Ив Лангле - Преднамеренное похищение

Ксарн нацелился врезать ему, но Джаро увернулся.

— Ну ты и идиот. Она не хотела уезжать. Как же ты мог не заметить, что она хотела, чтобы ты попросил ее остаться?

— И разве тебя убило бы, если б ты сказал ей, что любишь ее? Любой дурак, у которого было хотя бы половина мозга, видел, насколько влюбленной по уши парой вы оба были, — вставил Бракс.

— Уж извините меня за то, что до меня эта гребаная истина не дошла, — прорычал Джаро, раздраженный тем, что то, что Эйли он все-таки был нужен, по-видимому, знали все, за исключением его самого. — Ну, если вам от этого станет легче, то я сейчас собираюсь тайком пробраться на планету Зониян и выкрасть ее обратно.

— Серезно? — глаза его кузенов загорелись. — А можно нам с тобой?

Почему бы и нет? В самом худшем случае он всегда может эти две боли в своей заднице бросить зониянкам, пока сам скроется со своей огненной принцессой-воительницей.

А в лучшем случае какая-нибудь зониянка похитит этих дурней и попытается спариться с ними. В обоих случаях он останется в выигрыше, так как получит обратно свою Эйли.

Пантариста сбила ее с ног третий раз подряд, но не то чтобы Эйли не смогла бы собраться, чтобы проявить себя. Боль казалась единственной, что могла пробиться сквозь броню ее оцепенения.

— Да что с тобой происходит? — проворчала ее учитель. — С тех пор, как ты вернулась, успешно зачав ребенка, ты все время хандришь.

— Все это пустяки, — горько вздохнув, ответила Эйли. «Пустяки, если не считать того, что каждой крупицей своего существа я скучаю по Джаро, и теперь мне хочется, чтобы я никогда его не бросала».

Что еще хуже, так это то, что она не могла вернуться обратно, не тогда, когда это означало проглотить свою гордость и умолять его забрать ее себе. Вот же жалкое позорище.

Кроме того, перебирая в своей голове их разговор в миллионный раз, она пришла к выводу, что она сама чем-то оскорбила Джаро, а она ведь знала не понаслышке, что воины не прощают тех, кто позволяют по отношении к ним таких прегрешений. Они их просто убивают. Даже если он ее и не убил бы, и позволил бы ей сказать свое слово, дав ей признать, что она совершила ошибку, бросив его, больше всего на свете она боялась, что он ее отвергнет.

— По-моему, твои гормоны подорвали твое психическое здоровье. Все уже заметили, что ты не в себе.

— Тебе не понять, — проворчала Эйли, швырнув посох на землю и уходя прочь. Но ее учитель не оставила ее в покое и пошла рядом с ней.

— Понять, что? Что ты скучаешь по самцу, с которым спарилась в свой первый раз.

В полном потрясении Эйли повернулась к своему учителю.

— Как ты догадалась?

Пантариста фыркнула.

— Думаешь, ты первая самка, которая воспылала чувствами к своей жертве? Дай-ка я тебе кое-что скажу, но я буду все отрицать, если кому-то перескажешь. Отец у всех моих детей один и тот же.

Потребовалось мгновение, чтобы смысл сказанного дошел до ее сознания.

— Хочешь сказать, что ты все одиннадцать раз спаривалась с одним и тем же самцом? Но как? Я думала, что ты охотилась на самцов в дикой природе, выбирая из них самых сильных и коварных.

Клюв ее учителя растянулся в усмешке.

— Я так и делаю. Мой самец настолько коварный, что заставил меня привязаться к себе. Когда я охочусь для зачатия, он обязательно подразнивает меня, устраивая мне веселую погоню. После захвата в плен, зачастую бывает, что не я являюсь обольстителем. — При этом признании ее щеки покрылись зеленоватым оттенком. — Я даже встречалась со своими сыновьями. Они не такие свирепые, как мои дочери, но когда-нибудь они сами станут хорошими отцами для каких-нибудь зониянок, которым улыбнется удача.

Пребывая в ошеломлении, Эйли должна была спросить:

— Раз он тебе небезразличен, тогда почему ж ты возвращаешься?

— Таков образ жизни зонияннок, — печально ответила Пантариста. — Проявить храбрость в битве проще простого. Проявить храбрость, чтобы пойти против обычаев? Нет.

— А если б не этот образ жизни зониянок?

— Ну… так же, как и ты, я бы с радостью каждый рассвет просыпалась бы в объятиях своего любимого.

Вздохнув, Эйли снова посмотрела в окно.

— Сейчас уже слишком поздно. Он, скорее всего, возненавидел меня за то, что я его бросила. К тому же, он никогда не хотел меня. Похитив его, я ему даже шанса не дала. А меня он похитил только, чтобы отомстить.

Пантариста фыркнула.

— Месть подразумевает кровопролитие и страдания. Я не заметила на тебе никаких следов этого. Так что, я бы сказала, что он похитил тебя, потому что хотел.

— Может быть, но потом я все испортила.

— Вот же упрямая девчонка. Ты прямо как мои собственные дочери. Будь спокойна. Со временем все наладится. Возможно, во время следующей миссии спаривания ты снова его отыщешь.

Эйли сильно сомневалась, что у нее когда-нибудь хватит духа снова отправиться в эту миссию, если не будет знать наверняка, что найдет Джаро. Но если она этого не сделает… будущее казалось мрачным — и одиноким.

Ее разбудила ладонь, зажавшая ей рот, и она начала сопротивляться, пока не услышала его низкий голос.

— Хватит со мной драться, или мне придется воспользоваться веревкой.

Она тут же замерла, у нее бешено заколотилось сердце, в голове закрутились мириады самых разных причин, ради которых он мог заявиться. Он хочет ребенка. Он хочет мести. Он хочет меня? Вот только последняя мысль больше походила на вопрос, но ей так сильно хотелось, чтобы это оказалось правдой.

— Будешь вести себя тихо, если я уберу руку? — она кивнула, и он убрал ее, своими пальцами погладив ее щеку.

— Что ты здесь делаешь? Они убьют тебя, если здесь обнаружат, — прошептала она, забеспокоившись о его благополучии.

Его острые зубы сверкнули в темноте комнаты.

— С удовольствием бы посмотрел, как они попытались бы это сделать. И я здесь потому, что не устоял. Да пошло оно все на хрен, Эйли, ибо не знаю, как так получилось, но я не могу без тебя жить.

Он не может жить? Ночь вдруг стала явно светлее, что проявлялось в сиянии ее улыбки.

Она бы ему ответила, но его губы завладели ее губами в пламенном поцелуе, от которого все мысли покинули ее голову и по всему телу разлилось возбуждающее покалывание. Несколько мгновений он обнимал ее с пылкой страстью, на которую она ответила взаимностью. Она проводила руками по его телу, вновь познавая ширину его плеч, прочность мускулов его спины, его запах.

Она хныкнула от утраты, когда он отстранился, его глаза светились в темноте. Обняв его за шею, она попыталась нагнуть его вниз, но он с непоколебимой силой не поддался ее тяге.

— Пойдем со мной, Эйли, прошу тебя. Я найду для нас планету, где жить, в любом месте на твой выбор. Если пойдешь со мной, я обеспечу тебя всем, в чем бы ты не нуждалась. Я не могу жить без тебя. — Он тяжело сглотнул, и она могла поклясться, что он дрожал от волнения. — Я люблю тебя, принцесса.