Елена Синякова - Нефрит (СИ)

Но глупо было надеется на то, что род Кадьяков растрогается. смахнет скупую медвежью слезу, и ринется обниматься в Севером и Нефритом, принимая их в свой кровожадный род

… как там говорил Отец?

Скорее тюлени перечпокают моржей!..

А еще глупо было бы надеяться на то, что Кадьяки были шокированы тем, что главный злодей и хитрюга обладает таким волшебным голосом, поэтому смотрели именно так и не двигались, застыв в напряженных злобных позах. поэтому я подпрыгнула даже в руках Нефрита, когда услышала незнакомый голос в этой дрожащей тишине:

— Я знал, что поверить в твою смерть можно, лишь увидев перед собой твою отрубленную голову.

У всех Кадьяков были такие голоса, что в первую секунду невозможно было совладать с собой и не струхнуть от разрывающих чувств.

И красиво, и страшно!

Глубокие, манящие, словно бархатные голоса, которые буквально забираются под кожу мурлыкающим зверем, и сначала ты даже не подозреваешь, какими смертельно острыми могут их клыки, и как могут ранить эти глаза.

Тот самый ясноглазый Берсерк с сиреневым взглядом спрыгнул с камня, на котором стоял до этого — грациозный, огромный и спокойно-опасный, направляясь прямиком Карату… и нам.

Успев прожить какое-то время с нашими Берсерками. меня уже не так смущала мужская нагота, как раньше, но почему-то сейчас я смутилась, понимая, что рассматриваю этого воина пристальнее, чем всех остальных вместе взятых, отмечая про себя то, почему его облик казался мне таким подчеркнуто опасным и пугающим.

При идеальных чертах своего выразительного лица и этих глазах, которые просто не могли быть реальными, у мужчины была небольшая горбинка на носу, отчего весь его вид казался острым и жестоким.

Карат поднялся на ноги, словно отгораживая собой нас, и двое мужчин встали друг напротив друга — одинаково высокие и мощные, широкоплечие, а еще с такими глазами, что первым делом хотелось с визгом убежать на много километров вдаль, не оборачиваясь, и боясь услышать за своей спиной даже хруст тонкой веточки.

И лишь когда до меня дошел смысл сказанных слов этим Бером, я поняла, что шок всех воинов был не от красоты голоса Карата, а потому что все они считали его мертвым. Считали погибшим с теми, кто пошел за ним против всего мира, сгинув во льдах и отыскав в них свою смерть.

И вот он стоял перед ними живой, здоровый, высокомерный и наглый, не скрывая больше себя даже с помощью испорченной крови, которая делала его невидимым для всех родов.

Сомнений быть не могло — эти двое знали друг друга слишком хорошо, поэтому смотрели в глаза, хоть и хитро, но не скрывая ничего, словно на невидимой линии разграничения своих и чужих.

— К чему это цирк, Аметист? — кивнул Карат на воинов за спиной того, чьи глаза пугали и завораживали с одинаковой силой и не только своим сиреневым цветом, заставляя задерживать дыхание и всматриваться в каждый взмах ресниц, боясь пропустить момент, когда он может кинуться вперед и причинить много боли, — Если бы ты хотел убить Севера, то мог сделать это сотни раз без лишнего шума и пафоса.

— Если бы хотел убить — сделал бы непременно, — дернул своим мощным плечом тот, чье имя подходило ему просто идеально — Аметист, при чем, делая это так, словно в эту секунду говорил о том, что именно он съел этим утром, и почему этот завтрак ему не очень понравился, — Но дело не во мне, а в нашем роде.

— И что же не так с нашим родом? Кадьяки приняли нового Короля, — чуть дернул бровью Карат и его глаза стали хоподно-пронзительными, словно предупреждающими о том, что следующий ответ из уст Аметиста должен быть правильным и очень обдуманным.

Вот только было совершенно очевидно, что и Аметист был не пальцем деланный, да и Карат его пугал едва ли, когда тонкие губы мужчины дрогнули в колкой усмешке и сиреневые глаза полыхнули хищно и тяжело:

— Приняла лишь та часть рода, которая поддерживала Алмаза.

— И почему мне кажется, что эта самая часть в данный момент находится в зоне недосягаемости и не способна вставить свое слово в нашем споре, Амит?

— А разве мы спорим, друг мой? — Аметист хоть и улыбнулся, но вышло это хищно, жестоко и с явным осознанием того, что в данной партии ведет именно он, затаив где-то при себе очень весомый козырь, о котором мы пока даже не догадывались, как бы не старались понять сути происходящего.

Очевидно, что это понимал и Карат. может даже лучше нас всех месте взятых, именно поэтому его взгляд стал тяжелым и пронзающим, словно сканер, когда казалось, что мужчина был бы рад забраться прямо в голову Амита, чтобы выпотрошить ее всю до самого основания, максимально больно и тщательно.

— Разве не ты стоял на страже истинных и единственно правильных законов наших предков, не пожалев ни собственного брата. ни своего сына? — необычные глаза Амита полыхнули тяжело и грозно, когда мне казалось, что в какой то момент оттенок сиреневой радужки стал гораздо темнее, походя теперь на фиолетовый, а его иссеня черные брови приподнялись издевательски и наигранно удивленно, — Или же что-то изменилось и наш предводитель поменял сторону, проникнувшись духом людей? Разве не ты должен был вести нас в правильном направлении, Карат?…

От каждого слова, произнесенного Аметистом, я чувствовала, как под моими ладонями напрягается и буквально вытягивается большое тело моего Нефрита. почему-то в эту секунду не уверенная в том, готов ли он броситься на защиту своего отца…или напасть на него первым…

Я не очень хорошо знала всю эту историю с войной.

Наши Беры не любили вспомнить об этом, да и девочки старались обходить острые углы, особенно когда Карат появился собственной персоной, как ни в чем не бывало…я просто видела, что ему не доверяют и ненавидят наши мужья и вся семья, за исключением только Отца, который всегда вставал на защиту своего давнего друга, часто повторяя своим сыновьям, что они многого не знают.

Вот только судя по тому, как от каждого слова, сказанного Аметистом вальяжно тихо и наигранно ласково, Карат напрягался и его взгляд становился все более тяжелым и непроницаемым, этот разговор шел в неправильное русло, способное возвести эту бойню на новый уровень!

— Я никогда не бредил троном и властью, — от того, как прозвучал голос Карата, меня бросило в холодный пот, но Амит лишь растянул губы в хищной улыбочке, выгибая брови:

— Как и я, друг мой!

— Однако же ты сделал всё, чтобы выманить Севера.

— Всего лишь оставил весточку, намекая на открытый диалог и не более.

На эти слова Амита даже мне захотелось нервно хмыкнуть: ничего себе весточка!

Расчлененные трупы тех, кто поддерживал Севера из рода Кадьяков, оставленные не единожды на землях Полярных!