Сильвия Лайм - Кукла колдуна

Флора улыбнулась и поднялась на ноги. Следом за ней несмело встал и Дайрен. Как только она отошла чуть дальше, он нервно оглянулся на статую алого хрусталя. И его плечи поникли. Он медленно подошёл к каменной фигуре Арилейны и встал рядом с ней.

Сверкнули на небе три звёзды. На какой-то миг показалось, что луна стала в несколько раз ярче. Флора подняла голову к небу, и уголки ее губ опустились. Она глубоко вздохнула.

Опустила взгляд, и в ту же секунду у ее ног закружился непроглядный вихрь, из которого вышла ещё одна маленькая женщина. Ее черные волосы были так же длинны, как и у Флоры. Они касались земли, укутывая хрупкую обнаженную фигуру в тяжёлый плащ. Тонкие брови незнакомки были острыми и темными. Большие глаза сверкали мраком.

Все присутствующие не могли оторвать взгляда от этого странного представления, больше напоминающего ночное видение. Сон, который появляется перед рассветом и ещё не успевает выветрится из головы после пробуждения.

Дайрен, Нериэнта, Кэльфиан. Все трое были поражены и боялись вздохнуть. Такая сильная мощь распространялась от двух таинственных фигур, слегка мерцающих в полумраке, что было страшно лишний раз привлечь их внимание.

Нериэнта и вовсе старалась не дышать, поглядывая на горящее тело своей госпожи и ожидая, когда же очередь дойдет и до нее.

Но сейчас происходило нечто совсем иное. Черноволосая женщина, как две капли воды похожая на Флору, вдруг склонила голову и опустилась на колени. И вот тогда испуганная Нериэнта, наконец, поняла, что это отверженная покровительница фурий. Фауна.

Две богини оказались близнецами.

Несколько долгих секунд Флора не двигалась, хмуро глядя на свою сестру. На ту, которая когда-то убила ее. Но вот ее лицо расслабилось, и на губах появилась улыбка. Она осторожно подняла Фауну и посмотрела ей в глаза. Коснулась пальцами ее щек, и тогда стало видно, что она вытирала слезы, катящиеся из глаз фуриянской богини.

Нериэнта прижала ладонь к губам. Щемящая тоска вдруг сдавила сердце. В этот момент где-то внутри нее вновь вспыхнуло старое, горькое желание, чтобы наступил мир. Чтобы вот так же закончилась вражда между фуриями и феями. Но увы. Мириться уже было не с кем. Каменные статуи не смогут простить.

В этот момент две богини одновременно улыбнулись. Подняли ладони друг напротив друга и сплели пальцы. Вокруг их рук начало твориться странное колдовство.

Когда они расцепились, над ладонями у каждой из них летали два красивых мотылька. У Флоры — золотисто-розовый, у Фауны — черно-фиолетовый. Одновременно они повернули головы в разные стороны: к Дайрену и Нериэнте. И протянули к ним руки, словно предлагая забрать волшебных созданий.

Рыцарь сделал шаг первый. В груди у него гулко стучало сердце. Рвалось наружу, назад к мертвой статуе, которая уже стала такой жгуче холодной. Он хотел упасть на колени перед богинями или перед реалистичной галлюцинацией, кем бы они ни были. Лишь бы выпросить жизнь не для себя, а для Арилейны.

Но вот удачный момент наступил. Мужчина быстрыми шагами подошёл к Флоре, не сводя с нее горящих глаз. И, когда она вложила в его ладонь мотылька, он открыл было рот, чтобы спросить. Чтобы сказать, что ему не нужно ничего. Только жизнь одной глупой феи, за которую он готов отдать все звёзды на небе и все сокровища на земле.

Но Флора приложила ему палец к губам, запретив говорить. Улыбнулась и, оставив мотылька в его руках, отошла на шаг назад.

Фауна тем временем отдала своего мотылька Нериэнте и снова сплела свои пальцы с сестрой. Они весело переглянулись и неожиданно помахав рукой Кэльфиану, медленно пошли прочь по белоснежной каменной дорожке садов.

Все трое присутствующих, не мигая, смотрели им вслед, ошарашенные произошедшим. Вглядываясь в лёгкое сияние, которое исходило от женских фигур. От бедер, покачивающихся в такт шагам, от волн волос, касающихся светлых плиток.

В какой-то момент буквально на несколько секунд за спинами сестер мелькнула высокая мужская фигура. Огромные плечи и грудная клетка едва ли не полностью скрыли очертания двух богинь. Мужчина положил руки на плечи Флоры и Фауны, и они обернулись, наградив пришельца счастливыми улыбками.

На мужской спине вспыхнул огромный черный скорпион, крупными сочленениями напоминающий созвездие на небе. И в следующий миг все три фигуры исчезли.

Вокруг сразу же стало немного темнее. Нериэнта озиралась по сторонам, кажется, не веря, что осталась жива. В конце концов ее взгляд упал на мотылька в ладонях. Она поднесла его повыше к глазам, из которых, оказывается, уже давно катились слезы.

Маленькое существо пошевелило волшебными крылышками. Затем взлетело, покружило немного вокруг нее и в итоге село на живот фурии. Но едва Нериэнта решила снова его подобрать, как мотылек засеребрился волшебством и втянулся внутрь нее.

Фурия изумлённо захлопала глазами, водя ладонями по ткани тонкой куртки. А затем встретилась взглядом с Дайреном.

Мужчина задумчиво смотрел то на нее, то на собственного золотистого мотылька. И после короткой паузы быстро двинулся к статуе Арилейны. Почти не дыша, он протянул руки вверх, заставляя волшебное существо взлететь, перебраться на холодную хрустальную поверхность.

Некоторое время ничего не происходило. Дайрену казалось, что у него под ребрами вот-вот что-то разорвется, болезненно разметав его самого на ошмётки.

Но внезапно мотылек вспорхнул. Он ударил тонкими крылышками, от которых во все стороны сыпалась искристая пыльца, и сел на пальцы Арилейны. На те самые распахнутые пальцы, застывшие в воздухе после прикосновения к груди рыцаря мрака.

Дайрен перестал дышать. Мотылек последний раз шевельнулся и растворился.

В тот же миг алый хрусталь изваяния начал темнеть. Сперва пропала краснота, сменяясь голубоватым блеском. А затем там, где мотылек коснулся камня, в прозрачных пальцах заструилась кровь. Появились мышцы, кожа, вены и капилляры, тянущиеся вверх к ладони, к запястью и дальше.

Первому рыцарю мрака показалось, что где-то вдали заиграла музыка. А, может, это играло что-то внутри него. Что-то, заглушающее рвущийся крик.

Он сделал крохотный шаг назад, чтобы видеть ее всю. Он не верил.

Напротив него стояла его Арилейна. Длинные ресницы дрогнули, грудь поднялась и опустилась. Пухлые, горячие губы изогнулись в улыбке. А глаза, полные дождливого серебра, смотрели только на него.

И внутри Дайрена колоколом стучало только два слова, раздирая на куски от переполняющего счастья:

Арилейна. Жива.

Она сидела рядом с ним и беспечно болтала. Улыбалась, брала пальчиками маленьких креветок, обмакивала их в соленый ореховый соус и клала в рот. Обхватывала полными губами и жевала.