Bafometka - Ненависть [СИ]

— Ну, как ты? — Сейя похлопал его по плечу.

— Ништяк… — ответил молодой человек. — Что это за хуй с горы Кунцит Сайто? И откуда ты его знаешь?

Сейя пожал плечами.

— Да видел как-то на одном приеме… он тёр с нашим дедом за бизнес… Какой-то воротила с нехилыми подвязками у мафии…

— А Лив к нему каким боком?

— Я не знаю. Но тебе уже давно пора оставить её в покое… Разве ты не видишь, что…

— Не лезь не в своё дело!

Ошеломлённый и подавленный Ятен вернулся в зал. Казалось, народу здесь ещё прибавилось. Он стал отчаянно искать глазами Оливию, но её нигде не было. Потом Ятен пытался ей позвонить, но телефон девушки был отключён.

— Потерял чего? — спросил, подошедший к нему Тайки.

— Ты Лив не видел?

— Я… не… уверен… — осёкся внезапно молодой человек, пряча от брата глаза.

— ТАЙ, ГДЕ ЛИВ?!

— Она с каким-то седым чуваком ушла наверх пару минут назад. Но тебе лучше туда не ходить…

— Да пошёл ты! — заорал Ятен, чувствуя, что к горлу подступают слёзы. Он резко развернулся и направился наверх.

На втором этаже лофта находились конференц-залы и библиотека. Осторожно ступая по коридору, вслушиваясь в тишину, молодой человек подошёл к последней двери, из-за которой доносились недвусмысленные стоны Оливии и голос Кунцита Сайто.

Внутри полыхнула отчаянная злоба. Внезапно Ятена охватило желание ворваться внутрь, разбить голову этого напыщенного козла Сайто и надавать Оливии пощёчин. Только что бы это изменило? Как она могла променять его на этого придурка?! Самое отвратительное, что на единственный его вопрос «Зачем?», у этой сучки нашлось бы логичное объяснение своего выбора.

Ятен и сам не помнил, как покинул здание, держа в руках бутылку виски, вышел на улицу и сел на тротуар. Он сделал большой глоток из горла, практически не чувствуя, как алкоголь обжёг ему горло. Молодой человек выпил ещё. А потом ещё. По его подсчётам он уже должен был вырубиться или отчаянно блевать. Но этого не произошло. Ятен закрыл глаза, утыкая голову в ладони.

— Что с тобой? — прозвучало где-то слева.

— Что? — Ятен поднял голову и посмотрел на маленькую сморщенную старушку.

— Хрм… Плохо тебе, что ли? — уточнила старуха.

— Если бы… — вздохнул молодой человек.

— Хрм… — вновь фыркнула пожилая женщина. — Если ты боишься ночи, зачем тогда ложишься спать, мальчик?

— Шли бы вы отсюда…

Старуха рассмеялась.

— И почему же люди терпят боль ради любви? Превращают себя в кукол ради удовольствия другого? Зачем они становятся рабами, теряя последнее самоуважение?

— Я, кажется, просил вас оставить меня одного!

— Ты и так один, мальчик. Рядом с тобой никого нет, кроме твоей ненависти.

— Что вы можете знать о ненависти?

— Она, как и любовь, всегда больше, чем кажется, — загадочно пробормотала старуха.

Ятен опустил голову, а когда он захотел вновь заговорить, то выяснилось, что никакой старухи рядом и не было.

Спустя четыре месяца.

Вечер был прозрачным и нежным. Такая погода располагала к прогулкам, но сегодня Минако, Рей и Усаги абсолютно не интересовались тем, что происходило за окном. Три девушки неподвижно сидели у огромного камина в гостиной госпожи Цирконии, глядя как языки пламени танцуют в полумраке комнаты.

В последнее время они здорово сдружились. У них вошло в привычку долго болтать по телефону или устраивать полуночные посиделки с ароматным чаем в храме Хирикава, где жила Рей вместе со своим дедушкой-священником.

«Старый лис, конечно, хочет сделать из меня жрицу! Только не дождётся! Вот выиграю какой-нибудь конкурс и стану знаменитой певицей! А это куда интереснее, чем торговать талисманами или предсказывать судьбу в полуразвалившемся храме!» — говорила Рей.

В отличие от своей решительной и амбициозной подруги, Усаги Цукино была типичной раздолбайкой, свято верившей в то, что её жизненное предназначение — выйти замуж за прекрасного принца и жить с ним долго и счастливо. Руководствуясь этой нехитрой логикой, она частенько забивала на учёбу в колледже, которую оплачивал отец, повторяя, что учиться ей ни к чему, если через год или два она уже будет типичной японской домохозяйкой, как её мать. Деньги у Усаги появлялись от случая к случаю, и то она умудрялась всё быстро спускать на какую-нибудь ерунду типа комиксов, косметики или игровых автоматов.

И хотя характеры и темпераменты всех трёх девушек были абсолютно разные, с появлением в жизни Минако подруг всё стало лучше. Девушка больше не боялась будущего. До встречи с ними она чувствовала, что мир был где-то снаружи, а сама она покрыта тонкой невидимой плёнкой, которая мешала ей его коснуться. Минако наблюдала за подругами и пыталась заразиться амбициями Рей и тотальным пофигизмом Усаги. Она хотела, так же как и они смотреть вперёд без страха. И теперь после того, как девушки вошли в её жизнь и прочно там осели, невидимая плёнка стала истончаться. Единственное о чём Минако так и не рассказала подругам, была тайна, связывавшая её и Ятена Коу вместе. Она просто решила вычеркнуть его существование из своей памяти, предав забвению всё то, что с ней случилось на кастинге и в ночном клубе Sakura. Разговор об отце её будущего ребенка стал негласным табу. И девушки относились к этому с пониманием.

