Галина Чередий - Оригинал

— Ну, может, потому, что для тебя этот момент может так и не наступить? — улыбнулся мой деспот поистине демонически.

— Смертью меня пугаешь? — тут же взвился принц, задрав острый подбородок и заносчиво выпятив грудь.

— Я не настолько милосерден, — продолжал лыбиться Грегордиан так, что белая акула сдохла бы от зависти. — Перспектива, что ты станешь свидетелем того, как твоя единственная прямо сейчас пройдет обряд полного супружеского слияния с одним из моих воинов и уже к ночи разделит с ним постель, кажется мне более подходящей.

Темная кожа принца буквально посерела, а и так немаленькие фиолетовые глаза распахнулись сначала в неверии, а потом стремительно стали узкими щелками, которые полосовали Γрегордиана мечами чистейшей ненависти.

— Скажем, с асраи Алево? — продолжал глумиться деспот, не обращая внимания на то, что бедного парня буквально трясет от желания вцепиться ему в глотку. — Друг мой, как ты относишься к такой перспективе?

— Соединиться с женщиной, которая судьбой была предназначена самому моему архонту? Это честь для меня, и дважды думать я не буду! — изобразил почти искреннюю радость и готовность асраи, становясь теперь тем, кого расчленяло и сжигало дотла фиолетовое пламя.

— Фейринский ублюдок! — выплюнул дракон, трясясь и сжимая кулаки до хруста. — Станешь принуждать женщину только потому, что тебе прикажет твой господин?

— Принуждать? И это со способностью асраи к обольщению? — прижал ладонь к сердцу Алево в театральном изумлении. — Поверь, она будет пылать и истекать влагой в моих руках раньше, чем я лишу ее одежды.

В этот момент я испытывала двойственные чувства. Мне было искренне жаль горячего драконьего принца, которого столь бессовестно натуральным образом «разводили» Грегордиан и Алево. Но при этом я не могла не восхититься нахальной игрой этих двух засранцев, наглой манипуляцией ради достижения нужного результата. Учись, Аня. Тебе тут жить. Украдқой поглядывая на Илву, я отметила изменение выражения ее лица. Если при появлении Раффиса она натянула извечную маску сфинкса, то при виде его эмоций на грани физических страданий заметно смягчилась и глядела на принца если уж и не с сочувствием, то с настоящим интересом.

— Тогда твой первый раз с ней станет и последним! — обвиняюще ткнул рукой Раффис в Алево. — Как только ее невинность будет утрачена, с ней испарится и моя клятва никому не причинять тут вреда. И ты будешь первым, кого я прикончу!

— Может и так, принц, но вот только смерть не разъединит их души, — вместо асраи ответил Грегордиан, снова переключая внимание на себя. — Ты утратишь шанс связать себя со своей единственной навсегда!

— А после того, как я покажу ей, что такое мужчина с моим опытом, она не захочет и взглянуть в сторону того, кто понятия не имеет, что делать с женщиной в постели.

Бедный Раффис, если у него и хватило бы разумности и самообладания противостоять кому-то одному, но двоих фейри, атакующих его разум жуткими перспективами, было явно многовато.

Запрокинув голову, он взревел, выгибаясь так, будто сквозь него пропустили высокое напряжение, и черты его на пару мгновений поплыли. И тут Илва стремительно вышла вперед, становясь перед ним безмолвным напоминанием. С огромным трудом принц взял себя в руки, скованный пристальным взглядом девушки, и, тяжело дыша, спросил:

— Ты хочешь, чтобы я помог своему врагу?

— Да, — Илва даже не кивнула, но ее ответ звучал окончательным.

— Хорошо, я сделаю все, что он потребует.

— Ты желаешь выдвинуть свои условия? Потребовать чего-то от меня? — Не только я, но деспот с асраи, скрывая явное удивление, уставились на девушку. Ведь Грегордиан четко дал понять, что ни о каких обязательствах с ее стороны речи не идет. С чего бы тогда ей самой подавать подобную идею принцу? Если только…

Недавняя ярость принца будто испарилась. Он смотрел на Илву с отчетливо читаемой грустью и каким-то странным пониманием.

— Нет. Мне не нужно от тебя ничего, что можно получить с помощью принуждения или шантажа, монна Илва. Достаточно и того, что ты станешь свободной от него.

И в этот момент я ощутила, как у меня запершило в горле и защипало в глазах. Столько откровенности, смирения и при этом настоящего достоинства исходило сейчас от этого молодого мужчины, что не восхититься этим было просто невозможно. Отворачиваясь, я наткнулась на пристальный взгляд Γрегордиана, который явно не пропустил мою взволнованность. Мне было жаль Раффиса, но и за Илвой я признавала полное право самой определять свою дальнейшую жизнь. К тому же кто сказал, что потом, гораздо позже, ее душа вот так же не расцветет и не оттает, как моя, и причиной этому не станет именно этот царственный дракон. Как там выразилась Дану? «Будет почва, прольется немного влаги и пригреет солнце, и вот уже отрастает заново». А по мне так не отрастет, а родится нечто совершенно новое, цельное и абсолютно уникальное.

Раффис подтвердил клятвой каждое слово выдвинутых Грегордианом требований, не отрываясь при этом глядя в глаза Илве. Она тоже не отвернулась и не отвела взгляд и, казалось, оставалась совершенно безразлична к происходящему, но что-то неуловимо изменилось в самой ее позе, в языке тела… а может ты, Аня, просто пытаешься увидеть то, чего нет, и придать всему ореол несуществующей на самом деле романтики.

— Когда я должен отправиться на границу за подкреплением? — тон Раффиса, наверное, в принципе не смог быть ещё суше.

— Немедленно! — ответил Грегордиан. — И учти, принц, если к ночи ты и твои драконы не явитесь в Тахейн Глифф, я буду считать нашу сделку недействительной. О последствиях ты знаешь.

Как ни странно, в этот раз Раффис не вспыхнул как спичка, а усмехнулся с видом человека, который точно знает, что ему лгут, но никого уличать в этом обмане он не собирается.

— Я не дам тебе ни единого повода расторгнуть эту договоренность, враг мой! — ответил он и стремительно покинул покои.

— Алево, с этого момента никто не должен покинуть Тахейн Глифф ни по воздуху, ни по морю, ни по земле, — сказал деспот, как только за принцем закрылись двери. — Нельзя чтобы до Хакона дошли вести о том, что принц драконов улетел отсюда. Он не идиот и может сделать выводы.

— Любой, кто попытается покинуть эти стены, будет убит, — кивнул асраи. — Что-то еще?

— Собери столько фоетов, скольқо нужно для переноса трех пассажиров, но только тихо, — и когда асраи кивнул, уточнил: — Ерина среди них быть не должно.

Лишь мгновенье длился некий визуальный диалог между деспотом и Алево, от которого мне почему-то стало немного жутковато, а затем асраи стремительно унесся исполнять приказания. А Грегордиан обратил свое внимание на Илву.