Эрика Джеймс - Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках

– Еще не знаю. Смотря как пройдут завтрашние собеседования.

Какие еще собеседования, да еще и завтра?

– Ана заслужила отдых, – вмешивается Кавана, глядя на меня с плохо скрываемой неприязнью.

Надо бы сказать ей, чтобы не лезла не в свое дело, но ради Аны я сдерживаюсь.

– У вас завтра собеседования? – спрашивает отец.

– Да, в двух издательствах, по поводу стажировки.

Ну и когда она собиралась это сказать? Мы здесь всего пару минут, а я узнаю нечто из ее жизни, о чем мне должно было быть известно раньше. Мне кажется, что Ана просто не хочет пускать меня в свою жизнь по-настоящему. Постоянно все скрывает, потому что не желает, чтобы я подходил слишком близко. Я и не собирался, но почему-то от этого подозрения я буквально закипаю. Может ли быть, чтобы я был ей совершенно безразличен за пределами игровой комнаты? Нижние часто спокойно разделяют свою жизнь на две совершенно независимые части. Почему я так против этого? Все это бесит меня так сильно, что я хочу ударить мисс Стил, выпороть ее по-настоящему, наказать за ее равнодушие и скрытность.

– Желаю удачи, – дружелюбно улыбается Кэррик.

– Ужин на столе, – объявляет Грейс из другого конца коридора.

Жду, пока все остальные не выйдут из комнаты, и хватаю Ану за локоть.

– И когда ты собиралась сказать, что уезжаешь?

Я злюсь все сильнее и сильнее, но Ана отмахивается от меня, как от ребенка.

– Я не уезжаю, а хочу повидаться с матерью, и я только подумываю об этом, – говорит она.

– А как насчет нашего соглашения?

– Между нами еще нет никакого соглашения.

Мы выходим из гостиной и идем по коридору в столовую.

– Разговор не закончен, – предупреждаю я.

Мама превзошла саму себя – лучший фарфор, лучший хрусталь, и все ради Аны и Кейт. Отодвигаю стул для Аны, потом усаживаюсь рядом с ней. Миа с улыбкой следит за нами через стол.

– Где ты познакомился с Аной? – спрашивает она.

– Ана брала у меня интервью для студенческой газеты.

– Которую редактирует Кейт, – вставляет Ана.

– Я хочу быть журналисткой, – говорит Кавана.

Отец предлагает Ане еще вина, пока Миа и Кейт болтают о журналистике. У Каваны стажировка в газете «Сиэтл таймс», наверняка папаша подсуетился. Краем глаза вижу, что Ана смотрит на меня изучающим взглядом.

– Что? – спрашиваю я.

– Пожалуйста, не злись на меня, – просит она еле слышно.

– Я не злюсь, – вру я.

Она прищуривается – похоже, не верит.

– Ну, хорошо, злюсь, – признаю я.

Ну вот, теперь мне кажется, что я погорячился. Закрываю глаза. Успокойся, Грей .

– И руки чешутся? – шепотом спрашивает Ана.

– О чем это вы шепчетесь? – интересуется Кейт.

Господь всемогущий! Неужели она всегда такая назойливая? И как ее только Элиот терпит? Бросаю на нее свирепый взгляд.

– О моей поездке в Джорджию, – с очаровательной кротостью отвечает Ана.

Кейт усмехается.

– Как вел себя Хосе, когда вы были с ним в баре в пятницу? – спрашивает она, нахально посмотрев в мою сторону.

Что за хрень?!

Ана цепенеет.

– Прекрасно, – говорит она тихо.

– Злюсь так, что руки чешутся, – шепчу я ей. – Особенно сейчас.

Значит, Ана пошла в бар с парнем, который, когда я видел его в последний раз, пытался просунуть ей в глотку свой язык. А к тому времени она уже согласилась быть моей. Тайком ушла в бар с другим мужчиной? И без моего разрешения…

Она заслуживает, чтобы ее наказали.

