Сильвия Лайм - Страсть Черного Палача

Лилиана вздрогнула, и черная ночь ее зрачка поглотила зелень глаз. Губы приоткрылись, хватая воздух.

– Мы опять перешли на “вы”? – выдохнула она, явно не понимая.

Не видя, как он горит.

А Грегор и сам не понимал, что делает. Он улыбнулся и проговорил:

– На “вы”, на “ты”. Как угодно. Лишь бы ты осталась.

Щеки девушки еще сильнее покраснели. Но она молчала, словно в голове у нее крутились десятки ответов, среди которых было сложно выбрать правильный.

– А на тебе совсем нет одежды, – прошептала она, вдруг прикусив губу.

Улыбка Грегора стала чуть шире. Впрочем, он действительно даже не обратил внимания на свою полную наготу.

– Если хочешь, я оденусь.

Девушка вздохнула и вдруг отвернула голову, взглянув в окно.

– Грегор, я еще раз говорю: меня не было в вашей постели этой ночью. И ничего не было. Зачем я должна остаться?

Он не знал ответа на этот вопрос. Просто где-то глубоко внутри вдруг зажглась эта необходимость. Чтобы Лилиана просто была рядом. Как воздух, чье нахождение вокруг ты не ощущаешь, но когда он исчезает, без него становится невозможно.

Но он ничего не мог предложить ей. Совершенно ничего. И осознание этого внезапно заставило его ощутить внутри полное опустошение.

– Я не знаю… – ответил Грегор и вдруг закрыл глаза, коснувшись переносицы. – Действительно не знаю. Простите меня, сура Мальтер, – проговорил он, отходя к шкафу и быстро надевая знакомый халат.

Когда он вновь повернулся к девушке, ее лицо показалось ему чуть бледнее, чем пару секунд назад.

– Последнее время я вел себя неподобающим образом. Я приношу вам свои извинения, – продолжил он, не замечая, что с каждым его словом Лилиана становится все бледнее. – Наверно это последствия затяжной болезни. Благодарю вас за помощь.

Он снова подошел к ней, на этот раз остановившись на положенном этикетом расстоянии, поклонился и церемонно поцеловал руку. Совсем не так, как пару минут назад.

Совсем не так, как хотел .

Где-то в груди заскреблись кошки. А может, кто покрупнее. Засовывали длинные когти между ребер, царапали кости.

Лилиана едва заметно поджала губы и кивнула.

– Не за что. Я была рада помочь… тебе.

Она кивнула в ответ и направилась к выходу. И уже спустя пару минут ее хрупкая фигурка исчезла из комнаты, а потом и из его особняка.

Вместе с воздухом.

Грегор зажмурился и глубоко вздохнул. Горячая патока втекла в легкие.

Все было не так, как должно. Происходящее казалось неправильным, словно он совершил какую-то страшную ошибку. Но разве это так? Лилиана не должна была оставаться. И ее уход – самое верное решение.

– Карвиш! – позвал он громко.

Дворецкий явился незамедлительно, словно все это время стоял под дверью.

– Да, господин? – поклонился мужчина. – Я ужасно рад, что вам полегчало.

– Да, я тоже, – хмуро кивнул Грегор. – Скажи мне, пожалуйста… Что здесь делала сура Мальтер? Она… пришла по своей воле?

В его голосе вдруг мелькнула странная надежда, от которой Грегору самому стало не по себе. Но слуга оставался бесстрастен.

– Нет, у нее был личный приказ императора, господин.

Грегор мрачно мерил шагами комнату. Перед глазами всплывали все те странные видения, которые так бередили душу. Выворачивали наизнанку.

Ее голос. Ее шепот. Ее бедра, скользящие на нем. В его руках…

– А тебе не показалось, что сура Мальтер была чем-то обеспокоена? Нервничала? Как вообще она себя вела? Может быть, краснела при тебе?

Карвиш пожал плечами.

– Не знаю, ваша светлость. По-моему сура вела себя весьма профессионально. Она не позволяла себе ничего лишнего, впрочем, не проявляла и лишнего участия. Это я попросил ее остаться на ночь, чтобы вам быстрее стало легче. Мне показалось, что для суры это было обременительно. Она явно хотела побыстрее оказаться дома. Но, следуя приказу императора, не посмела уйти.

Мужчина нахмурился.

“Неужели это был только сон?..”

– Спасибо, Карвиш. Ты можешь быть свободен.

Оставшись в одиночестве, Грегор еще некоторое время размышлял, все сильнее мрачнея. Следовало принять ванну, позавтракать, наконец, и приступать к своим обязанностям. Но острые мысли никак не желали отпускать его, попеременно раня своими осколками.

“Это был сон, ей все равно…”

“Чужая невеста…”

“Не имеет значение, чья невеста. Ведь даже будь она свободна, это ничего не изменило бы…”

“Наваждение, от которого стоит избавиться, пока не стало хуже…”

В какой-то момент Грегор подошел к зеркалу и направил в отражение жесткий взгляд антрацитовых глаз.

– Ты – Черный палач, – проговорил он тихо, с отвращением улыбнувшись одной половиной рта. – А Черный палач не умеет любить. Правда ведь?..

Отвращение медленно смешалось с грустью, и улыбка исчезла с лица. Мужчина глубоко вздохнул, и через мгновение из отражения на него смотрело знакомое цинично-безразличное лицо императорского мастера пыток.

Грегор вернулся к своей кровати, задаваясь вопросом, куда за те два дня, что он провалялся в забытьи, делось его нижнее белье. Неужели Карвиш позаботился его раздеть?

Он откинул одеяло, одновременно сбрасывая подушки в сторону, и вдруг застыл на месте. Под одной из них на белой простыне лежала маленькая женская майка. Такая, какую иногда надевают под платье, если на улице прохладно, или корсет слишком жесткий изнутри. Совершенно не обязательный атрибут одежды.

– Поэтому его вполне можно забыть… – проговорил он, медленно сжимая тонкую ткань в руке.

Потом поднес ее к лицу и вдохнул. Едва уловимый аромат женского тела проник в легкие, запуская горячие искры под кожу, дрожь по позвоночнику.

– Лилиана, – прошептал Грегор, и губы его медленно растянулись в улыбке, в которой на этот раз не было ни капли тьмы и мрака.

Кажется, я окончательно запуталась. Все, что произошло за последние сутки, заставляло меня не узнавать саму себя. Что я натворила? Я что, занялась любовью с мужчиной, пока он спал?.. Или можно сказать, что я вообще его изнасиловала?

В любом случае это нечто неприемлемое. И Грегор чуть меня не раскусил. Надеюсь, все же, что он решит, будто это все плод его воспаленной болезнью фантазии, а не правда.

Но самое страшное даже не в этом. А в том, что, похоже, я на самом деле влюбилась. И уже ничего не могу поделать с собой.

А Грегор и правда не понимает, чего хочет. Все, как я и думала.

“Последнее время я вел себя неподобающим образом. Приношу вам свои извинения… Сура Мальтер”.

Он впервые назвал меня так, как должен был. Сурой, а не асаи. И в этот момент у меня внутри все перевернулось. Так, словно он оборвал между нами какую-то тонкую нить.

Я никак не могла понять этого мужчину. Почему иногда так сильно казалось, будто он хочет быть рядом со мной. Будто в нас горит один и тот же огонь. И, даже несмотря на то, что мы так мало похожи, этот огонь делает нас единым целым. А в другой момент он словно отдалялся, сознательно прочерчивая между нами пропасть.