Энни Уинтерс - Мстительный любовник. Часть I

Узлы. Я знаю все об узлах.

Родители обучали меня морской терминологии. Кажется, будто только так и разговаривали в нашей семье. У нас был небольшой парусник, который мы выводили на озеро неподалеку от нашего дома.

Меня учили обращаться с лодкой, я должна была знать каждый тип узла, сцепку и уметь бросать трос.

После прочтения «тюремных писем» некоторые из терминов приобрели совершенно иной смысл. Французский ударный узел , например.

Тепло вновь заполняет мое тело. Мне хочется какой-нибудь истории с сексуальным опытом, чтобы меня наполнили те же эмоции, что поглощают меня в момент прочтения письма. Но крошечная муниципальная школа и последовавший за ней колледж не предоставили мне много возможностей.

Кроме того, большинство считает меня странной, как Белль из «Красавицы и чудовища» . Прилежная, скучная и, скорее всего, потратившая всю ночь на чтение, нежели на посещение какой-нибудь вечеринки. Хотя меня и не приглашали на них.

Чайник свистит. Я понимаю, что забыла положить в кружку заварку. Мечтательность — еще одна дурная привычка, усугубившая мое одиночество. Я накладываю ложкой развесной чай в заварник. Кухня в жалком состоянии.

Открываю духовку и вытаскиваю пирог Ширли. Аромат курицы успокаивает меня, но я не голодна. Так что спускаюсь по лестнице, обеими руками обхватив теплую кружку.

Холодно, но это не из-за погоды. А из-за чувства, будто я обречена скитаться по жизни в одиночку. Я даже не могу себе представить жизнь скучнее той, которой живу уже так давно.

Я останавливаюсь перед фото, висящем на стене в коридоре. Я. Мои родители. Я маленькая. Мне, наверное, лет шесть. Я счастлива. Мой отец надел панаму, и его большая улыбка — единственное, что видно в ее тени. Моя мама красивая, ее волосы развеваются вокруг лица, она одета в изысканные элегантные белые шорты и свитер.

Моя тетя была маминой сестрой. Они совсем не похожи и, по большому счету, даже жили по-разному. Мама любила приключения. Она повстречала моего отца, когда подрезала его катамаран на частной регате. Тетя была доброй, мягкой женщиной и никогда не была особо впечатлительной. По-видимому, такой же, как и я.

Когда мои родители погибли в инциденте с парусником и все говорили, что с их образом и стилем жизни так и должно было случиться, она взяла меня к себе.

Я возвращаюсь в гостиную, отпивая небольшими глотками чай. Смотрю в окно на газон. Еще один день в моей жизни проходит. Просто видимость жизни.

Может, я должна еще раз взглянуть на письма? Как бы сумасшедше это ни звучало, думаю, мама одобрила бы это.

Глава 5

Джекс

Каждый оборачивается вслед Сэму и мне, прогуливающимся по тюрьме так, будто это место принадлежит нам. Заключенные обсуждают мой костюм. Охранники рассматривают Сэма, пытаясь понять, знают они его или нет.

Центральное здание — это лабиринт со стеклянными стенами. Мы идем через него — Сэм на шаг впереди меня, и приближаемся к стойке регистрации на противоположной стороне. Охранник смотрит в монитор перед собой. С нашей позиции я вижу какой-то бейсбольный матч. Шнур от наушников ползет вниз по его груди. Мужчина не обращает на нас никакого внимания.

Сэм прочищает горло.

— Вы заставите нас стоять здесь весь день?

С усилием оторвавшись от экрана охранник, наконец, поднимает глаза. Он быстро пробегается по нам взглядом и останавливается на мне.

— Кто это?

— Библиотекарь. Приводил в порядок нашу коллекцию, — говорит Сэм.

Охранник вздыхает и включает что-то на экране. Он проработал здесь лишь пару дней, но уже заработал некое отношение к себе. Список сменяет бейсбольную игру.

— Имя?

— Серджио Аванти, — говорю я.

Охранник хмурится, прокручивая текст. Я сосредотачиваюсь на дыхании. Сэм фыркает и переступает с ноги на ногу. Секунды тянутся словно часы. Охранник замирает и смотрит на экран.

— Какого черта?

Я знаю, что он не увидел информации, что я входил сюда. Опытный охранник поймет, что что-то не так, но мы сыграем на том, что этот — новенький, и не захочет признавать, что он в замешательстве.

Есть также проблема с Мстительными. Они контролируют безопасность. Если мы простоим здесь слишком долго, если датчик настроения охранника погаснет или он начнет подозревать нас, они могут вмешаться. За год, проведенный здесь, я видел нескольких среди персонала. Если меня поймают, я обязан сделать все, чтобы защитить Сэма и Колетт.

Настроение на датчике переходит от зеленого к желтому. Сэм и я в порядке. Это охранник. Нужно его успокоить.

— Здесь говорится, что вы должны были прийти после Рождества, — говорит он. — Так почему вы сейчас здесь?

— Утвержденные расписания всегда высвечиваются, — говорит Сэм. — Второй раз за неделю я должен сопровождать кого-то, кто не высвечивается на экране.

Охранник смотрит на монитор еще минуту. Датчик настроения все так горит желтым. Мужчина смотрит на мой костюм, будто стараясь убедить себя, что я не могу быть заключенным. Нет причин сомневаться в моем положении, хотя мы, вероятно, превысили отметку волонтеров в тюремной библиотеке.

Датчик настроения загорается красным.

— У тебя знакомое лицо, — его голос напряжен.

Время успокоить его.

— Люди часто принимают меня за актера Брэдфорда Агетти. Большая кинозвезда. Я совсем на него не похож.

Охранник фыркает.

— А я похож на короля Англии.

— Я — фанат Уилла Смита, — говорит Сэм. Он гладит свой большой живот, как будто у актера когда-либо появлялся лишний килограмм веса.

Это заставляет охранника смеяться. Датчик настроения приближается к желтому, затем к зеленому. Он нажимает несколько клавиш и кнопку, чтобы открыть стальные двери.

— Звони в следующий раз, — говорит он. — Чтобы сразу получить книги.

— Обязательно, — салютую я, — Ваше Величество.

Он снова смеется, когда мы проходим через главный вестибюль.

— Отлично выкрутился, — шепчет Сэм. — Колетт у входа в черном седане лексус.

Когда мы подходим к двери, его бейдж загорается красным. Сэм хмурится.

— Забери меня у служебного входа за углом. — И он исчезает в боковом зале.

Я не поддаюсь искушению взглянуть на камеру на потолке. Я иду мимо входа для посетителей и выхожу через центральный вход. Солнце ослепляет меня, и я щурюсь в поисках Колетт. Спустя несколько секунд гладкий черный седан тихо подъезжает. Пассажирская дверь распахивается.

— Кто вызывал транспорт? — раздается голос Колетт, и ее французский акцент щекочет слова. Я проскальзываю на сиденье. Дверь закрывается и я вздыхаю.

— Ты не представляешь, как мне сейчас хорошо, — говорю я, погружаясь в мягкость кожи.

Колетт смеется, ее темные волосы закрывают щеки.