Матильда Старр - Ты – моя собственность

Король от неожиданности отпрянул, а я нервно хихикнула:

– Теперь моя очередь…

От медленной чувственной улыбки, от полыхнувшего в глубине черных глаз жара по телу раскатились мурашки. Я поспешно отвернулась и, оседлав короля задом наперед, с любопытством уставилась на член. Не то чтобы я совсем не представляла, как выглядит мужской орган, но этот… Мамочки, под моим взглядом он, кажется, еще вырос!

– О-о-о-о… – невольно выдохнула я, – Он такой большой…

Я осеклась и покраснела, а король со смехом простонал:

– Риаса… Давай ты не будешь болтать, а то я не выдержу…

Я послушно закрыла рот и задумалась. Все, что я подчерпнула из ночных шушуканий благовоспитанных девиц пансиона, это то, что надо водить вверх-вниз. Да-да, именно так. Я осторожно провела кончиками пальцев по напряженному, перевитому вздувшимися венами стволу вверх, потом вниз… Сзади зашипели, оттуда появилась сильная рука, накрыв мои пальцы, заставила их сжаться в кольцо вокруг горячей, немного пульсирующей плоти. Несколько направляющих движений, подсказок севшим голосом, и рука исчезла. Вот как, оказывается, нужно… Это было приятно, очень приятно, до покалывания в кончиках пальцев. Может, приличные девушки не должны такого чувствовать и даже делать, но мне нравилась ласкать напряженную большую штуку, ощущая ладонью гладкую кожу, сжимать, слышать короткое тяжелое дыхание за спиной.

Мужские руки проехались по бокам, скользнули под мышками и стиснули груди, до боли пощипывая соски.

– А-а-а-х…

Как же хорошо, так еще лучше…

– Иди сюда, маленькая… – хрипло сказал король.

Он просунул ладони под мои ягодицы, приподняв, подтащил поближе к своему лицу… И через пару секунд я уже стояла на четвереньках, широко раздвинув ноги и опираясь одной рукой о кровать, другой продолжая ласкать его член. Ой… Ой-ой-ой… От одной мысли, что король сейчас смотрит на меня там, бросило в жар, да такой, что тело мгновенно покрылось испариной. Я склонила голову и через просвет между нашими телами увидела, как его губы приближаются к моей промежности. Это было порочно, бесстыдно, но так возбуждающе, что я невольно застонала. А секунду спустя стон перешел в полурыдание, когда горячий рот прижался к нежной плоти, дразня, покусывая, теребя упругие складочки. Все мысли разом вылетели из головы, мир растворился в жарком дурмане, и не осталось ничего, кроме сводящих с ума губ, рук, хриплого дыхания, грохота крови в висках и нарастающего колючего напряжения. Яркого, острого, невыносимо приятного.

Низ живота скрутило сладкой судорогой, я закричала и выгнулась, ловя прокатывающиеся по телу спазмы удовольствия. На руку брызнуло что-то теплое, донесся то ли вздох, то ли стон короля. Я распласталась на нем, блаженно прикрыв глаза.

– Я заработал свой титул обратно? – лениво спросил король, когда я, наконец, сползла с него и, перевернувшись, свалилась на соседнюю подушку.

– Нет… – так же лениво ответила я. – Хочу…

И уснула.

К Мирае я вышла при полном параде, в одном из тех нарядов, что подарил мне король. Я долго выбирала самый целомудренный, чтобы ни у кого и мысли не возникло о чем-то таком, что может скомпрометировать юную девушку. Из украшений на мне был лишь тот образок, что она сама мне подарила, моя защита от любого темного и от нее самой тоже. Мне не хотелось, чтобы моя семья знала правду. Вернее, не так. Часть правды все-таки придется рассказать, но это будет лишь часть.

Увидев Мираю, я почувствовала, как мое сердце сжимается от чувства вины и жалости. За время, пока меня не было, она похудела, ее всегда свежее и улыбающееся лицо было сейчас осунувшимся и печальным, а между бровей залегла глубокая морщинка. Но при виде меня Мирая улыбнулась, подскочила с диванчика и заключила меня в объятия:

– Риаса! Это ты, это точно ты!

Она снова и снова обнимала меня, гладила по волосам, ощупывала, словно хотела убедиться в том, что я настоящая. То смеялась, то плакала, то говорила торопливо:

– А мы не могли поверить, что все это правда. Когда король прислал весточку, решили, что это очередная ловушка, ведь от его величества можно ожидать чего угодно. Ну, а если не ловушка, то ошибка… Например, какая-то самозванка выдает тебя за себя. О боже, чего мы только не передумали, пока ехали сюда!

Ехали. Они здесь вместе с Лаорром. Но самое трудное король взял на себя. Сейчас в другом зале идет другая беседа… Суровый мужской разговор. Разумеется, свою супругу на ту беседу Лаорр не позвал.

И от того, поверит ли он королю, будет зависеть многое.

Мы долго обсуждали, какую часть правды и как преподнести, чтобы наша история выглядела достоверной. Насколько хорош будет результат?

– Что с тобой вообще случилось? Куда исчезла? Как здесь оказалась?

Когда с приветствиями было покончено, а слезы радости высохли, и мы уже сидели, обнявшись так, словно бы никогда не расставались, Мирая совершенно естественно захотела узнать подробности.

И я начала свой рассказ. Гильом. Разумеется, прежде всего виноват во всем был он.

Он обманом заманил меня в трактир, где умудрился глупо погибнуть в пьяной драке. Я хотела вернуться домой, но попала в руки Аманды – торговки, которая промышляла доставкой юных прелестниц в богатые дома темных. Когда она вела меня через подземный ход, чтобы предложить королю, я попыталась сбежать. Долго бродила по лабиринтам подземелья, пока, наконец, не очутилась в лапах чудовища, которое убивает, выпивая жизненные силы.

Когда люди короля нашли меня, мое состояние было плачевным. Дворцовым лекарям понадобилось немало времени, чтобы привести меня в чувство, и я смогла сказать, кто я такая. Едва узнав мое имя, король сразу же отправил гонцов в замок Лаорра.

По большому счету, ни одно слово из сказанных не было ложью. А то, что мы с королем немного поменяли порядок событий и выбросили некоторые пикантные моменты… Ну что ж, это не первая история, с которой такое случилось, и, с точки зрения грядущего примирения между старыми врагами, подобная версия выглядела куда лучше действительности.

Мирая слушала меня внимательно, не перебивая, а потом сказала:

– Ты говоришь немного странные вещи. Я помню короля другим. Впрочем, тогда он был совсем мальчишкой. Прошли годы, возможно, что-то изменилось, – она бросила на меня недоверчивый взгляд. – И все же мне кажется, что это не вся история…

Наверное, мне стоило возмутиться, воскликнуть: «Да как ты можешь так думать!», но я не стала. Мирая знает меня слишком давно и хорошо. Что поделать, если это и вправду далеко не вся история.

И воспоминание о той ее части, которую я скрыла от своей семьи, вызвало в душе чувство невероятной потери. Сердце болезненно сжалось. Глаза сами собой стали наполняться слезами. И мне пришлось отвернуться, чтобы Мирая не увидела их предательского блеска. Но она увидела. Слишком уж понимающим стал ее взгляд, слишком сочувствующим.