Минако уже находилась на последнем месяце беременности, когда стала всё реже выходить из дома, но Рей и Усаги по-прежнему навещали её у госпожи Цирконии, пристрастившись к историям, которые любила рассказывать старуха, сидя в уютном кресле у камина.

— Случилось это в период Воюющих Государств [1] 475–221 гг. до н. э. , когда князья вели войны за трон, — начала своё повествование Госпожа Циркония, отхлебнув глоточек подогретого вина с корицей, привлекая внимание девушек. — Однажды на западе Поднебесной князь Ван Чжоу устроил заговор и обезглавил всю императорскую семью… И прервался бы род Сынов Неба, если бы накануне самой младшей дочери не подарили смешного ослика. Маленькая Фэн была подвижной и очень непредсказуемой девочкой и, улизнув как-то ночью из дворца, захотела она проведать своего питомца. Да так и уснула на конюшне. Проснулась Фэн от запаха гари и дыма. Вдалеке в предсмертной агонии кричали верные слуги, и девочке ничего не оставалось, как отвязать своего ослика и попытаться выбраться из пылающего дворца, заполненного вражеской армией. До сих пор остаётся загадкой, как такой маленькой девочке удалось покинуть мятежную столицу живой и невредимой и укрыться в горах. Но на то, видимо, была воля богов! Ни голода, ни страха не испытывала маленькая Фэн. И только ненависть заставляла её идти вперёд, не испытывая голода, жажды и боли от натруженных ног. Возможно, она бы так и умерла, если бы ей на пути не повстречался монах-отшельник. Увидев её окровавленные ступни, он спросил девочку о том, хотела бы она вернуть свою честь, трон отца и отомстить захватчику за свои обиды. На что маленькая Фэн покачала головой, что она бы и рада, да только что может сделать маленькая никчёмная сирота против нового Императора Китая? Монах усмехнулся и пообещал, что если девочка будет черпать силы в своей ненависти, то она обязательно получит всё назад. Ибо того, что хочет Женщина, хочет сам Бог. Так и осталась Фэн жить у монаха в горах. Он рассказывал ей интереснейшие истории о правителях прошлого и хитрых государственных чиновниках. Кроме того он обучал девочку пению, игре на цитре, лютне, а так же играм в шашки, костям и иероглифическим загадкам. Когда Фэн освоила дайтянь-цигун и тайци-цигун, старый учитель отправил её в город, чтобы у одной стареющей куртизанки девушка постигла искусство быть женщиной. Справившись и с этой нелёгкой задачей, монах попросил одного давнего придворного сановника, который был у него в долгу, взять Фэн служанкой во дворец. Сановник обрадовался такому удачному стечению обстоятельств, ведь совсем недавно любимая наложница Императора Ван Чжоу попросила найти девицу, чтобы та все умела делать и была на лицо неказистой. А Фэн как никто могла подойти на эту роль, ведь девушка не была красавицей. Так у любимой наложницы Императора появилась новая служанка. Однажды когда повелитель пришёл к своей любимой наложнице, чтобы провести с ней ночь, он вдруг заметил девушку, подающую чай. Служанка была некрасивой и одета просто, но отчего-то сердце Ван Чжоу дрогнуло, будто он упал в ледяную реку. Правитель поинтересовался у наложницы, кто эта такая. На что та равнодушно ответила, что никто. Дурнушка с лягушачьими ногами. Ноги у Фэн и в самом деле были великоваты для аристократки, но Император повелел, чтобы она смотрела, как он занимается любовью с наложницей и прислуживала у постели разгорячённых любовников. На следующую ночь повторилось то же самое. И на следующую. А на четвертую ночь Правитель повелел Фэн прийти к нему в покои, раздеться и пить с ним чай. Вскоре девушку переселили в отдельные покои, принесли ей бархат, шелка и драгоценности. Нельзя сказать, что Фэн преобразилась, превратившись в красавицу. Только вот у Императора дрожали руки, всякий раз, когда он её видел. Не прошло и месяца, как Ван Чжоу повелел сыграть свадьбу, а всех наложниц сослал в Холодный Дворец [2] Дворец забытых жен (в общем ссылка для неугодных прелестниц). . Казалось, впервые в своей жизни Император был по-настоящему счастлив. Ни одно государственное дело он не обсуждал без Фэн. А когда новая Императрица затяжелела, повелел собрать всех чиновников, чтобы объявить её сына наследником трона Поднебесной. Находясь на последнем сроке беременности, Фэн вопреки запрету придворных лекарей посетила покои мужа. А тот только был и рад, ибо скучал по безумным ночам любви со своей супругой. Но когда она вобрала в свою нефритовую палату нефритовый жезл Императора, то тут же сломала его своими внутренними мышцами. Сок вытек из правителя вместе с жизнью, а Фэн сползла с кровати и родила наследника. Не было в душе её злобы. Только пустота и холодная ненависть. Слёзы стекали по щекам Фэн — теперь она Первая Госпожа, Императрица, вернувшая трон своего отца. Но как бы не была она рада, все же успела полюбить Ван Чжоу, да только ненависть была сильнее, чем любовь…