Тесс Скай - Мгла моего сердца [СИ]

— Доставка пиццы, — послышался задорный голос, и я позволила войти, нажимая другую кнопку, чтобы открылась дверь подъезда.

Послышалось мягкое жужжание лифта, и я приготовилась встречать курьера, лихорадочно обыскивая комнату взглядом, чтобы найти оставленные Лив наличные. Щелкнул замок, и я метнулась к столику, стоящему справа от двери. Сквозняк оповестил, что кто-то вошел в квартиру, вот только между лопаток пробежал холодок, а волосы на затылке отчего-то встали дыбом.

«Беги!» — шепнула Ярослава, и я приготовилась. Рука стиснула бронзовую статуэтку, и я медленно развернулась. На пороге обнаружился ухмыляющийся Макс, но было понятно, что опасаться следует не его. В панике огляделась, надеясь заметить второго противника, стараясь держаться ближе к стене. Она создавала зыбкое ощущение безопасности.

— Посмотри, в кого ты превратилась! — с презрением высказал Кравцов.

— Отражению своему скажи! — бросила я в ответ, понимая, что он только отвлекает. Гораздо опаснее тот, кто прячется в тени.

Орден существует уже не один век, и те, кто в нем состоят, научились хорошо прятаться и выжидать. Крепче стиснула пальцы, молясь, чтобы Оливия не торопилась выходить из ванной. Еще не хватало, чтобы девушка пострадала!

Я уже никому и ничему не верю! Судя по тому, как ведет себя мой бывший муж, люди из Ордена ничуть не лучше тарланов.

— Хамишь? Явно боишься! — Максим чувствовал себя хозяином положения, но я запросто сдаваться не собиралась.

— А вот ты не от большого ума поддался уговорам и вступил в Орден! — постаралась уязвить его.

Получилось. Лицо бывшего мужа побагровело от гнева.

— Заткнись, тварь!

— Повторяешься, Максик! — помнила, как бесит Кравцова такое обращение.

— Твой словарный запас слишком ограничен, вот и не придумаешь ничего иного!

Он стиснул кулаки, выдвигаясь вперед. Я не дрогнула, приготовилась дать сдачи, если подойдет ближе, чем на шаг, и не забывала о втором человеке, зашедшем в квартиру. Это он говорил со мной, представившись курьером.

— Тебе недолго осталось! — было заметно, как сильно злится Макс. Владеть своими эмоциями он никогда не умел, был прямолинеен, да что говорить, порой, груб. Ненависть Кравцова ко мне лилась через край, будь его воля, не задумываясь, придушил бы меня.

— Пустые угрозы! — смотрела на него исподлобья, пытаясь контролировать ситуацию.

Но, честно сказать, воительница из меня вышла никудышная. Я упустила момент. Отвлеклась, когда Кравцов сделал рывок ко мне, и не учла, что второй окажется быстрее. Смазанная тень мелькнула с левого бока, а затем шею пронзила острая боль, и сознание поглотило забытье.

Пробуждение мое вышло странным. Проснувшись, несколько минут не могла разлепить глаза, пыталась, но яркий свет резал их, причиняя неудобства.

Немного полежала, усиленно сражаясь с паникой и слабостью, глубоко вдохнула, медленно распахнула веки.

— Доброе утро, любимая! Проснулась? — спросили меня хриплым ото сна голосом, заставляя вскочить и осмотреться.

С кровати, приподнявшись на локте, смотрел на меня светловолосый мужчина. Кажется, я его знала. Макс. Мой муж? Мысли путались, мне хотелось сосредоточиться, оставшись в одиночестве, почему-то блондин ужасно раздражал.

— Макс? — выдавила я через минуту. — Кравцов?

— Да, любовь моя, — улыбнулся он. — Наконец, ты вспомнила! — вроде, обрадовался.

— Вспомнила что? — сердце подпрыгнуло к горлу, шум в ушах усилился, паника подступила с новой силой. Мимолетный взгляд в зеркало, в котором отразилась я сама. Растрепанные каштановые волосы чуть ниже плеч, испуганные глаза, бледное личико. Одета в короткую сорочку и шелковые шортики с оборками. Неуютно. Не так, как должно, не понимаю, но чувствую, что все не так, как нужно.

— Успокойся, — Макс примирительно вскинул руки. — Давай поговорим, любимая, — речь его лилась, как по писанному, но в моей душе ярким огоньком сияла тревога. Слова мужа почему-то пугали до полусмерти.

— Давай, — согласилась я, разбираясь с тем, что творится со мной.

Содрогнулась, поймав взгляд Кравцова. Глаза слегка сужены, на самом дне сверкают льдинки, что никак не вяжется с ласковым голосом.

Макс подошел ближе, и я невольно вздрогнула, не понимая, почему настолько сильно боюсь собственного мужа. Отчетливо помнила нашу свадьбу, платье до мельчайших подробностей, список гостей, церемонию, танец.

Помнила, как мы вместе праздновали новый год, встречали весну, как на восьмое марта он принес огромный букет разноцветных тюльпанов. Дальше?

Помнится, он одобрил, что я решила довести до ума написанную книгу.

Помнила и то, как умерла Петровская, даже вскинула руку, оглядела. Ожога на ней не было, как и медальона на груди.

— Где он? — спросила пересохшими губами.

— Кто? — Кравцов выглядел настороженным.

— Трилистник — подарок моей крестной! — происходящее мне не нравилось.

Вместо любви и нежности к мужу я испытывала непроходящую тревогу, а вместо желания немедленно броситься в его объятия, хотелось сбежать подальше.

— А… ты об этом! — Макс рассмеялся, но вышло фальшиво. — Вот он! — распахнул шкатулку, стоящую на старинном комоде, достал украшение, направился ко мне. — Возьми, пожалуйста, дорогая!

Резко вырвала медальон из его руки, отбежала, прижалась к стене.

— Что с тобой, любимая? — столько сочувствия в голосе, но в глазах по-прежнему ни капли теплоты.

— Ты мне скажи! — крепко сжимая трилистник в ладони, выпрямилась и открыто спросила у мужчины.

— Что из последнего ты помнишь? — впившись требовательным взглядом, осведомился он.

Замерев, как мышь перед голодным котом, я соображала, что можно сказать, и решила, что нет ничего лучше правды.

— Смерть Петровской. Вот только не могу понять, когда это было!

Кравцов облегченно выдохнул, напряженные плечи мужчины расслабились, а затем он спокойно проговорил:

— Врач предупреждал нас, что возможны последствия для твоей памяти.

— Что это значит?

— Присядь, — сказал Макс и первым присел на край кровати. Я упрямо помотала головой, одновременно отвечая ему и пытаясь пробиться сквозь туман, окутывающий память.

Кравцов странно усмехнулся, но разговор продолжил ровным тоном, будто уговаривал непослушного ребенка.

— Помнишь, когда у нас годовщина? — и дождавшись моего кивка. — Первую мы решили встретить в Будапеште и махнули в гости к твоей тете Элен. Сейчас мы, кстати, находимся в ее доме.

— И? — лихорадочно осматриваясь, желая подбежать и выглянуть в окно, но опасаясь покидать кажущееся надежным убежище, отозвалась я.

— Вышло неловко, милая. Двадцать седьмого августа Элен и Золтан, твои тетя и дядя, устроили праздник в нашу честь. Вино лилось рекой, ты должна помнить, какое предпочитает Элен? — глянул вопросительно, и мне снова пришлось кивнуть: