Ульяна Гринь - Истинная пара: третьим будешь?

Но где же она, «его» ведьма?

«Спеши ко мне-е-е…»

Словно волна накатила, огладила шёрстку, толкнула в ушки.

Вишенка аж подпрыгнул, чуть не свалившись с подоконника от изумления. Откуда это? Какая-то магия принесла слова Юли издалека! Из такого далека, что они стали совсем тихими, словно шёпот из-за реки. Или послышалось?

«…на крыльях магии…»

И снова. Да что же такое! Спешить на крыльях магии? Но куда? Где она?

Сердечко бедного Вишенки заколотилось в груди, поджилки затряслись, он заметался по подоконнику, вскочил на шторку и быстро-быстро полез вверх, чтобы добраться до открытой части окна. Уже было наплевать на всё — на другую ведьму и то, чо она делает с котятами — добраться бы до «своей»! Той плохо, и Вишенке плохо, надо искать её любым способом, надо лететь и спешить! Как там? На крыльях магии!

Только и успев заметить открывшуюся в спальне дверь, Вишенка прыгнул в пустоту. Магия! Где эта магия?

Крылья?

У него есть крылья? Никогда бы не подумал, что можно сменить передние лапки на крылья! Конечно, старый белк из парка рассказывал небылицы о летающих белках, но никто ему не верил, все смеялись. А тут… УЖ точно не до смеха, ибо Вишенка путался в перьях и стремительно падал к земле.

Рывок, ещё рывок, вот так проще! Значит, надо крыльями махать одновременно, не попеременно, как лапками перебирать! Так, уже понятнее, премудрости освоим позже. Надо искать «его» ведьму. Только как?

Где та волна?

Вишенка с силой махнул крыльями, ещё, ещё, сделал круг над домом и неожиданно наткнулся на остатки волны. Даже услышал невнятное: «…ветру и воде спеши…» А от волны тянулась ниточка. Наверное, невидимая никому другому, кроме него, но такая приметная, такая яркая! Надо следовать по ней — и «его» ведьма Юля найдётся!

И тогда обязательно исчезнет чувство щемящей тоски, сжавшей сердечко бедного Вишенки.

— Юленька-Лапуленька, ты чего, ужинать не будешь сегодня?

Рома открыл дверь и глянул на навязанную ему жену с недовольством. Этих ведьм вообще не понять. Не то что оборотней — вот где всё ясно и чётко. Всё в мимике, в жестах, в положении тела и в запахе. Сразу видно, как собеседник к тебе относится, сразу видно, привлекаешь ли ты самку. Даже с отцом проще разговаривать, чем с этой… инопланетянкой!

Жена ответила на его взгляд лукавым прищуром:

— Не буду. А ты иди-ка сюда!

— Что я опять сделал? — Ромино сердце пропустило удар. Вроде всё, как всегда, не косячил, Юленькой-Лапуленькой называл!

— Пока ничего, но сейчас сделаешь!

Она подошла мягкой походкой. Разве умеют ведьмы двигаться неслышно и плавно? Юлька так точно не умеет. По крайней мере, раньше не умела. И никогда раньше не касалась его с таким вожделением в глазах, с такой поволокой. Только у барсов поволока в глазах! Как она…

— Иди ко мне, мой котик, — промурлыкала Юлька, и Рома совсем струхнул:

— Ты чего? Чего ты?

Он, наоборот, попятился, ища рукой за спиной дверь, но Юля только повела ладонью, бормоча непонятные слова, и Рому с силой швырнуло на кровать. Так могла и умела делать только Настенька, так позволялось делать только ей, но что о себе возомнила Юлька? Думает, что всё может, что властна над его телом? Но ведь сама же не хотела никаких контактов!

— С ума сошла? Я буду кричать! — глупо проныл он, но Юля только усмехнулась, поведя рукой. Тотчас запястья и щиколотки Ромы оказались растянуты в разные стороны, его будто припечатало к кровати, а рот, хоть и открывался, но не мог испустить ни звука. Бастида! Ведьма решила его изнасиловать? Нет, он не поддастся! Нет, ни за что!

