Ольга Олие - Ледяной «принц» [СИ]

И вот, наконец, дверь распахнулась. Оттуда стали выходить довольные альфы. Следом за ними вышли и оба наших учителя. Когда все столпились напротив нас, один из старцев произнес:

— А теперь, дорогие ученики, вы должны показать свое умение владеть оружием. Сейчас все пройдут на тренировочную площадку, где и будут проходить состязания.

Без слов мы пошли на выход. А я так вообще почти бежал. Скорей. Скорей на воздух. Этот запах. Я даже дышать уже могу через раз. Может на свежем воздухе мне станет легче.

А еще меня подгоняла ярость. Я не мог спокойно смотреть на то, как мои товарищи откровенно строят глазки брюнету. Мне хотелось разорвать их собственными руками. Или придушить, а самому наблюдать за их агонией, чтобы не имели привычки зариться на чужое.

Радовало то, что сам брюнет не обращал на них абсолютно никакого внимания, смотря прямо перед собой и о чем-то усиленно размышляя.

Дойдя до места проведения поединков, учитель сообщил нам кто за кем будет идти. Мне выпало сражаться последним, а моим спарринг-партнером оказался… Ну, кто бы сомневался, тот самый брюнет.

Что ж, потанцуем…

Я отошел подальше от этого альфы, вот только мой расчет на свежий воздух не оправдался. Его запах продолжал преследовать меня. Я, вдруг, почувствовал на себе чей-то взгляд. Резко оглянувшись, заметил, что один из альф слишком пристально меня рассматривает, причем с очень задумчивым видом. Словно пытаясь что-то вспомнить.

Это мне не понравилось. Так как я с ужасом понял, что и его лицо мне откуда-то знакомо. Отвернувшись и постаравшись придать лицу невозмутимость, я сделал вид, что я это не я, а так, мимо пробегал.

Вот только этот самый альфа, не церемонясь, подошел ко мне, с жадностью вглядываясь в мое лицо.

— Твою мать звали Атия? — спросил он, пристально глядя в мои глаза. У меня во рту пересохло, но я согласно кивнул, несмотря на ужас, сковавший мое тело.

Когда этот тип собрался еще о чем-то спросить, меня позвали на спарринг. Да только какой может быть спарринг, когда движения стали топорными, страх перевернул все внутренности, из-за чего я полностью потерял концентрацию. Соответственно, делал ошибку за ошибкой. А тут еще и запах этого брюнета кружил голову.

В какой-то момент, видя, что я витаю очень далеко отсюда, альфа спросил:

— Что с тобой происходит? Ты сам не свой.

— Не твое дело, — огрызнулся я. Не хватало еще перед первым встречным душу раскрывать.

На мою грубость он никак не отреагировал, только сделал обманный выпад, на который я не купился, а вот он на мой — очень даже. Но от моего удара он успел уклониться, рапира только вскользь прошла по руке, оцарапав ее. Вот тут-то я и совершил ошибку, когда завороженно уставился на кровь, стекающую по руке брюнета.

Я просто застыл, вспоминая кровь на теле отца, а после — на теле матери. Именно в этот момент моей шеи коснулось острие рапиры.

— Ты проиграл, — констатировал брюнет, с какой-то затаенной нежностью и в то же время беспокойством глядя на меня.

— Да, проиграл, но у меня будет возможность отыграться, — равнодушно и безучастно заметил я, так как знал, что завтра будет еще один спарринг для проигравших.

Альфа задумчиво окинул меня взглядом и, хитро прищурив один глаз, сказал:

— А раз ты проиграл, то я хочу массаж.

— Чего ты хочешь? — отмер, наконец, я, пораженно посмотрев на этого наглеца.

— Массаж, — любезно повторил он, — в твоем исполнении.

— Ах, вот оно что! — ну, что ж, получишь ты массаж. Я тебе так помассирую, что сам не рад будешь. Только вслух я этого не сказал, а вместо этого согласно кивнул.

И тут к нам снова подошел тот самый тип, который спрашивал о моей матери.

— Ты ведь Дил? Да? — снова пристально уставившись в мои глаза, спросил он, на что я кивнул, а рядом стоящий брюнет нахмурился.

— Нирт, ты прекрасно знаешь как его зовут. Зачем переспрашивать? — ворчливо поинтересовался альфа.

— Да, я слышал его имя, но никогда бы не связал его с Атией, — с грустью промолвил он, опуская голову.

— Откуда ты знаешь мою мать? — теперь не выдержал я.

И тот стал рассказывать:

— Она родная сестра моего отца. А так как в семье она была единственной, то ее все очень любили. Когда нам сообщили о ее смерти, мы хотели приехать, но… Нам запретили пересекать границу, сказав, что погибла вся семья: она, ее муж и их сын, а потому, нам в той стране больше делать нечего. Пришлось возвращаться. И каково же было сегодня мое удивление, когда я увидел точную копию тети.

Пока он говорил, я стоял замершей статуей. Родственник. Брат. Он мой брат! Но как? Мне сказали, что все родственники по материнской линии отказались от нас, когда она вышла замуж за отца. Зачем эта ложь? Почему?

Мне пришлось отойти подальше, чтобы больше никто не мог нас услышать и рассказать о том, что произошло на самом деле. Оба слушали, затаив дыхание. А когда рассказ закончился, Нирт подошел и крепко обнял меня, прижимая к себе и гладя спину. Постепенно я успокоился, вот только раздраженное сопение брюнета немного напрягало, но вместе с тем и веселило. Получается, что не один я тут мучаюсь запахом, он тоже имеет какие-то виды на меня. А шиш тебе.

Отстранив от себя Нирта, я тепло ему улыбнулся, после чего обратился к брюнету:

— Эй! Ты хотел массаж? Пошли, сделаю, — махнул я рукой, подмигнув брату, от чего он расхохотался и произнес:

— Марис, почему-то я тебе уже сочувствую.

— С чего бы это? — подозрительно поинтересовался брюнет. Но ответить Нирт ему не успел, к нам подошли оба учителя. Один из них, покачав головой, посмотрел на меня с укором.

— Дил, что это было? — спросил он, имея ввиду мой проигрыш.

— Я завтра возьму реванш, сегодня обстоятельства так сложились, — покаялся я, те только покачали головой, а этот самый Марис похвастался:

— Зато в честь проигрыша, Дил будет делать мне массаж.

Тут уж даже старцы заулыбались.

— Удачи тебе и терпения, — ничего больше не поясняя, просто удалились, по дороге немного посмеиваясь.

Больше не став медлить, мы пошли в купальни, которые были предоставлены только нам двоим. Те ученики-омеги, которые положили взгляд на Мариса, только недовольно нахмурились, но говорить что-то поостереглись, особенно, когда учителя, проходя мимо них, что-то им шепнули. От чего их лица резко вытянулись и они, больше не смотря на нас, поспешили исчезнуть из поля нашего зрения.

А мы, больше ни на кого не обращая внимания, вошли в купальни. Марис разделся и процедура омовения началась. Сначала его кожа распарилась, я взял скребки и стал водить ими по его телу, после чего, мягкой мочалкой с ароматным гелем стал намыливать спину, грудь, руки альфы. Он все это время сидел, блаженно прикрыв глаза. Когда с омовением было покончено, Марис окунулся в ледяную воду, давая телу немного остыть. После чего растянулся на столе.