилл этого не сказал, но Мэри, собрав воедино представленные им фрагменты, нарисовала себе следующую картину: в то время как отец витал в романтическом тумане, Джей Ди — еще совсем мальчишка — взял на себя ответственность, которая была ему не по годам. Получилась совершенно точная картина, объяснявшая многое.

Не исключено, что, нарисовав себе такую картину, Мэри тщетно пыталась самозащититься, а потому перевела разговор в другое русло, попросив объяснить ей процесс и принципы сортировки скота по загонам и вольерам.

Стоявшие на ограде вольеров люди открывали и закрывали ворота, определяя, в какой из загонов направить то или иное животное — в зависимости от возраста и пола. Телята запускались по одному в загон для клеймения и направлялись в вольер для скручивания, который имел уклон, ведущий к столу. В этом вольере работали Уилл Рафферти и пожилой человек с седыми патлами длинных волос: они делали прививки, прокалывали уши, кастрировали бычков и маркировали всех животных клеймом «Старз-энд-Барз». Вся процедура занимала чуть больше минуты на животное.

Мэри понаблюдала за полудюжиной таких операций, прежде чем Уилл поднял голову и заметил ее. На его чумазом лице расплылась широчайшая ухмылка, и, оставив свой пост, он, даже не оглянувшись, направился к ней.

— Привет, Мэри Ли! — поприветствовал Уилл Мэри, пересекая загон легкой походкой, широко и радушно раскинув руки в стороны. — Ну как, потрясает?

— Меня уже изрядно протрясло, пока я сюда добиралась, — сухо откликнулась Мэри.

Уилл засмеялся, вскочил на ограду и развернул свою красную бейсболку козырьком назад — и все это, казалось, одним молниеносным движением. Он уселся настолько близко к Мэри, что она смогла не только почувствовать исходящий от него запах пота и животных, но и разглядеть в голубых глазах явные признаки утреннего похмелья. Мэри помрачнела, но отодвинуться не смогла, поскольку слева от нее стоял Такер.

Старый ковбой подался вперед и посмотрел на Уилла тяжелым взглядом:

— Сейчас Джей Ди застукает тебя, лодырь, и накрутит хвоста, как непослушному бычку!

Уилл сжал запекшиеся губы:

— Да пошел он к черту, этот Джей Ди! Я пашу, не разгибая спины, с самого восхода. Беру пятиминутный перерыв. Не каждый день хорошенькие леди появляются у нас здесь, на краю света.

— Да уж. — Такер многозначительно посмотрел на Уилла. — Особенно те, которых приглашает твой брптец.

Уилл дурашливо изобразил на своем худом лице чрезмерную потрясенность и, выпучив глаза, уставился на Мэри:

— Тебя пригласил Джей Ди? Мой брат Джей Ди пригласил тебя?

— Не совсем, — проворчала Мэри, хмуро глядя, как Такер ковыляет к вольеру, чтобы подменить Уилла. — Я сама себя пригласила. Он просто не сказал мне «нет».

Что ж, это тоже значит немало, уж поверь мне. Джей Ди охраняет свои владения как какой-нибудь монастырь. Не хочет, чтобы какая-нибудь дьяволица отвлекала нас от работы.

Мэри тут же вспомнила о Люси, но прикусила язык.

— А как же твоя жена?

— При чем тут она?

— Она не подходит под определение «дьяволица»?

— Саманта? Никоим образом. Она — хорошая девочка. Милая, доверчивая в своем желании, чтобы кто-нибудьее любил, промелькнуло в голове Уилла. Всякий раз, думая о Саманте, он чувствовал легкий удар — немного болезненный и вызывающий головокружение. Уилл, как мог, старался не думать о Саманте с той самой ночи, когда увидел ее в «Лосе».

— Девочка? Она что — так юна?

— Не-а, ей уже двадцать три. — Уилл рассеянно поскреб ржавую плесень, покрывавшую верх перекладины. — Просто я знаю ее уже вечность — вот и все. Мне трудно не думать о ней, как о младшей сестренке.

Мэри подумалось, что именно этим и можно объяснить то, что Уилл не живет со своей женой. Если бы у Мэри был муж, относившийся к ней как к младшей сестре и гонявшийся на стороне за другими юбками, она тоже «свалила» бы от такого муженька.