Юлия Рябинина - (Не)рабыня для Шейха ада [publisher: SelfPub.ru]

– Теперь остается только ждать, – раздался голос за его спиной.

– Сколько ждать? – спросил Арман.

– Ну, этот вопрос точно не ко мне, – тут же ответил сатир. – Скажи, что с Хельгой?

– Я тебе уже сказал, – устало проговорил Арман. Только сейчас он почувствовал, насколько болит его тело и тулово. Только сейчас понял, что смертельно устал, и, повалившись на передние ноги, тяжело опустился на землю рядом с искореженным стволом. – Хамас ее больше не отпустит, это то, что ты должен уяснить. Соваться к нему уж явно не стоит, тебе не выстоять против него, да и есть ли смысл, когда Хельга сама…

– Нет, молчи! – перебил его сатир. – Откуда ты можешь знать, сама она, или он ее заставил?

– Поверь, я знаю, – ответил кентавр.

– Тебе нужно к лекарю, – злая ухмылка искривила губы Фирса. – Такие раны, – он кивнул на пах, – просто так не заживают.

Развернувшись к Арману спиной, сатир сделал несколько шагов в сторону леса и растворился в темноте.

Да, парню, конечно, не повезло. Но как ему объяснить, что Хельга теперь под властью Шейха? Что теперь даже невинные шалости, что они себе позволяли, не останутся незамеченными? Это Халиса умела скрывать мысли и даже научила Армана это делать, но против Шейха ему все равно было не выстоять. Скрывать удавалось лишь потому, что Хамас и не подозревал, что за его спиной кентавр развлекается с его хадин, которая и сама-то была не против. После того, как Хамас раскушал Халису сам и сделал ее своей игбал, тяга любовников друг к другу лишь возросла. Запрет только усилил влечение, но Халиса еще и мстила Шейху за то, что хотела быть единственной, а Хамас не соглашался, не позволял надеть на себя оковы. Арман же лишь брал то, что ему предлагали, и только. Но теперь он понимал, что вся эта затея была пустой. Халиса никогда бы не вызвала в Повелителе ту страсть, какую в последнее время он наблюдал по отношению к нимфе, но по-другому и не могло быть. Он и сам почувствовал ее притягательно-манящие импульсы, что током мормиры [электрическая рыба] пробивают все тело, так и хочется прикоснуться к ее бархатной коже с фосфорным свечением и к волосам, что водопадом рассыпаны по ее плечам. А ее зеленые глаза так и затягивали в омут наслаждения. Так что этому сатиру можно было только посочувствовать, ведь больше до ее тела ему не удастся добраться.

Арман криво усмехнулся то ли от того, что все тело выворачивалось от боли наизнанку, то ли от того, что предал ради похоти Повелителя, который спас его и, можно сказать, подарил второй шанс на жизнь. Кто знает, что могло бы с ним случиться, если бы его нерадивая мать не принесла бы сверток с младенцем к Хамасу.

Все же усталость одолела кентавра, а боль вымотала, и Морфей утащил его сознание в царство сна.

– Вставай!

Армана толкнули в бок, и он поморщился от боли. Разлепил глаза. Сатир стоял перед ним, заслоняя солнечный свет.

– Чего тебе? – проговорил кентавр.

Морфей сегодня был к нему благосклонен и подарил спокойный целительный сон.

– Ну, не знаю, – протянул задумчиво сатир. – Мне ничего не надо, а вот той, что сейчас готова выбраться наружу, будет нужна помощь.

Фирс только договорил, а Арман уже поднялся на ноги и обернулся к древу. Оно предстало перед ним во всей своей красе. Широкий необъятный ствол весь был испещрен мелкими трещинами, понизу древо было укрыто толстым слоем мха, и с одной стороны корни, что вылезли наружу, укрывались мшистым покрывалом, напоминая алтарь. Именно на него Арман и приносил Хельгу. Ветви, уходящие высоко ввысь, были густо усыпаны зеленой листвой, и повсюду раздавалось многоголосое щебетание.

– Но как? – Арман глянул на сатира.

Тот пожал плечами.

– Подойди ближе к стволу, – только и сказал он.

Арман сделал несколько шагов и вовремя. Из коры начался прорисовываться силуэт девушки. Древо словно изрыгивало ее, пытаясь вытеснить инородное тело из себя. Арман протянул руки, и в тот же миг его ладони схватили девичьи. Удлиненные пальцы Халисы обвили мужские ладони, и он медленно начал вытаскивать девушку из коры. Сердце в его груди замерло на те долгие секунды, пока стан любовницы отделялся от ствола. Лицо, обращенное к нему, казалось одновременно и до боли знакомым, и в тоже время чужим. Арман не знал, как себя вести в этот момент, как реагировать на изменения Халисы. Ее тело до сих пор находилось в лоне древа , но вот то, что вырвалось наружу, покоробило. Заострившееся лицо девушки было так близко от лица Армана, что он невольно отшатнулся. Халиса смотрела на него взглядом, полным непонимания. А кентавр разглядывал новую ее. Глаза с узкими вертикальными зрачками смотрели так внимательно, что он не знал, куда себя деть, а еще недавно соблазнительные губы теперь превратились в тонкие полоски. Из-под верхней губы виднелись два острых клыка, а нос теперь обозначался двумя носовыми дырочками, которые при вдохе и выдохе закрывались перегородками-мембранами.

– Что не так? – шипящим голос произнесла девушка, и двойной язык показался изо рта.

– Вот это да, – выдохнул сатир за спиной Армана. – Она же настоящая горгона, – прошептал он кентавру на ухо.

Арман и сам видел это. А Халиса до сих пор не осознала, что с ней происходит. Чешуйчатое тело никак не могло выбраться из древа , словно то не хотело отпускать на волю монстра, не отдавало оставшуюся часть туловища змеи.

– Лучше беги, – сказал сатир и попятился назад, – а то, может, в ней проснется дар превращать в камень людей?

Кентавр отдернул руки от Халисы.

– Арман, – снова шипящий голос резанул слух, и он сделал шаг назад.

– Прости, – проговорил еле слышно, – но я не могу.

Он развернулся и во весь опор помчался прочь.

– Арман! – звал его теперь уже незнакомый голос.

Мужчина мчался до тех пор, пока воздух не начал резать легкие. Только тогда он замедлил шаг.

– Что я наделал? – вслух проговорил он.

– Хотел спасти? – тут же ответили ему вопросом из-за спины.

Кентавр обернулся, все тот же сатир сидел на пригорке.

– Отстань, – выдохнул Арман. – Ты не понимаешь.

– Ну, почему же, я все понимаю, – тут же нашелся сатир. Улыбка вдруг озарила его лицо, обнажая ряд ровных зубов. – Теперь горгона будет жить у древа? Как ты думаешь?

Арман смотрел на сатира и не понимал, к чему тот клонит.

– Хамасу рано или поздно все равно придется вернуться сюда с Хельгой, но вот незадача, – теперь его губы скривил злобный оскал. – Теперь возле источника живет зловещая горгона, и я так понимаю, это жена Хамаса? От нее за версту несет его запахам, – он брезгливо сплюнул на землю. – Вот тогда я и заберу то, что он пытается отнять у меня.

Дни пролетали так быстро, будто кто-то очень хотел увеличить время моего пребывания в мире Шейха, словно отрывной календарь не поставили на «стоп», и отпадающие страницы со скоростью ветра отсчитывали мои дни здесь.