Алина Углицкая - Сердце кугуара

— Как красиво, — произнесла она, жмурясь от удовольствия. Потом перевернулась на живот, лицом к Лукашу, и подперла подбородок руками. — Я была бы не против задержаться здесь еще на недельку…

И тут же сама себя оборвала.

Черт возьми, она здесь совсем расслабилась! Даже гребаная флэшка вылетела из головы! Нет, Ева, нельзя терять бдительность. Этот парень, как бы он не был хорош, и какие бы мурашки не ползли по телу от его голоса, опасен, как и все остальные. Его хозяин буквально вчера приказал убить одного из своих! И если тот же хозяин прикажет ему убить тебя, то он сделает это, не задумываясь. Потому что он вер, а ты человек, влезший туда, куда не просили.

А веры ненавидят людей.

— Что случилось? — Лукаш заметил, как резко изменилось ее лицо. Только что девушка выглядела счастливой и беззаботной, а в следующий момент улыбка исчезла с ее лица.

— Да так, ничего, — она поспешно отвернулась, скрывая эмоции. — Переживаю, что связи с родными нет.

Это была наивная ложь, и Лукаш понял, что причиной тревоги было что-то другое. Но допытываться не стал. Не хочет говорить — не надо. Он не будет настаивать.

Хотя, мог бы. Внутренний кугуар возмущенно мяукнул. В конце концов, она его пара, и все ее тревоги, все радости они должны делить на двоих. Должны — ключевое слово. Но он не будет. Он никогда ей не скажет о том, кто она для него. Сжав челюсти так, что на скулах выступили желваки, Лукаш взглянул на небо. Ему нужно было отвлечься от ноющей боли в паху, от пульсирующего члена, распиравшего ширинку штанов. Такого каменного стояка у него не наблюдалось со времен пубертатного периода, когда молодой вер готов был вскочить на все, что шевелится. Запах Евы — запах истинной пары — был подобен наркотику, к которому привыкаешь с первой дозы и уже не можешь жить без него, несмотря на любое лечение. Лукаш знал, что будет испытывать влечение постоянно, стоит ей только оказаться рядом с ним. Единственный способ для вера немного остудить либидо, это сделать свою пару беременной. Пока она будет носить детенышей, инстинкт защитника в нем будет сильнее желания.

Лукаш невесело усмехнулся собственным мыслям. Сделать Еву беременной? Он не в своем уме, если разрешает себе думать об этом! Нужно срочно прекращать издевательства над собой, иначе, еще немного — и он возьмет ее прямо здесь. Всю, без остатка.

— Соскучилась по дому? — поинтересовался он. Дом и семья — это безопасная тема, на которую можно разговаривать, не думая о том, как член распирает ширинку. — Часто ездишь в командировки?

— Нет, это первая. Так сказать, боевое крещение на ниве журналистики.

— Обычно к нам женщины приезжают по другому поводу.

— Звериные невесты? — Ева взглянула на него с интересом. — Да, я о них наслышана. У тебя тоже такая есть?

Лукаш пожал плечами.

— У меня нет семьи, если ты об этом.

— Кот-одиночка?

— Можно и так сказать. Кстати, почему ты решила приехать сюда?

— Я не решала. Это ваш мастер сделал запрос в нашу редакцию и почему-то выбрал именно меня из десятка других претендентов.

— Мастер? — Лукаш нахмурился, пряча за спину руки с пробившимися когтями. Внутри, почувствовав опасность, взвыл кугуар. — Андрулеску?

— Да, а что, есть еще один?

— Нет. Подожди. То есть, Антуан сам написал в редакцию Радонска, чтобы именно ты приехала и сделала репортаж о Химнессе? Не в столичные таблоиды, не на государственный канал, а в третьесортную газетенку провинциального городишки?

— Ну, получается, что так все и было.

Лукаш с трудом сдержал рык.

Значит, вот как. Если верить Еве, а ей врать ни к чему, то Антуан сам нашел ее. Зачем? Неужели он, Лукаш, что-то пропустил? Зачем Андрулеску давать интервью никому не известной стажёрке, когда за право побывать в резервации и сделать горячий репортаж многие столичные журналисты готовы душу продать?

Накатившая тревога кольнула в сердце. Лукаш почувствовал, как по спине пробежала ледяная волна, поднимая дыбом все волоски. И Зверь внутри заметался, сходя с ума.

— Пойду, прогуляюсь, — произнес вер, поднимаясь. Ему нужно взять себя в руки, вернуть хладнокровие. Еще не хватало, чтобы Зверь вырвался на свободу прямо здесь и сейчас. Ведь до новой инъекции еще пара часов, но в присутствии Евы это время стремительно сокращается.

Ева молча проводила его глазами. И от нее не укрылась внушительная выпуклость в паху, недвусмысленно натянувшая джинсы.

Она осталась лежать, смакуя остатки вина. Лукаш отошел недалеко, шагов на тридцать. Ей было видно, как он остановился, засунув большие пальцы в задние карманы джинсов, и поднял голову вверх.

Странный он, этот Лукаш Каховский. Делает вид, что равнодушен к ней, но в то же время она чувствует, что это не так. Он хочет ее, это видно невооруженным взглядом. Но почему же тогда держится с ней так холодно, почему не подпускает к себе?

Еве льстило, что такой великолепный мужчина хочет ее. Она сама, вольно или невольно, провоцировала его.

Девушка вдруг поймала себя на том, что хочет, чтобы он смотрел на нее с вожделением. Даже больше. Мысль о том, что она желанна этому мужчине, возбуждала ее саму. Но его странное поведение и проблемы, которые она сама себе создала, заставляли держаться на расстоянии. Будет ли он так же мил с ней, когда узнает, что она стала свидетельницей убийства?

Они провели в Пурпурной долине несколько часов. Гуляли, болтали на отвлеченные темы, при этом тайно изучая друг друга. Как соперники по разные стороны шахматной доски. Их беседа больше напоминала словесную дуэль, где каждый старался найти слабое место в обороне противника и доказать свое превосходство.

Со стороны казалось, будто это влюбленная парочка расположилась посреди цветущего луга. На материке так бы и было. Но веры не влюбляются, они чувствуют только влечение, страсть. И Ева ни на мгновение не забывала об этом. Каким бы привлекательным не был мужчина, сидящий рядом с ней, как бы ни хотелось почувствовать прикосновение его рук, узнать вкус его губ…

Нет. Она никогда не была легкомысленной и не вступала в случайные связи. И этот раз не станет исключением. Лукаш Каховский не тот мужчина, с которым она нарушит свой целибат.

Между тем, к вечеру погода начала портиться. Кучевые облака понемногу темнели. Легкий ласковый ветерок переменился, став колючим, порывистым. И Еве показалось, будто она услышала далекие раскаты грома.

В этот момент у Лукаша зазвонил телефон. Взглянув на экран, мужчина бросил на девушку извиняющий взгляд и отошел на несколько шагов. Ветер дул в его сторону, и Ева не смогла услышать ни слова из разговора. Но то, как изменилось лицо Каховского, когда он ответил на звонок, заставило ее невольно поежиться.