Возле меня накрывают на стол, но я весь в своих мыслях.

Я согласился, что не буду с ней слишком суров… возможно, я использую флоггер. А может, просто отшлепать ее как следует, сильнее, чем в прошлый раз? Здесь, сегодня вечером. Да, интересный вариант… Ана рассматривает свои пальцы. Кейт, Элиот и Миа обсуждают французскую кухню, а папа возвращается за стол. Где это он был?

– Милая, это тебя. Из больницы, – говорит он Грейс.

– Начинайте, – говорит мама, передавая Ане полную тарелку.

Пахнет вкусно. Ана облизывает губы, и это действие отзывается у меня в паху. Должно быть, она здорово проголодалась. Хорошо. Уже что-то.

Мама превзошла саму себя: чоризо, гребешки, перец. Аппетитно. Я вдруг осознаю, что тоже умираю от голода. Это не прибавляет мне настроения, но я гляжу, как ест Ана, и на душе становится легче.

Вскоре возвращается Грейс, она хмурит брови.

– Что-то случилось? – спрашивает отец, и все поворачиваются к ней.

– Еще один случай кори, – вздыхает Грейс.

– Неужели?

– Да, и опять ребенок. Четвертый случай за месяц. Если бы только родители делали детям прививки! – Грейс печально качает головой. – Я так рада, что наши дети почти не болели. Слава богу, у них не было ничего тяжелее ветрянки. Бедняга Элиот.

Мы все глядим на Элиота. Он перестает жевать и замирает с полным ртом. Братец не любит быть в центре внимания. Кавана вопросительно смотрит на Грейс.

– Кристиану и Мие повезло, – объясняет Грейс. – У них ветрянка была в легкой форме, обошлись парой пузырьков.

Ох, мама, уймись!

– Пап, так ты видел игру «Сиэтл Маринерс»?

Похоже, Элиот жаждет перевести разговор на другую тему. Я, впрочем, тоже.

– Даже не верится, что они обыграли «Нью-Йорк янкиз», – отвечает Кэррик.

– А ты, акула бизнеса, смотрел матч? – спрашивает Элиот.

– Нет, но я читаю спортивные новости.

– «Моряки» – молодцы, хорошо идут. Девять выигрышей в последних одиннадцати матчах вселяют надежду, – радуется отец.

– Да, этот сезон у них гораздо лучше, чем в две тысячи десятом, – вставляю я.

– Гутьеррес в центре был бесподобен. Как он принял мяч! Супер!

Элиот вскидывает руки, Кавана ластится к нему, будто влюбленная дурочка.

– Как вы устроились в новой квартире? – спрашивает Грейс Ану.

– Мы пока там только переночевали, я еще не успела распаковать вещи, но мне нравится, что квартира в самом центре. До рынка Пайк-Плейс рукой подать, и набережная недалеко.

– О, так вы живете по соседству с Кристианом! – говорит Грейс.

Мамина помощница по хозяйству убирает со стола. Никак не запомню ее имя. Она из Швейцарии, или Австрии, или еще откуда-то, и все время строит мне глазки.

– Ана, ты была в Париже? – спрашивает Миа.

– Нет, но очень бы хотела там побывать.

– Мы провели в Париже медовый месяц, – говорит мама.

Они с отцом обмениваются взглядом, который, если честно, я бы предпочел не видеть. Они явно там не скучали.

– Прекрасный город, – соглашается Миа, – если не считать парижан. Кристиан, ты должен свозить Ану в Париж!

– Думаю, она предпочитает Лондон, – отвечаю я на смехотворное предложение сестренки.

Положив руку Ане на колено, я медленно исследую ее бедро. Мои пальцы поднимаются все выше, подол платья задирается. Я хочу прикасаться к Ане, гладить там, где должны быть ее трусики. Мой член встает в предвкушении, я сдерживаю стон и ерзаю на стуле.