Галина Чередий - Крылья мглы [СИ]

— Сегодня вечерней тренировки не будет, — объявил декурион Рилейф по окончании лекции. — До ужина у вас свободное время. В главном кадетском зале можно будет посмотреть парочку фильмов или даже погулять по цитадели. Но предупреждаю: первый же конфликт или любое нарушение, и поблажки лишаться все, как и ужина.

— Ух ты, — удивилась Хильда, сидевшая позади меня. — А в честь чего это у нас почти выходной?

Я покосилась на нее через плечо, размышляя, должна ли ей что-то объяснить и как это сделать, нашла глазами Бронзового, естественно, пристально наблюдавшего за мной. Да, он ясно дал понять, что нарушил их ликторские правила, рассказав мне, что и как будет завтра. Но это их правила, не мои, и прямого приказа держать язык за зубами не прозвучало. Поэтому я слегка толкнула волчицу плечом, когда мы стали покидать класс.

— На пару слов, но без палева, — прошептала, демонстративно глядя в другую сторону.

Вот гадство — оттуда мне улыбнулась Вероника и даже помахала рукой. Ну и что мне, на хрен, делать? Если на выдержку бывшей наци и ее способность по-тихому переварить новость я могла рассчитывать, то с этой трещоткой, чуть что впадающей едва ли не в истерику, как быть-то? Вот на кой человеку гребаная совесть, если грызет она его в такой ситуации? Я, что ли, тащила эту дуру брюхатую сюда? Или я изобрела эти Дары изуверские?

— Тебя тошнит, вот прям сильно и сию же минуту, — прошипела Веронике, проходя мимо нее, и девушка на мгновение зависла, непонимающе хлопая глазами. — Не тупи.

Издав громкий мучительный стон, она зажала рот и, провыв, что ее сейчас вырвет, ломанулась по коридору.

Со стороны новобранцев этот маневр Веро вызвал только безразличное фырканье, гримасы и одиночные комментарии о том, что девку околовампирские страсти-мордасти догнали с опозданием, а вот беглое изучение ликторов вообще никакого интереса не выявило. Еще раз незаметно кивнув Хильде, я потихоньку тоже двинулась к туалетам. Их было на этаже два, и, несмотря на отсутствие маркировки и одинаковое внутреннее оснащение, кадеты по умолчанию распределили их. Ближайший к нашим спальням — дамский, дальний — для парней.

— Блин, я замаялась тут на карачках стоять, — возмутилась шепотом Вероника, обнимавшаяся с белым другом, очевидно, решившая подойти к изображению дурноты с полной достоверностью. — Еще немного, и меня и правда вывернет.

— Не бухти, — быстро оглянувшись, я поняла, что мы одни, но в этот момент в дверь проскользнула волчица и встала, подперев ее собой, а беременная псевдострадалица многозначительно посмотрела на меня.

— У нас тут что, разговор по душам чисто между девочками? — фыркнула она, глядя на Хильду с чем-то похожим на ревность. Наци ей ответила таким же недобрым взглядом.

— Да, мне вот тоже интересно, — усмехнулась она. — Я подумала, что у тебя что-то серьезное ко мне, а тогда зачем здесь эта?

Ой, ну в самом деле, мне только выбрыков в стиле «если дружишь со мной, не общайся с этой» не хватало.

— Заткнулись обе, — ворчливо одернула их. — Вероника, слушай внимательно и не дай тебе бог начать сейчас истерить или повести себя как-то неадекватно. Притоплю прямо тут, а Хильда подтвердит, что так и было, как мы пришли. Ясно?

Плотоядно ухмыльнувшись, блондинка закивала. «Сучка нацистская», — еле слышно прошептала Вероника. «Шалава цветная», — так же тихо ответила ей Хильда, и я одарила обеих свирепым взглядом. Гребаные бабские штучки. Что-то такой неприязни к парням, вне зависимости от расы и прежних убеждений, я не заметила.

— Ясно, — насупилась брюнетка, отвечая наконец мне и отходя на всякий случай подальше. — Что я сделала-то, чего ты на меня злишься?

