Лора Вайс - Невеста Цербера

– Ладно, – Арман одернул жилет, затем сделал глубокий вдох, а на выдохе вынес вердикт, – казнить. Немедленно.

Казначей хотел было броситься в ноги Дакару, но ему не позволили солдаты – быстро подхватили под руки и поволокли прочь из дома.

– А куда собрался ты? – Завоеватель с интересом уставился на наместника.

– Так… проследить, чтобы ваш приказ был исполнен надлежащим образом.

– Видишь ли, – Арман заложил руки за спину, выпрямился, – твоя главная обязанность следить за тем, чтобы народ не испытывал нужды, чтобы у ремесленников хватало ресурсов, чтобы торговля не прекращалась. И движущей силой всего этого являются монеты. Из этого следует вывод, что казначей в первую очередь отчитывается перед наместником. Выходит, у тебя под носом это жалкое отродье воровало деньги, а ты был либо настолько слеп, либо знал, но закрывал на все глаза. Ни то, ни другое не снимает с тебя ответственности.

И сейчас же за спиной наместника возникли двое в масках.

– Казнить и его.

– Помилуйте! – вскричал несчастный. – Я не знал! Клянусь! Лоран приворовывал самую малость, а потом составлял свои грамоты. Не уследить.

– Дакар! – подбежала к нему Селен. – Прошу, – схватила за руку, – не надо. Это лишнее! У них же есть семьи! Ты оставишь их без кормильцев! – и сама чуть не упала на колени.

– Прибереги свою сердобольность для тех, кто этого действительно достоин. А сейчас будь добра, не мешайся у меня под ногами. И да, через час буду ждать тебя в здешней бане, говорят, они в Вихейле что надо.

После чего покинул дом вместе с остальными, а Селен так и застыла на месте. За воровство принято судить, а коль признали виновным, отправлять в темницу, но не казнить без права оправдаться. Какое же он чудовище!

Амина аж подскочила на месте, когда раздался стук в дверь. Как-никак, весть о казни разлетелась мгновенно, потому сейчас совершенно не хотелось встречаться ни с Дакаром, ни с работниками постоялого двора. Но на пороге возник не муж, а его охранник. Мужчина в маске вошел в дом, осмотрелся.

– Нравится ли вам здесь? – остановился взглядом на расправленной кровати, отчего фея довольно громко сглотнула ком, что подступил к горлу. Ох уж эти примерзкие типы, порою их присутствие страшит куда сильнее самого Завоевателя. И чего только нужно карателю? Одно дело, когда хоть лицо видно, а тут… два истукана под масками, которые в секунду могут свернуть шею.

Бедняжка в ответ лишь проблеяла что-то невнятное.

– Арман попросил сопроводить вас на пастбище. Или в стойло, куда вам охотнее. Вроде как, животину здешнюю потрогать хотели? – а вот ему сейчас хотелось сорвать с себя маску, потом сорвать платье с девчонки и уложить ее на чистые простыни, ощутить мягкое тело, покрыть поцелуями. Но, увы, приходится изображать хладнокровное создание.

– Д-да, – пробормотала, едва дыша, – хотела. Но время уже позднее, посему не стоит утруждаться. Передайте господину Дакару, я лучше пораньше лягу спать.

Что? Спать? И ни тебе прогулки по изумрудным лугам? Ни столь сладостного аромата красавицы жены? Ну, уж нет!

– Ваш супруг настоял на вечерней прогулке. А я привык выполнять указания хозяина, – и отошел в сторону от двери, как бы намекая, что пора кому-то пошевеливаться.

– Что ж… ладно, – стянула онемевшими пальцами шерстяной палантин со спинки стула.

А когда фея шла мимо, Амос с трудом сдержался, чтобы не шлепнуть свою девочку по мягкому месту. О, Великий повелитель тьмы! Это воистину пытка – быть с ней рядом и не сметь дотронуться! Тут перед глазами возник момент их близости, отчего Амос тихонько зарычал, но Амина услышала, побледнев еще сильнее.

– Что-то мне нехорошо, – резко развернулась в надежде вернуться в дом, но уперлась в грудь охранника. – Можно, я обратно? – так и произнесла, созерцая малопонятный узор на нагруднике.

– Нельзя, – и не вытерпел, схватил Амину за талию, развернул, после чего легонько подтолкнул вперед, – свежий воздух залог здоровья, а оно вам понадобится, когда будете вынашивать наследников.

– Так, я пока никого не вынашиваю, – уперлась пяточками в землю.

Вдруг охранник склонился к ней и прошептал на ухо:

– Не пойдешь ножками, перекину через плечо и оттащу на пастбище. Так лучше?

Но Амина зашептала в ответ:

– Тогда господин Дакар отрубит тебе голову.

Ну, разве она не прелесть?

– Не отрубит, – прижал-таки к себе.

– И почему? – втянула носом запах, какой-то умопомрачительно знакомый, щекочущий нервы.

– Потому что, – уже было собрался коснуться груди, но вовремя остановился, – потому что тогда некому будет выгуливать тебя на пастбище.

– Как-то обидно прозвучало.

– Топай, красавица… – с трудом, но отстранился от нее, – а то и впрямь стемнеет, не успеешь полюбоваться коровками.

А на душе Амины неожиданно потеплело, отчего бедняжка перепугалась не на шутку. С какой бы стати? Почему этот палач кажется таким знакомым, таким притягательным? Может, с горя? А то муж вон, даже не смотрит в ее сторону, на прогулку не повел, не поинтересовался, всем ли довольна. Наверно, к Селен пошел.

И они устремились в сторону лугов, что начинались сразу за городскими воротами. Брели по тропе, молча, Амина все думала о своей судьбе, Амос же незаметно любовался феей, отмечал каждую эмоцию, как хмурится, будто не соглашаясь сама с собой, как время от времени поправляет волосы, причем довольно резкими движениями, как вздыхает, словно осознавая нечто печальное. Она удивительная, а еще нежная и веселая. Амине идет улыбка, но никак не грусть, что сейчас отпечатком легла на милое лицо.

– Вон и корова, – Амос кивнул на черное животное.

– А она меня не лягнет? Не боднет?

– Не волнуйся, с тобой ничего не случится, главное, в лепешку не угоди. Это куда вероятнее.

– Ой, – принялась смотреть под ноги.

– Довольна ли ты своими покоями? – подвел девушку к корове, затем незаметно провел рукой, отчего животное впало в дрему.

– Да, довольна, – потянулась к черной красавице, дотронулась до бархатистой кожи, затем до белоснежных рогов. – А почему не пришел господин Дакар?

– Занят поиском нового наместника, – тоже коснулся коровы. Мягкая, однако. От такой и мясо, и молоко, и шкура.

– К чему были столь жесткие меры? – заметила, как рука охранника спускается все ближе к ее руке.

– Все просто, моя дорогая Амина. Лишь страх смерти может остановить нечестивого. Но, как выяснилось, даже смертная казнь не всегда сулит послушания. А коль так, виновному нельзя давать шанса на спасение, он все равно растолкует его неправильно, – и легонько коснулся пальцев феи.

– Я бы простила на первый раз, а вот если бы уже во второй…

– Потому что ты слишком добрая, слишком наивная, слишком… – вдохнул нежный аромат кожи, который разошелся волной по телу.