Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

— Попить не хочешь? — протянул он мне свою флягу.

— Предпочитаю все свое. — Полезла теперь я в рюкзак. — Так хоть точно не получишь чужих телесных жидкостей, случайно или нарочно.

— О, нет, — театрально закатил глаза Мак-Грегор и, цапнув меня за талию, рывком потащил вперед, отчего я облилась. — Судьба не может повернуться ко мне за… быть такой жестокой. Моя возлюбленная испытывает отвращение к обмену телесными жидкостями, о горе мне. Весь мой потенциал окажется нерастраченным, и увяну я во цвете лет.

— Знаешь, пожалуй, согласиться идти с тобой было ошибкой.

— Притираться к этому несимпатичному латиносу было твоей сегодняшней ошибкой, — огрызнулся Киан.

— Отчего же он несимпатичный? Очень даже ничего. Кожа такая гладкая и оттенок приятный и пахнет…

— Пахнет он вонючим потным козлом, который так и напрашивается на ампутацию конечностей в условиях полевой антисанитарии, — голос его буквально завибрировал, отдавая во мне необычным эхо. — Всех пяти причем.

— В таком случае от тебя несет коварным изворотливым мудаком, который считает, что все вокруг, а особенно почему-то я, существуют только для того, чтобы послушно исполнять роль пешек в твоей идиотской игре, — невозмутимо пожала я плечами.

— Ошибочка, Летти. Особенно почему-то ты как раз для меня не пешка.

— А кто?

— Сначала — отвлекающий фактор и помеха. Сейчас… — пауза теперь была совсем не для пущего драматического эффекта, — другое.

— Другое? Что это значит?

— Я еще над этим размышляю.

— Со мной не хочешь поделиться размышлениями?

— Нет.

Даже ни капли не удивлена.

— И после этого не пешка? — презрительно усмехнулась я.

— Нет, — буркнул он, нахмурившись.

— Хорошо, тогда поведай мне, в чем смысл всей игры. Скажи, что ты вообще ты тут делаешь.

— Не могу.

— Тогда, может, кто ты на самом деле? — Я бы засмеялась, если бы не хотела так сильно убить его прямо сейчас.

— Киан Мак-Грегор, двадцать два года, осужден по статье…

— Пошел ты на хрен, — отмахнулась больше устало, чем злобно и, оттолкнув его руку, пошла вперед.

— Сожалею, детка. Для тебя готов на многое, но я натурал до мозга костей, — пробухтел он, догоняя меня.

— Жаль, что в это «многое» не входит даже пять минут откровенной и хоть сколько-то информативной беседы.

— А вот это уже прямой поклеп, — обиженно выпятил Киан пухлые губы, снова прихватывая меня за талию. — Я с тобой откровенней некуда. Можно сказать, душу выворачиваю, признаюсь во всех, даже самых непристойных, желаниях.

— То есть пристойных у тебя в принципе нет? — Я отпихнула его загребущую конечность, потом еще раз, но она все время возвращалась обратно, будто была бумерангом.

— Ну извини, каков объект желаний, такого они и свойства.

— И я должна поверить, что ты отираешься рядом и пытаешься вывести меня из себя при любой возможности просто потому, что так очарован моей красотой неземной? — прекратив эти детсадовские пихания, я посмотрела вверх. Киан дернул меня за косу, наказывая за это. Я двинула ему локтем.

— Пытаются только слабаки и неудачники, дорогая, я добиваюсь устойчивого результата во всем что делаю, — ворчливо ответил он, потирая пресс однозначно чисто для вида. — А что касается «просто»… ты разве не слышала утверждение, что как раз самые простые объяснения событий и являются самыми верными?

— Как по мне, это не твой случай.

— Почему? Разве так сложно поверить, что я и правда увлекся тобой, хоть и не особенно рад этому. — Ни капли не доверяя отсутствию насмешливости в его словах, я искоса всматривалась в его лицо, но пробиться через мину невозмутимой серьезности, которую он мне демонстрировал, не могла. — И по поводу красоты. Ты не можешь отрицать, что внешне очень привлекательна, к лицемерию вроде не склонна. Другой вопрос, что тебя бесит, когда ничего кроме внешности не видят, и твоя агрессия — этому подтверждение. Большинству мужиков даже самая красивая женщина на хрен не сдалась, если у нее дико скверный характер. Все очарование как рукой снимает. Это не мой вариант, Летти. Чем больше ты скалишься на меня, тем сильнее заводишь.

Сколько тебе там лет, говоришь, по официальным данным? Очень правдоподобно.

— Прекрасно, теперь я знаю, что мне достаточно начать вести себя мило, чтобы избавиться от твоей назойливости, — злорадно ухмыльнулась, отпивая из фляги.

— Войт, ты имеешь хоть примерное представление, что включает в себя понятие «быть милой»? — закатил он наглые зенки.

— Надо же, какого ты высокого мнения о моих умственных способностях.

— Ум и темперамент — разные вещи.

А вот хренушки я тебе позволю втянуть меня опять в дурацкую перепалку ни о чем.

— Да пофиг, — отмахнулась небрежно. — Ладно, сделаем допущение, что определенные эмоции и желания я в тебе действительно вызываю.

— Абсолютно верное допущение…

— Но это никак не проясняет того, что ты тут делаешь и какое к этому имеют отношение все кровавые манипуляции.

— Вообще никакого, — пожал Киан плечами, возвращаясь к легкомысленному тону.

— Опять?

— Не опять. Я же сказал — все просто. Мухи отдельно, котлеты отдельно.

— Пояснения будут? — прищурилась, спрашивая без особой надежды.

— Не теперь уж точно.

Прекрасно. Кажется, кое-кто не в курсе такой народной мудрости, как «дорога ложка к обеду». На кой мне знание потом, скорее всего, уже по факту свершения им задуманного?

— Ну и черт с тобой. В сущности, мне практически наплевать на то, зачем ты тут. А как насчет свободы, о которой ты мне нашептал тогда? Ты знаешь, как избавиться от магии ликторского договора?

— Естественно. Нужно всего лишь измениться. Стать кем-то иным, не тем, с кем он был заключен.

Сказано это было так, точно это элементарная и абсолютно очевидная вещь, к тому же легко и всем доступная. Однако уши я тут же навострила.

— Значит ли это, что сами их Дары и есть способ освободиться?

— Пф-ф-ф, — Мак-Грегор умудрился красноречиво фыркнуть и скривиться одновременно. — Ничего подобного. Эти Дары… просто чертовы магические стероиды и ничего больше. Все что они могут — это вытащить наружу собственный потенциал и сделать его доступным для использования в их целях. Только в их, Летти, и никогда в ваших.

— А сейчас ты мне намекнешь, что на самом деле ты герой, который пришел всех нас от этого спасти?

— Зачем мне вообще кого-то хотеть тут спасать? Кроме тебя.

Да и то, видимо, совершенно не по плану. Нечто вроде внезапно возникшего обстоятельства, которое он обыгрывает прямо по ходу пьесы.

— Я вот сомневаюсь, что мое представление о спасении совпадает с твоим. Как и понятие свободы соответствует тому, о чем думаю я.

— Я собираюсь забрать тебя отсюда, когда придет время. Какие уж тут разночтения?