Через пять секунд эта уверенность сгинула, как и не было её. Тело у обнажившейся рыжей было прекрасно! Подкачалась, наверное, пока жила в доме, отъелась… Была худенькой, стала крепенькой и мускулистой… Какие груди… Какие бёдра! Нет, нет! Не смотреть, не восхищаться, не желать!

Она скользнула сверху, оседлав, приблизила лицо к его лицу и шепнула, обжигая дыханием:

— Расслабься, барс! Ты послужишь великой цели! Вы, оборотни, станете нашими рабами… И в любви, и в жизни!

Член жил сам по себе, не слушаясь Рому. Предатель! Зачем встал, зачем? Готов обслужить эту… Эту захватчицу! Соблазнился горячими объятьями, видом тяжёлой, но такой красивой груди! А ведьма, словно насмехаясь, подалась вперёд, лишив член осязания своей промежности, зато розовый маленький сосок оказался у самого рта Ромы. Он ухватил его с вожделением, втянул, наслаждаясь услышанным стоном ведьмы, и даже куснул слегка, на что она ответила ногтями по его плечам. Член был готов! Тяжесть внизу живота, сладкая боль от наполнившей мошонку силы… Ну, сядь же на него! Сядь! Обними влажной киской, хитрая соблазнительница! Дай разрядиться внутрь, в тугое девичье лоно! Ты ведь ни с кем ещё не спала, всё берегла колдовскую силу. Почему теперь?

Лёгким движением бёдер рыжая подчинила себе его член, заставила напрячься, искать вход, пытаться прорваться внутрь… Рома перестал сопротивляться, даже мысленно. Ролевая игра так ролевая игра! В конце концов, что-то новенькое, а ещё он наконец выполнит папино условие! И напрягаться не надо! Ведьма всё сделает сама, плюс перестанет колдовать!

О да, детка! Вот так, да! Насаживайся на него! Топи, души, всасывай! Как это узко и приятно — девственница! Никаких преград, но так… приятно! Нет, ещё немножечко… пожалуйста! Не двигайся так быстро! Тебе не положено стонать от наслаждения, тебе надо бояться боли! Бастида, не сейчас! Ещё немного! Нет…

Он кончил так бурно и сильно, что ведьма ахнула, прикрыв глаза и вдавив бёдра в его живот с остервенением. Сладкая пульсация члена чуть было не увела в какие-то неведомые дали, но Рома справился с собой, хотя и совершенно не владел своим телом. А рыжая облизнулась, совсем как кошка после съеденной сметаны, и грациозно встала, поглаживая ладонью животик:

— Ну вот и всё, теперь мой ребёнок станет новой ветвью в эволюции существ!

Рома хотел возмутиться, но ведьма только приложила палец к губам:

— Тшшш, не говори ничего, я знаю, что ты рад! Прощай, дорогой муженёк! Мне пора собираться на шабаш!

Какой шабаш? Куда она собралась? Почему ЕЁ ребёнок? Что за выходки?

Сплошные вопросы…

Рыжая натянула ярко-синее платье, огладив его на бёдрах, дерзко выставила одну грудь из-под кружев и засмеялась довольно:

— Как на меня сшито!

И вышла, забыв освободить Рому из невидимых пут.

Какие они все здесь тупенькие! Что оборотни, что ведьмы! Как можно выжить в жестоком мире, будучи настолько тупыми и мягкими? Ну ничего, Аксинья научит каждого, кто станет поперёк её пути.

Ноги покрепче сжали жирные бока свиньи, и та недовольно взвизгнула, но получила по загривку крепкой рукой и замолчала. Свинка — самый лучший вид для этого бездельника, который притворяется садовником! Кирилл, что ли… Неважно, это даже не оборотень, а обращённый. Не человек, не существо, так — отброс! Все люди отбросы, но хотя бы достойны толики уважения: ведь ненавидят существ и не желают с ними иметь дела. А эти… Сами подставляют шеи для укуса!