Энни Уинтерс - Мстительный любовник. Часть I

— «Маленькие женщины» , — говорит он. — Третья полка.

Я тянусь за книгой и провожу пальцем по корешку. Чувствую небольшой дротик, спрятанный в книге.

— Осторожней с ним, — шепчет Сэм.

Я отвечаю скупым кивком и направляюсь к охраннику. Краем глаза вижу как Сэм, одетый в простой темный комбинезон сторожа, меняет позицию. Щелчок в ухе говорит мне, что он перенаправил камеры в комнате.

Я подношу книгу к охраннику корешком вверх. Он смотрит на меня, вопрос застыл на его губах, нажимаю на корешок.

Мужчина издает тихий хрип, дротик входит в его шею. Глаза охранника расширяются от удивления, когда его пальцы нащупывают маленький кусочек металла, пропоровший кожу. Я вижу тревогу в его глазах, но она исчезает, так как препарат действует. Охранник пошатывается, и я хватаю его прежде, чем он упадет, и кладу его под стол.

Пробегаю пальцами по форме. К тому времени как Сэм присоединился ко мне, я разжился рубашкой. Сэм расстегивает свой комбинезон, показывая тонкую сумку, содержимое которой удивляет. Бледно-серый костюм. Я сбрасываю оранжевую робу, а Сэм сдирает свой комбинезон.

— Ты не перестаешь удивлять. — Я щупаю костюм. Дорогая ткань позволяет чувствовать себя как в раю.

— Скажешь спасибо Колетт. — Он надевает форму охранника.

— Обязательно поблагодарю ее при встрече. — Костюм садится безупречно, я чувствую себя как обычно. Почти.

— Это должно было занять пять минут, но кто-то решил поболтать с охранником, — ворчит Сэм.

— Я разрезал свой комбинезон быстрее, чем прежде. Все будет хорошо.

Сэм прячет комбинезон в сумку, а я кидаю робу поверх бессознательного охранника.

Теперь к неприятной части. Сэм заставляет меня наклонить голову. Шею ломит от боли, пока он извлекает чип слежения, их имплантируют всем заключенным.

— У тебя идет кровь, как и у остальных из нас, — говорит Сэм и протягивает мне аптечку.

Анальгетик успокаивает рану и останавливает кровь. Я выпрямляю воротник, чтобы спрятать рану.

Сэм прячет чип в носок охранника и вытаскивает компрометирующий дротик из его шеи. После этого мы относим его тело к стеллажам.

— Готов к прогулке? — спрашивает Сэм. — Документы не совпадают, могут возникнуть сложности.

— Все будет в порядке. У ворот новый дежурный. — Это одна из причин, почему я решил бежать сегодня.

Вместе мы выходим из дверей библиотеки, которые распахиваются, реагируя на значок на форме Сэма. Перед нами пустой коридор.

— Я не смог отключить систему отслеживания настроения. Это Мстительные, — говорит Сэм.

Я киваю, соглашаясь. Мы направляемся по коридору, привлекая внимание каждым своим шагом. В тюрьме не многие ходят в костюмах. Над нами проводят сканирование частоты пульса, температуры тела и дыхания. Мы направляемся к выходу с вмонтированным идентификатором личности. Три месяца назад такого еще не было.

Дело принимает опасный оборот.

Глава 4

Мия

Три коротких стука в дверь. Это может быть только Ширли, моя соседка. Прячу письмо под книгу на столе и иду к двери.

Проклятая дверь всегда заедает с наступлением холодов. Осенний воздух раздувает непослушные кудри вокруг моего лба, пока Ширли протягивает мне маленький презент.

— Это мясной пирог.

Я пропускаю ее на кухню. Ширли, как и большинство в этом небольшом городке, — сдержанная, дружелюбная и очень любопытная. Я следую за ней по всему дому, поглядывая туда, где лежит письмо, будто его необузданное содержание может внезапно дать о себе знать.

Ширли ставит блюдо в духовку.

— Можешь съесть, когда захочешь, — говорит она приветливо.

Ширли улыбается, и на ее щеках появляются ямочки. Ее седые волосы завиты в локоны, которые она делает в салоне красоты Пэтси еще с 1980 года. В ее прическе можно увидеть именно то место, где каждый волосок к волоску переходит в волну.

Она моет руки.

— Уже ощущается осень. Ты сегодня выходила? — Ее вопрос невинен, но я знаю, что она обеспокоена тем, что я никуда не хожу.

— Я утром ходила в магазин за молоком.

Она кивает и снова суетится вокруг меня.

— Не могу остаться поболтать. У Роуди возникли некоторые проблемы, и он воет с тех пор, как мы отрезали ему... — Она делает паузу. — Ну, надеюсь, мы справимся.

Ширли весело смеется, затем обходит вокруг меня и кладет теплые руки на мои щеки.

— Беатрис переживала о тебе. Ты должна понять, чем хочешь заниматься, и я уверена, весь город будет рад помочь тебе в этом.

Я киваю. Не сомневаюсь, что она права.

Ширли отпускает меня.

— Я чувствовала бы себя намного лучше, если бы с тобой здесь кто-то был. Петерсон раздает щенков. Может, возьмешь одного? Щенок наполовину хаски. Будет отличная сторожевая собака.

— Я подумаю об этом, — говорю я, хотя знаю, что собака создаст некоторые ограничения для меня. — Я могу еще вернуться в колледж.

— Конечно, — говорит Ширли. — Тебе только двадцать лет. Впереди целая жизнь.

Долгий вой нарушает тишину.

— О, это Роуди. Можно подумать, что мы... — Она снова смеется. — Надеюсь, он не станет беспокоить тебя сегодня вечером. Мы будем запирать его, кроме случаев, когда ему понадобится сделать свои дела.

— Я буду в порядке.

Ширли наклоняется и целует меня в щеку.

— Наша бедняжка Мия. Ты всегда можешь позвонить любому из нас, ведь мы — семья.

— Спасибо, Ширли.

Я благодарна ей. Действительно благодарна.

Она быстро спускается по лестнице. Внезапный порыв ветра раздувает листья, и они кружатся в маленьком урагане. Ширли останавливается и поворачивается ко мне, чтобы удостовериться, видела ли я это.

— Осень! — кричит она. — Грядут перемены!

Ширли садится в машину, и я вижу Роуди с конусом вокруг головы. Ему даже удалось высунуть голову из окна. Он снова воет.

Бедная собака. Ширли живет рядом, вниз по дороге, но с Роуди она едет другим путем. Ее старый Бьюик срывается с места, и она машет мне на прощание.

Я снова одна.

Плетусь в гостиную, касаясь каждого из заветных серебряных колокольчиков тети Беа. Я прожила в этом огромном доме большую часть своей жизни после смерти моих родителей, мне тогда было восемь, так что мне знаком здесь каждый закоулок.

Надо сделать чаю. Иду на кухню и ставлю чайник на газовую горелку. Передача права собственности на дом произойдет в ближайшее время, после оглашения завещания. Тогда мне придется решать, что делать дальше. Продать дом? Сдать в аренду? Надо закончить колледж. Чем-то заняться.

Я чувствую себя растерянной, покинутой, как моряк, который плохо привязал свою лодку дрянной веревкой, и та уплыла.

«Узел скользит по тебе, вызывая новый крик возбуждения».

Я не могу не думать об этих письмах. В них есть одно странное совпадение, и это одна их причин, по которым я сохранила их.