Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

И вдруг острая, крушащая кости боль. Тело сжалось, с невыносимой мукой теряя совершенные очертания, зелень способной выдержать почти любой удар чешуи сменилась мягкой, жалкой в своей незащищенности человеческой кожей. Сильные крылья повисли плетьми, делаясь чужими, инородно пришитыми кусками бесполезной плоти, и теперь я не пикировала больше, а просто падала, слабая, лишенная всего и сразу, крича до рези в горле от отчаяния и отрицания этой невосполнимой потери…

— Летти. Летти, — Чья-то рука на моем плече трясла, причиняя еще больше мучений, и я не думала, а среагировала сразу — бросившись вперед и обхватив еще вслепую пальцами горло, сжала. И проснулась окончательно, рухнув с высоты на что-то мягкое, хрипящее.

— Да отпусти Хильду, чокнутая, — Узнала голос Рамоса, пытавшегося провести удушающий захват сзади и стянуть с волчицы.

Ускользнула от него, сама отпустила Хильду и откатилась по прохладному полу, чтобы вскочить и судорожно оглядеться, приходя полностью в себя и вычисляя еще желающих схватить меня. Но таких не было. Бывшая наци кашляла, аспид помогал ей сесть, успокаивающе похлопывая по спине, несколько парней сонно лупали на меня глазами со своих коек, Картер ворчала что-то презрительное и гадкое, переворачиваясь на другой бок. Не было никаких агрессоров.

— Черта с два я еще подойду к тебе, когда в следующий раз будешь стонать от своих кошмаров, Войт, — сипло упрекнула девушка с пола и оперлась о Рамоса, чтобы встать. — Так и знай, стану швырять в тебя ботинками издалека.

— Сама ду… неумная, — пробормотал ей аспид, но, несмотря на сердитый тон, мне слышались нотки озабоченности и даже… нежности в его голосе. Они почему-то резали мои воспаленные нервы чем-то очень напоминающим тоску. — Разве тебе никто никогда не говорил, что нельзя просто так будить людей, когда их так крючит во сне? Тем более таких, как она, кто сначала мочит, а потом разбирается.

— Простите, — неожиданно даже для себя самой извинилась, и обессиленно опустилась на корточки.

Каждый мускул трясся в изнеможении, вся кожа была в поту, кости, которые в принципе не могут болеть, однако же, выли в медленной агонии, будто все еще продолжали ломаться и выкручиваться в продолжение сна. Мне стало опять плохо до невозможности, но я, не сказав никому ни слова, еле дотащила себя до постели и упала, закрыв глаза и молясь, чтобы к утру все прошло, как и бывало со мной в последнее время. Видимо, понимая, что собеседник я сейчас хреновый, никто из кадетов и не пробовал заговорить со мной. Но молитва не сработала. Когда спустя несколько слишком долгих часов Крорр объявил подъем, я чувствовала себя по-прежнему разбитой, словно меня разобрали на части, но никак не собрали в сколько-нибудь пригодном для нормального функционирования порядке.

На построении перед погрузкой мне даже почудилось, что в зеленых глазах Бронзового мелькнуло нечто похожее на чувство вины и он готов подойти ко мне, но Илэш встала перед ним, загораживая вид, и что-то тихо сказала. Челюсть командира напряглась, и он остался на месте, сразу отвернувшись от меня.

Вывалившись из транспорта, я выбрала совсем не быстрый темп бега, но большего из себя просто была не в состоянии выжать. Как ни странно, мотанувшие поначалу вперед Хильда, Рамос, мой недавний чернокожий спарринг-партнер и еще парочка парней притормозили, позволяя себя догнать, и взяли меня в кольцо, многозначительно переглядываясь между собой. В первый момент это вызвало вспышку раздражения — знать, что кто-то настолько четко видит мою слабость, злило. Но потом я невольно прониклась чем-то весьма смахивающим на благодарность. Совсем напрасно.

Как только вся толпа кадетов умчалась на достаточно большое расстояние от нас, волчица приблизилась, оказываясь почти плечом к плечу со мной.

— Слушай, Войт, у нас к тебе разговор, — тихо произнесла она, и я сразу же напряглась, окинула всех быстрым взглядом, пытаясь вычислить намерения.

— Ну.

— Какие у тебя планы на будущее? — спросила она, пытливо и настороженно вглядываясь мне в лицо. — В смысле, ты же не собираешься действительно долго торчать здесь?

Это еще что за прощупывания?

— А где мне, по-твоему, торчать?

— Где угодно, — пожала плечами Хильда. — На свободе.

— Хм… — Я решила никак не комментировать, а просто выждать, когда ей надоест и она сама откроется.

— Ты меня не понимаешь или игнорируешь? — прошипела наци.

— Зависит от того, что ты намерена сказать дальше.

— Да все ты понимаешь, — вмешался Рамос. — Мы планируем свалить отсюда к хренам и хотим знать, ты с нами или нет?

— Свалить? — усмехнулась я. — А о том, что магический договор подписали, случайно не подзабыли, детки?

— Ничего мы не забыли, — мотнул головой аспид. — Мы, короче… подумали, что с этим делом ты всем нам могла бы помочь.

Я даже с шага сбилась от разочарования. А ты дура, Летти, и правда возомнила, что ребятки рядышком вьются, проникшись чисто человеческой симпатией и сочувствием? Ха-ха. Забыла, где ты и кто вокруг тебя?

— И чем же это я могу быть вам полезной? — цинично скривив губы, зыркнула на них. — И с какого такого перепуга вообще должна хотеть помогать? Не подумали, что запросто могу сейчас взять и вломить вас?

— Ты за базаром-то следи… — зарычал чернокожий.

— Тихо, Илай, — оборвал его Рамос. — Она нас дразнит просто. Войт не из тех, кто стучит.

Ой, вот такие все проницательные, суки расчетливые.

— Летти, просто мы подумали… ну ты же с командиром… это самое, — едва не заикаясь, зачастила Хильда. — Ну и могла бы… разведать. Вдруг это ярмо магическое снять как-то можно? Что нас тут ждет? Перспектива почетно сдохнуть, сражаясь с каким-нибудь монстром, в том случае, если мы все эти их сраные садистские Дары переживем. Это же нам всем нужно, наш долбаный шанс.

— Ваш шанс, ради которого мне предстоит быть паинькой и ноги перед Крылатым раздвигать, одновременно ведя постельные беседы на заданную тему? — не сдержавшись, уже вызверилась я, и все дружно от меня шарахнулись.

— Тише вы, — шикнул на нас один из бегущих чуть позади парней.

— Ты же все равно с ним трешься, — огрызнулся Илай, не глядя, однако, мне в глаза. — Какая тебе разница? Хочешь сказать, что так же, как мы, не хочешь свалить отсюда?

— Я хочу. Но не собираюсь делать это, используя чужое тело и достоинство, как разменную монету, — ткнула я в него пальцем.

— Это все фуфло и тупые пафосные слова, — не менее агрессивно оскалился он в ответ. — Когда речь идет о свободе, то можно кое-чем и пожертвовать. Небось, не сотрется у тебя там.

— Ты охренел, — вмешалась волчица. — За края-то не заходи, придурок.

— Пошел ты, мразь. Чужим-то жертвовать — оно всегда не трудно, да? — остановилась я, демонстративно показывая им убраться от меня к чертовой матери. — Если ради великой цели ничего тебе не жалко, то пойди и отсоси Крылатому или задницу свою предложи. Большой мальчик — немного потерпишь ради всех.