Лорейн Стэнтон - Страх разоблачения

— О господи! — прошептала Рейчел. — Она и в самом деле его убила… А я была уверена, что Бренда нам соврала.

Диана вспомнила жаркую ночь в Хайянисе, изо всех сил вцепилась в подлокотники кресла. Она снова видела окровавленного Рика, слышала глухой удар, когда его тело упало на дно колодца. Она видела и слышала все так четко, будто это произошло вчера.

— Продолжайте, — сказала Гасси сдавленным голосом. — Дочитывайте письмо.

Хэлворсен мрачно кивнул и продолжил чтение:

— «Я думаю, правда была настолько жуткой, что мой мозг отказывался ее принять. Даже в своих кошмарных снах я видела только отдельные отрывки. Но смерть Сета будто включила что-то. Внезапно я начала вспоминать: я убила человека, а вы, мои дорогие подруги, защищали меня все эти годы, и теперь я умоляю вас понять, почему я решила признаться. Я не могу умереть с таким грузом на совести. Я не хочу, чтобы Рик Конти вечно лежал на дне колодца. Я написала письмо в полицию Хайяниса, в котором рассказала, что именно случилось, и распорядилась, чтобы Дуглас Хэлворсен отправил его немедленно после моих похорон. Я знаю, как тяжело вам будет пережить шумиху в прессе, но я совершенно ясно дала понять в своем письме в полицию, что к убийству вы не имеете никакого отношения.

Пожалуйста, простите меня и всегда помните, как сильно я вас всех любила. Хелен».

Все потрясенно молчали, потом Гасси с ужасом взглянула на адвоката:

— Боже милостивый, надеюсь, вы не отправили это письмо?

— Посыльный унес его несколько часов назад, — спокойно ответил он.

— Вы с ума сошли! — закричала она. — Как вы могли так с нами поступить?!

Хэлворсен выглядел усталым и огорченным.

— У меня не было выбора, миссис Чандлер, — сказал он, пощипывая себя за переносицу. — Я должен был действовать в соответствии с законом.

Диана переводила взгляд с адвоката на Гасси, но их лица расплывались, вращались, меняли форму.

— И что… теперь будет? — заикаясь, спросила она. — Нас арестуют?

— Нет, разумеется, нет! — взвизгнула Гасси. — Хелен сошла с ума. Мы все можем доказать, что она была неуравновешенной… наркоманкой!

— Гасси, — резко сказала Рейчел, — прекрати немедленно.

Хэлворсен откашлялся.

— Пожалуйста, успокойтесь, — сказал он. — Разумеется, вы в шоке, но ссориться друг с другом не стоит.

Ретта до этого не произнесла ни слова, но внезапно она яростно набросилась на адвоката:

— Ах ты, мерзавец! Ты обязан был защищать Хелен! Ты хоть представляешь себе, что с этим сделает пресса? Господи, да они же смешают ее с грязью!

— Мне очень жаль, Ретта, но, как я уже сказал, выбора у меня не было. По закону я должен был следовать инструкциям, данным Хелен.

Ретта с отвращением покачала головой:

— С каких это пор адвокаты начали так скрупулезно следовать законам? Тебе просто нравится реклама, которая достанется на твою долю. Тебе хочется, чтобы твое имя появилось во всех газетах. Ты можешь даже попасть в вечерние новости.

Хэлворсен обиделся и разозлился — ведь она поставила под сомнение его этические принципы. Но голос его остался спокойным:

— Я прощаю тебе это оскорбление, Ретта, потому что знаю, как тебе сейчас тяжело приходится. Но позволь мне тебя уверить, что мой интерес здесь чисто профессиональный. Мне вовсе не нужна реклама. — Он повернулся к Диане: — Мне кажется, вы хотели задать вопрос относительно вашего теперешнего положения, миссис Кейси?

Диана не была уверена, что хочет получить ответ на свой вопрос. А вдруг он скажет, что они могут получить длительные сроки заключения? Что, если полиция уже ищет их, чтобы арестовать?

— Как вы думаете, — с трудом выговорила она, — нас можно обвинить в заговоре?

Гасси застонала, но адвокат не обратил на нее внимания, продолжая смотреть на Диану.

— Очень в этом сомневаюсь. Хелен в своем письме ясно дала понять, что вы не имеете никакого отношения к самому убийству. Вы узнали о преступлении только после его совершения, так что оснований для обвинения в заговоре нет.

— Но мы помогли Бренде избавиться от тела, — сказала Рейчел. — И мы лгали полиции.

Хэлворсен взял в руки серебряный нож для разрезания бумаги и провел большим пальцем по тупому лезвию.

— Вы должны иметь в виду, что я не слишком хорошо разбираюсь в законах штата Массачусетс, так что могу позволить себе только общие рассуждения. Но, с моей точки зрения, вас можно обвинить только в препятствии правосудию.

— Бог мой! — воскликнула Гасси. — Препятствие правосудию — уголовное преступление. Нас посадят в тюрьму!

— Очень маловероятно, миссис Чандлер, — сказал адвокат. — Скорее всего, вам даже не предъявят обвинения. Судьи такие дела не любят. Нет живых свидетелей, а кроме того, как вы уже говорили, у Хелен длинная предыстория психической нестабильности. Любой толковый адвокат сумеет подвергнуть сомнению ее показания и добиться закрытия дела. — Он слегка улыбнулся, увидев выражение облегчения на их лицах. — Если бы вы были закоренелыми преступницами, против вас могло бы быть возбуждено дело. Но ведь вы все примерные граждане. Нет никаких оснований считать, что вы представляете угрозу обществу.

— И что же? — спросила Рейчел. — Вы полагаете, что у нас не будет никаких юридических проблем?

— Во всяком случае, серьезных. Но я все-таки советую вам нанять адвоката. Наверняка будет назначено расследование, и вам следует запастись представителем. Хуже всего — пресса.

Диана внимательно слушала и понемногу успокаивалась, но последние слова снова заставили ее вздрогнуть. Пресса! Даже если им не грозит тюрьма, пресса их погубит. Она вспомнила о своем неустойчивом положении в студии и поняла, что Эд Блейк, вне всякого сомнения, воспользуется случаем, чтобы ее уничтожить.

— Мы должны что-то сделать, чтобы заткнуть рот прессе, — нервно сказала Гасси. — Как насчет запрета на распространение этих сведений?

Хэлворсен хмыкнул:

— Боюсь, ничего не выйдет, миссис Чандлер. В нашей стране свободная пресса, и на эту историю репортеры набросятся всем скопом. Я лишь могу посоветовать избегать их по мере возможности.

— Но… я не могу позволить себе быть впутанной в скандал! Мой муж готовится к перевыборам, а мои родители… мои родители никогда мне этого не простят.

Адвокат смущенно пожал плечами изложил бумаги в большой конверт.

— Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, — сказал он. — Увы, я прессу не контролирую.

Лицо Рейчел приобрело пепельный оттенок.

— Сколько времени у нас есть до того, как это все выйдет наружу? — спросила она.

Хэлворсен снова пожал плечами:

— Самое большее, несколько дней.

— Тогда мне срочно нужно в аэропорт, — сказала она, вскочив на ноги. — Брайан баллотируется на пост окружного прокурора. Он возненавидит меня, если узнает все из газет.