Екатерина Смолина - Яд для демона

Помощник явно избегал смотреть в эти остатки человеческого лица с вывороченными скулами, раздавшимся носом и чёрными пятнами глаз с красным зрачком. Но Уре удовлетворённо проследил реакцию пленника и с видимым наслаждением поднёс кусок знакомой блузки к лицу, вдыхая остатки запаха.

— Ммм… — нарочито мечтательно протянул император. — Женщина… Мне рассказывали о твоей единственной маленькой слабости. Судя по откровениям одного инкуба, девочка красивая, что и говорить. Сильная. Сладкий кусочек плоти… вкусный. Ты ведь так хочешь её, не правда ли?.. — повертел пальцами одной руки грязную кружевную ткань. Хм, интересно, а какова она будет на вкус? Горьковато-солёная, с терпким привкусом ужаса? Или, может быть, пресная? Скажи, а она громко кричит? А, впрочем, скоро наша сладкая девочка прибудет сюда сама…

Пленник, рыча, бросился на тюремщика, напрочь игнорируя разделявшую их решётку. И в разъярённом взгляде антрацитового демона Уре увидел что-то такое, что заставило его отшатнуться от собственного произведения. Всего на миг, — на короткий миг! — император испугался. Но этого хватило, чтобы пленник распрямился, и надзиратель смог ощутить пронизывающий взгляд хищника, приговорившего свою жертву к неминуемой расправе. Даже последующие два удара разрядами рарванских вспышек не сильно поколебали волю восставшего магического существа. Тот лишь болезненно морщился, но ни на секунду не отвёл тяжёлого взгляда от высшего демона, императора Уре.

— Не смей на меня так смотреть, демон! — вспышка, слетевшая с руки императора, смела пленника и припечатала к стене.

Надсадно хрипя и вяло сопротивляясь, он медленно сползал вниз. Едва его ноги коснулись пола, взгляд потух окончательно. Император досадливо дёрнул хвостом, теперь уже не скрываемым длинной мантией, и отправился в зал жертвоприношений. Хотелось свежей крови, без которой с некоторых пор не обходилась ни одна трапеза высшего демона. В отличие от упрямого преемника силы.

Его удалось напоить жертвой лишь однажды, накинув на чашу иллюзию любимого людьми варева из растений. С тех пор обман и иллюзии распознавались на раз, и любые виды пищи с презрением отвергались. Существо было готово скорее издохнуть от голода, чем принять то, что с великого плеча даровал ему император. Израненный, истощённый, но так и не сломленный до конца, пленённый враг вызывал невольное уважение. Столько существ из разных миров в этой магической ловушке издыхали уже на первые сутки, не выдержав и части силы, переполняющей их плоть. Они молили о пощаде, сулили богатство и преданность. Но не этот.

Идея о создании идеального оружия из злейшего врага грозила обратиться в пыль. Слишком сильный, слишком дерзкий, слишком упрямый. Если через сутки ничего не изменится, его придётся убить.

В жертвенном зале всё давно уже было готово. В груди Уре взыграло недюжинное предвкушение от энергии чужой боли, которую он сегодня получит. Сила императора растёт с каждым днём, и теперь людских страданий недостаточно. Давно хотел попробовать нечто большее, чем жалкий человеческий род!

Неспешно отсчитывая шаги, Уре приближался к алтарю с раболепно склоняющимися перед ним жрецами. Они, получившие частичку его силы, так и не научились достойно принимать своего тёмного императора. Боялись. Все, до единого. Могли бы попросить об инициации, попытаться стать ему равными, но… боялись. Впрочем, годного материала среди них и не было. Рарванами они себя называли, преклоняясь перед силой истинных носителей этого звания.

Высших демонов, рарванов, в этом мире остались единицы, а путь в соседний мир несколько лет назад закрыли кураторы. Качественно, надо сказать, закрыли. Не преминув перед этим морально пнуть под зад, — заманили как младенца в отсталую цивилизацию, и заперли. Эти глупцы посчитали, что в этой части мироздания он научится чему-то большему, чем просто убивать, что-то там про баланс сил говорили…

Но что было, то было. И среди нескольких себе подобных в этом страшненьком мирке можно выжить. Казалось бы, преимущество на лицо: конкурентов на пастбище из людей минимум, приходится сражаться лишь с двумя, что помоложе. Остальные семеро впали в каталептический сон, и угрозы не представляли. Оставалась единственная проблема: для укрепления положения Уре были нужны наследники, — сильные, магически одарённые. А последняя рарванская демоница ещё в прошлом столетии погибла, попавшись на ловушку местных кураторов мира, которых люди называют богами. Семеро редко вмешиваются в текущий ход событий, но не в тот раз.

На жертвенном столе лежала женщина. Милая, по меркам демонов, хоть и не молодая. В прекрасных алых глазах затаился страх, но на лице было абсолютное спокойствие. Да-да, о, великая дочь Бзар-хи, сильнейшего из демонов красной пустыни. Мы все помним, что демоны любого мира почти бессмертны. Но это совсем не означает, что они не испытывают боли, — особенно если знать кое-какие секреты.

— Не передумала перейти на мою сторону? — Уре очертил острым когтем клыкастое личико.

Она отвернулась. Но Император прекрасно понял, что творится сейчас в женском теле местной демоницы, — ужас и отчаяние бились пульсом под пальцами на шее, груди…

— А ты, как я погляжу, любишь животные игры? Хочешь, позабавлю тебя в постели?..

— Ты тоже родишь мне сына, — задумчиво очертил на груди контуры сердца. — Но сначала все твои сородичи принесут мне клятву на крови. Призови своего отца, и я, возможно, не трону тебя.

— Нет! — вызверилась, лязгнув цепями.

Первый надсадный демонический вопль сотряс стены ритуального зала.

Трег прав, нужно отдохнуть. Эти несколько часов, пока он бродит неподалёку, я должна была использовать с максимальной пользой. Но… Маленьким серым призраком маленькая я бродила рядом, пока он не видит. Лана долго крутилась, прежде чем заснуть, а я так и не смогла. Как тут уснёшь, когда неизвестно, успею ли я спасти любимого мужчину от участи стать безмозглым животным, а в животе урчит от голода?

Мне нужен был круг Семерых, а он был лишь в храме. Если я не успею ничего сделать, то можно будет уже никуда и не спешить. Зачем мне свобода без Анранара?..

Я уселась на земле расчерчивая вокруг себя руны молитв, и распределила углы импровизированной молельни. Пришлось позаимствовать у Ланы её меч для ритуала. Его я положила перед собой. Настоятельница храма эрегиний уверяла, что жрицам никогда в помощи отказано не будет. Нас слишком мало, и богиня помнит о своих любимых дочерях. Оставалось верить и молиться.

Каждый удар сердца, каждый затаённый вздох был наполнен ожиданием чуда. Афресия — не миф. Я помнила, как точно так же стояла на коленях в круге молельни там, в Храме на горе Отцов. Монотонно звучали гулкие барабаны, очищая мысли, не давая сосредоточиться на чем-то ином. Тогда мне было нечего терять, я просто хотела жить без боли.