— Цыц, говорю, — одернула ее и быстро пересказала всю инфу о завтрашнем Даре, которую узнала от Крорра.

Хильда, как я и ожидала, отнеслась к новости почти стоически, только побледнела и смотрела сквозь меня расширившимися глазами. А вот Веро, можно сказать, удивила. Если вначале ее физиономия и стала скисать, губы затряслись, ресницы захлопали, как крылья бражника, то потом она взяла себя в руки. Лицо ее превратилось в непроницаемую маску.

— Значит, это правда, что болтают о тебе и Бронзовом? — тихо спросила она без всякого выражения.

— Тебе-то что за дело? — резко напряглась на нее Хильда.

— Просто, — пожала плечами Вероника. — Не похоже, что она так уж испугана завтрашним. Но в любом случае большое спасибо тебе, Войт. Я пойду, переварю. Попробую подготовиться… морально.

Но прежде чем девушка дошла до двери, в ту громко постучали, пугая волчицу.

— Девки, на выход, — прокричал с той стороны Рамос. — Отдых отменяется. Командиры велят топать во двор и строиться, какая-то там их шишка прилетает на нас смотреть.

— Зря ты этой рассказала, — пробурчала Хильда уже в коридоре. — Растреплет.

— А ты? — невесело усмехнувшись, я многозначительно глянула на маячившего рядом аспида.

— Можно? — спросить она, конечно, спросила, но в глаза не смотрела. Ведь и так бы рассказала, сдалось ей мое разрешение. — Только своим… нормальным… Они могила, Войт.

— Учитывая, что завтра я, весьма вероятно, помру? Да пофиг, — отмахнулась я.

Во дворе и вправду обнаружился еще один воздушный транспорт. Если наш обычный больше напоминал какую-то уродливую летающую бочку, куда нас набивали как сельдей, то этот был небольшим, изящным, почти полностью прозрачным и от этого выглядел почти невесомым. И, безусловно, роскошным, точнее — подчеркивавшим охрененно особенный статус того, кто на нем передвигался. И вновь прибывший действительно был особенным. Даже издали он выделялся в массе одетых в черное кадетов и четырех цветных командиров, будто был единственным слепящим глаза лучом яркого света в темной комнате. Белым и сверкающим на солнце было все: крылья, волосы, одежда и кожа, будто абсолютно никогда не знавшая воздействия ультрафиолета. Этим он мне почему-то напомнил Крорра. Упомянутый командир, к слову, как раз глядел на меня, хмурясь и явно гневаясь на небольшое опоздание. Впрочем, нет, скорее было похоже, что он тревожился, а не сердился.

— Как я посмотрю, идеальной дисциплины добиться вам пока не удалось, — желчно заметил Белый, пока мы торопливо занимали места в строю, чем тут же вызвал во мне вполне осознанную и интуитивную неприязнь. — Интересно, декурионы, дело тут в исходном контингенте или в ваших организаторских способностях?

Выглядел узнанный мною по телепередачам Верховный почти так же, как и на экране. Величественным мужчиной за сорок, из тех, кого возраст только делает привлекательней. Резкие, крупные черты лица, огромное тело в идеальной форме и крылья… Великолепные, да, как, в принципе, все у ему подобных, но, судя по всему, за эту неделю они мне примелькались, что ли, поэтому от изучения их носителя почти не отвлекали. А может, очароваться мешала исходившая от него холодная отталкивающая аура, словно Верховный не просто выглядел живым сугробом, но и реально состоял из морозного крошева. И эта самая аура расходилась от него волнами, заставляя всех замереть, и через пару минут поскрипывание вездесущего песка под его ботинками стало единственным звуком на площади перед цитаделью. Бледные, почти совсем лишенные цвета глаза, обрамленные ресницами — ледяными иглами были, несомненно, экзотичны и красивы, но, когда он останавливал на ком-то взгляд, сканируя нас одного за другим, парни и девушки начинали заметно ежится и сутулится.