Виктория Абзалова - Укрощение огня [СИ]

День его выдался коротким, зато насыщенным, а потому необычайно утомительным. Расположившись, на кушетке со свитком стихов, чтобы передохнуть перед визитом к князю, юноша вынужденно признал его правоту на счет отдыха, благодарный к тому же за то, что Амир не поддался на его совершенно неуместную провокацию: насколько он желанен для мужчины Амани убедился сполна, так что последствия ночи еще существенно сказывались. Если говорить прямо, он не был уверен, что выдержит нынче нечто подобное, но отказывать в себе в мгновениях счастья? Ни за что! А Амир будет с ним чуток и ласков.

Подгоняя про себя минуты, Амани смотрел сквозь витиеватые строчки, похожие на пышные распускающиеся бутоны, не замечая, что улыбается с несвойственной ему мечтательностью, перебирая в памяти бесценные мгновения любви и нежности, каких ему не случалось даже представить раньше.

Амир… — юноша прикрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало его от образа, словно выжженного под веками. — Мой благородный ирбис…

Мысли Амани были полностью сосредоточены на приближающейся встрече и мужчине, с которым она предстояла, но и Амиру приходилось прилагать серьезные усилия, чтобы отвлечься на повседневные заботы, и хоть на миг забыть беззаботную улыбку юноши, обращенную к нему с утра.

Признаться, реакция Амана на события ночи, когда тот окончательно придет после нее в чувство, продолжала беспокоить мужчину. Он отпустил себя только увидев, что юноша доволен, весел, и более того — без тени стеснения, переживаний или гнева, не стесняется его дразнить! Что последние преграды между ними действительно рухнули, и можно двигаться дальше, — к тому, чтобы быть вместе не только в постели… Мужчина с нетерпением ожидал восхода своей ослепительной звезды, постаравшись подготовить все так, чтобы и этот вечер оказался для него незабываемым, хотя и более спокойным. Они не виделись всего несколько часов, но с каждой минутой ждать становилось все труднее, а между тем Амани уже не на шутку запаздывал!

Это было столь же удивительно, сколь и неприятно. Раздумывая, что еще могло придти в голову его взбалмошному возлюбленному, Амир потратил некоторое время на бесполезное ожидание, после чего решительно направился к покоям юноши. Он сразу отпустил Тарика, невнятно лепетавшего, что да, мол у себя, чтобы мальчик не мешал предстоявшему по всей вероятности объяснению, однако… так и застыл на пороге ко внутренним комнатам.

Юноша свободно устроился на кушетке, и самым обыкновенным образом спал, свиток, который он читал до того, чтобы отвлечься, выпал из откинутой руки. Бесшумно приблизившись к нему, Амир все-таки принюхался к содержимому чаши на столике, попробовав на язык, покачал головой: Аман явно тоже готовился к их встрече. Волосы были собраны в привычный хвост, но перед тем от висков уложены по-особому. Кажется, он слегка подвел глаза и подкрасил ресницы, свободная домашняя одежда была выбрана из дорогих подарков, а кроме того, плавно обтекала линии тела и… хм! Должна была сниматься куда проще, чем то, что юноша обычно надевал на себя к князю.

Аман несомненно ждал их свидания и хотел его, это грело сердце, но накопившаяся с ночи и за день усталость взяла свое, а глоток вина с травами сыграл дурную шутку. Погрузившись в мечтания, юноша, по-видимому, не заметил, как задремал, и теперь крепко спал, улыбаясь чему-то своему.

Опустившись рядом на колено, Амир не торопился его будить, вглядываясь в расслабленные, необыкновенно открытые сейчас черты — что ты видишь в это мгновение, кальби, что твоя улыбка, как солнечный луч среди холодных скал на дне ущелья?

Каким бы сильным духом и телом не был человек, но бывают моменты, когда в заботе нуждается каждый. Даже не подозревая, к чему приведет, его поступок, Амир убрал свиток, а затем, улыбнувшись пристально наблюдающей за ним пантере, осторожно снял с ног юноши шитые бисером туфли. Распустил шнурки, которые могли бы помешать и стеснить его, разомкнул и вынул из волос заколку, расправляя густые пряди. Аккуратно поддев руки, поднял Амани, так же как и вчера относя его на кровать и укладывая.

Покрывало ресниц чуть дрогнуло, но даже увидев над собой князя, Аман лишь вздохнул, по-прежнему улыбаясь продолжению своего сна… Сердце в груди сжало. Быстро сбросив с себя все лишнее, мужчина лег рядом, и юноша, не просыпаясь, придвинулся к нему, устраиваясь поудобнее желанных объятиях. К чему просыпаться, если сновидения так сладки?

Однако все имеет свое окончание и вполне понятно, что в отличие от князя, не сомкнувшего глаз едва ли не полночи, на этот раз Амани встретил новый день первым. Он с изумлением обнаружил, что почти раздет и вольготно расположился на обнаженной груди спящего мужчины, закинув ногу ему на бедра, Амир крепко прижимал его к себе у поясницы, а вторая его рука накрывала ладонь юноши. Но… но… но вчера… — Аман замер, словно у него к шее было приставлено острие кинжала, понемногу осознавая, что произошло.

Что-что! Травки оказались коварными — вот что, и в облаках витать надо меньше! А Амир… он… Ооо!

Он не сразу понял, что с ним, почему очертания комнаты в предрассветной дымке расплываются еще больше, только плечи вскоре начали вздрагивать.

— Нари? — мужчина спал чутко.

Слезы прорвались еще сильнее, как юноша не пытался их удержать, выворачиваясь из рук.

— Нари, что с тобой? Что случилось? — всерьез испуганный неожиданными, необъяснимыми слезами своей неукротимой и довольно-таки колючей звезды, Амир тщетно пытался добиться хоть сколько-нибудь внятного ответа, а когда это не удалось, прижал его к себе, шепча в растрепанные кудри, что все хорошо. — Успокойся, хаяти, драгоценный мой… Я с тобой!

От последних слов, юноша буквально зашелся в рыданиях, уткнувшись лицом в раненное плечо князя.

— Нежный мой…

Амир пытался успокоить его ласковыми поцелуями и прикосновениями, и мало-помалу слезы иссякли. Только тогда мужчина отпустил любимого от себя.

— Ты в порядке?

Аман вздохнул, промокая пальцами мокрые дорожки, и со стыдом за свою истерику отвел глаза:

— Не знаю… — тихо признался он, — я никогда раньше не плакал.

Горло перехватило, Амир бережно собрал губами последние капли с его ресниц:

— Значит, тебе это было нужно.

Юноша вскинул на него взгляд, но не нашелся с ответом, поэтому просто вернулся в кольцо надежных рук.

— Сколько ты за меня заплатил? — тихий вопрос, заданный голосом, в котором уже было всхлипов, раздался внезапно, и заставил мужчину вздрогнуть.

Амир приподнялся, вглядываясь во все еще заплаканное лицо юноши, но не заметил ни вызова, ни злости, ни даже всегдашнего щита из упрямой гордости, если не гордыни… лишь странную задумчивую сосредоточенность во взгляде.