Ульяна Гринь - Истинная пара: третьим будешь?

— Вейся в небо, цвети и гори, радуй глаза и назад упади!

Рифма, конечно, оставляла желать лучшего, но в спешке ничего более эстетически упорядоченного в голову мне не пришло. Хорошо что магия работает и без стихосплетения, хотя и хуже, но работает.

Первый робкий снопик фейерверка поднялся над костром, выстрелив примерно до середины невысокой сосны. Да, надо помочь руками.

— Выше! Выше! Лети над крышей!

Крыш здесь раз два и обчёлся, а точнее, всего одна, но я представила, что верхушки деревьев — это и есть крыша. Огонь понял и, следуя пассам, направляющим его вверх, уже смелее пальнул в звёздное небо, расцветая там импрессионистскими маргаритками и выплетая всё новые брызги искр. А я увлеклась, пытаясь переплюнуть сама себя с каждым новым выстрелом, послать его выше и дальше. Скорей бы! Скорей бы увидела тётушка, не пропустила бы!

— Всё, всё, хватит уже.

Тихий голос из-за плеча заставил вздрогнуть. Обернувшись, увидела Берёзкина, который улыбался. Последний всплеск огня промазал мимо неба, и мне пришлось спешно ловить его и бросать снова в костёр. А с неба послышался громкий смех, такой знакомый и такой весёлый:

— Ну, разошлась Юльча! Узнаю наши фамильные фейерверки!

— Мама?

Две женщины на мётлах описали несколько кругов по поляне, спускаясь постепенно, и наконец спрыгнули на землю — почти синхронно. Тётка Фотинья схватилась за поясницу:

— Ох, священные камни! Стара я уже стала для таки путешествий!

— Вернёшься домой, в баньке попаришься и будешь как новенькая! — захохотала и мама, разгибаясь. — Юленька, доченька, как же тебя занесло-то сюда?!

— Мама…

Я всё никак не могла опомниться. Кого не ожидала увидеть — так это мамулю. Как? И на метле!

— Неужели тётя Фотинья вас обеих донесла сюда?

— Да куда мне, что ты, деточка, шабаш с тобой! — тётка доковыляла до крыльца и весело поздоровалась с Валерой: — Ну, здравствуй, зятёк!

— Рома, как же не уследил за Юленькой? — укорила мама, укладывая метлу на траву. — Что у вас происходит вообще?

— Ну, что происходит, мы примерно представляем, — усмехнулась тётка. — Бардак тут происходит!

Валера встал и с достоинством протянул руку:

— Добрый вечер, Валерий. Мы, кажется, ещё не знакомы.

— Заочно, — тётка осторожно пожала его ладонь и оглянулась на меня: — Юльча, может, объяснишь?

— Да, хотелось бы быть в курсе! — у мамы глаза чуть на лоб не вылезли. — Валерий — это же брат… А как же Рома?

Я вздохнула, шагнула к маме и обняла её, шепча:

— Мне надо перед вами повиниться.

— Ох, доченька! — мама взволнованно и радостно прижала меня к себе. — Мы так переволновались! А ещё и с шабаша вести странные, Верховная сову прислала с посланием… Уж расскажи нам, будь добра.

— Куропатка почти готова, — Валера решил показать себя рачительным хозяином и широким жестом пригласил дам к костру. Тётка заохала, что не может сидеть на траве, и я поискала взглядом Берёзкина. Тот понял без слов, и по воздуху из избушки приплыла табуретка. За ней — колченогий стул для мамы, а потом и ведёрко с чистой водой из ручья.

— Благодарю, уважаемый, — тётка меленько поклонилась домовому. — Кто ж ты есть таков? Джинн или…

— Папа мой из домовых, — с достоинством ответил Берёзкин. — С вашего позволения, достопочтенная ведьма, пойду печку истоплю, ночевать будете, наверное.

— Я бы прямо сейчас в обратный путь отправилась, — пробормотала тётя Фотя, пристально глядя на место исчезнувшего Берёзкина. — Но поглядим. Поглядим. Давай-ка, Юльча, рассказывай всё как на духу!

Пока Валера разделывал отлично запечённую куропатку, я рассказала. Про «шамшам» и мои обиды на Ромео, про Вишенку, про Аксинью из зеркала, про истинную пару и цветы на коже. Про то, как прабабка решила удалить меня из дома и занять моё место.

Тётка переглянулась с мамой и уточнила, подавшись ко мне:

— Ты сказала «шамшам»? А откуда ты про него знаешь?

— Прабабушка Юлиана, — призналась с опаской.

Но опасаться было нечего. Тётка воздела руки к звёздному небу и в отчаянье воскликнула:

— Ну Юлиана! Ну жаба безголосая, лисица бесхвостая! Прости шабаш, да будет её загробная жизнь лёгкой и приятной, ну удружила! Как можно было ребёнку доверить именное заклинание проклятой ведьмы?!

— Фотя, успокойся! Разве могла бабуля знать? — укорила сестру мама. — Да и Юленька была её любимой правнучкой…

— Я, конечно, очень сильно извиняюсь, — выбросив обглоданную ляжку куропатки, я в упор глянула на тётку. — Меня в ваших словах интересуют особо вот эти: «именное заклинание» и «проклятая ведьма». Можно пояснить для чайников?

Тётя Фотя покачала головой, но пояснила:

— Именное — это вот этот «шамшам», только каждая ведьма его раньше под себя сочиняла. И порошком вербены с рутой пользовала. Тебе же Юлиана дала готовое заклинание, а принадлежало оно прабабке Аксинье, той самой, из-за которой на нашем роду проклятье лежит.

— Аксинье?! Так ведь это она… Значит… Всё из-за неё… Значит, её «шамшам» сработал на вызов?

— Что-то в этом роде, — пробормотала мама. — А потом она своё заклинание у тебя отобрала.

— Вот почему магия осталась, а «шамшам» исчез… — тихо сказала я. И вдруг в голове что-то вспыхнуло, будто лампочка кота Феликса.

Моя сила не исчезла после секса с Валерой!

Мама сама прилетела на метле, хотя сама после свадьбы попала под проклятье!

Аксинья, которую изнасиловал сосед, наслала на его потомство проклятье, значит, и с этого рода оно должно было сняться… Дети с червоточиной… Валера изменился, стал заботливым и вежливым… А Ромео, небось, теперь может обернуться зверем…

Шабаш, как же всё переплелось!

Высказав все соображения маме с тёткой, я помедлила и продолжила:

— Значит, ничего с Аксиньей не случилось, потому что я её вытащила в наше время, и теперь проклятье с обоих родов снято?

— Выходит так! — усмехнулась мама, крутя пальцем в воздухе и создавая вполне различимый вихрик, который метнулся к костру и принялся шевелить прогорающие угли. Огонь вспыхнул с новой силой, а вихрик вернулся в руку хозяйки, которая с явно различимым удовлетворением произнесла:

— Во всяком случае, я совершенно не против таких перемен! Девятнадцать лет прожила без силы, теперь-то я оторвусь по полной программе!

— Простите, что вмешиваюсь, — деликатно кашлянул Валера. — Но хотелось бы уже подумать о возвращении в цивилизованный мир.

— Я думала, тебе тут нравится! — я с усмешкой прижалась к нему, ощущая жар его тела и его желания. Мама с тёткой снова переглянулись, но ничего не сказали. Потом тётя Фотя солидно ответила:

— Ещё ночку перекантуетесь здесь, нам надо обсудить дальнейший план действий.

— Мне надо отправить Аксинью в её время, — задумчиво сказала я, ковыряя шкурку с куропачьей ножки. — Но как?