Галина Чередий - Оригинал

Лугус моргнул пару раз, сбиваясь с мысли.

— Я уточню, — буркнул он, покидая мои покои.

Вернулся он, прямо скажем, не скоро. День уже стал клониться к вечеру. Наверное, вопрос оказался не из простых. Я, немного послонявшись по покоям, обнаружила, что снаружи есть огромный балкон, и провела несколько часов, наблюдая с высоты за жизнью Тахейн Глиффа. Раньше мне такой возможности не представлялось. С моего балкона была видна почти вся площадь, по которой меня вел в первый день Лугус, и изрядный кусок водной глади. Ах, да, Фир Болг, точнее, то, что от него осталось, тоже можно было рассмотреть. Он выглядел теперь каким-то хаотичным нагромождением черных обожженных обломков, и единственное, что теперь там блестело и сверкало — это гигантское количество осколков стекла. На какой-то момент мне стало немного жаль того утраченного архитектурного совершенства и изящества, каким он, как ни крути, являлся, но это чувство оказалось быстро проходящим. Повсюду, кроме бывшего дома удовольствий, наблюдалось весьма активное движение. Восстановление шло максимальным темпами, строений без крыш уже почти не осталось, и я даже видела, как то ли оттирают, то ли закрашивают на стенах участки уродливой копоти, напоминающей о повсеместных пожарах. Хотя особых деталей мне было не разглядеть, все равно смотреть на эти обычные, вполне прозаичные моменты было увлекательно. Кстати, родился вполне обоснованный вопрос — почему не воспользовались магией для того, чтобы моментально вернуть все, как было. Зачем мучиться и потеть, если достаточно какого-нибудь заклинания, и полный порядок? Не понятно. Разве что только этот совместный труд всех местных разом имеет некий воспитательный и объединяющий подтекст. Ближе к вечеру я устала глазеть на здешних существ за работой и переключилась на вид заката над бухтой. Медленно спускающееся к воде краснеющее светило выглядело так великолепно и при этом настолько знакомо по многочисленным фото в сети, фильмам и передачам, что мне ничего не стоило представить себя снова в своей прежней жизни. Тоска и одиночество, как два таившихся в засаде зверя, тут же выпрыгнули, принявшись нещадно терзать мою душу. А медленно проявившийся в подступающих сумерках бледно-голубоватый диск луны, еще больше усиливший сходство с небом когда-то родного мира, вызвал желание натуральным образом взвыть, оплакивая простую красоту, на которую я раньше и внимания не обращала. В этот момент в воздух с одной из крыш взвилась пара летающих созданий, напоминая мне лишний раз, насколько я далеко от всего привычного. Господи, как два мира, в чем-то настолько схожих, могут быть до такой степени разными?

Лугус прочистил горло, снова пугая меня и отвлекая о полного погружения в безысходность, за что я ему была почти благодарна.

— Что? — вышло сипло из-за долгого молчания или из-за эмоций, что захватили только что. — Просить прогулку было очень круто с моей стороны?

— Наш архонт просил тебе передать, что ты сможешь гулять уже завтра, когда окончатся восстановительные работы и будет наведен порядок, — ответил Лугус спокойно, никак не реагируя на раздражение в моем вопросе. — Пока это может быть небезопасным.

— Завтра так завтра. — На самом деле я не ждала, что Грегордиан это позволит.

— Ты сможешь ходить куда хочешь в Тахейн Глиффе, а сопровождать тебя будут двое воинов.

Ясно, прогулки будут под конвоем. Ну, глупо было бы надеяться, что будет по-другому.

— Бери, что дают, — пробормотала я сама себе. — Передай мою благодарность архонту Грегордиану.

— Думаю, мне этого делать не придется, — ответил Лугус, так же больше себе, чем мне. — Ты так и не приказала подать тебе пищу днем. Ты здорова?

— Мне нужно было прокричать с балкона, что я голодна?

— Мое упущение, прости, монна Эдна. Я все время забываю, что ты не слишком знакома с нашим миром. Идем со мной!

Он пошел впереди меня, касаясь светильников на стенах кончиками пальцев, и они начинали излучать мягкий золотистый свет, придавая интерьеру больше интимности. Мы оказались в столовой. Посреди пустой столешницы стояло одно из распространенных здесь больших серебряных блюд. Лугус крутнул его и оглянулся на меня.

— Если нет никого из служащих, но ты проголодалась, тебе достаточно сделать так, — он снова заставил вращаться эту большую чеканную тарелку. — На кухне будут в курсе и принесут пищу.

В гостиной появились двое брауни с накрытыми блюдами, как будто только и ждали сигнала, стоя за дверями.

— Сервируйте на балконе, — отдал указание Лугус. — Надеюсь, эта пища порадует и поддержит твои силы. Я же тебя покидаю. Завтра присоединюсь к тебе на прогулке и думаю, ты будешь готова сообщить обо всем, в чем нуждаешься. Женщинам ведь так много нужно! Доброй ночи, монна Эдна!

Лугус ушел, и вслед за ним исчезли и проносившие еду брауни. Я вышла на балкон и увидела красиво накрытый стол, которого здесь вроде бы раньше не было. А еще рядом с ним было два стула. Два! Я огляделась и заметила Грегордиана, бесшумно шагающего по широким каменным перилам балкона в мою сторону. Он был босиком, обнажен по пояс, в широких свободных черных штанах, ткань которых слегка трепетала на ощутимом тут наверху, но все же теплом ветерке. Огромный, такой, казалось бы, грубо сколоченный и при этом передвигающийся с убийственной хищной грацией. На фоне почти совсем потемневшего неба он смотрелся пугающей тенью и в то же время бесконечно гармонично. Его мощная мрачная аура абсолютно органично сплеталась с самой тканью пространства этого чуждого мне мира, делая любое его движение или взгляд наполненными силой и смыслом. Пусть непонятными для меня, но правильно ощущающимися здесь. Боже, опять это со мной происходит. Я просто вижу его, и этого достаточно, чтобы впасть некий почти гипнотический ступор. Пройдет ли это хоть когда-то?

Спрыгнув в нескольких метрах от меня, Грегордиан с совершенно невозмутимым выражением лица уселся за стол и кивнул на второй стул.

— Присоединишься? — легкий, почти небрежный тон, который мог бы меня обмануть, если бы не взгляд — пристальный, алчный, обнажающий, бескомпромиссно-требовательный.

— А что стало с обещанием не входить сюда, пока я не позову? — слишком много его голой смуглой кожи. Он ведь наверняка это нарочно…

— Вообще-то балкон опоясывает всю башню. Так что формально я на нейтральной территории, — усмехнулся деспот, выбрав кусочек, но так и не отправив его в рот.

Ну да, на нейтральной, если забыть, что каждый сантиметр тут принадлежит тебе.

— То есть избежать для меня встреч с тобой все равно невозможно? — уселась напротив и постаралась занять свои глаза разглядыванием еды.