Эвангелина Андерсон - Укрощение зверя

Она обнаружила, что его сперма была горячей, густой и чрезвычайно вкусной. Его темный пряный запах, казалось, пропитывал его сущность, делая это вовсе не обязанностью, глотать горячие струи, которые стекали по задней части ее горла. Она смутно удивлялась, что не испытывала отвращения к ее собственному стремлению выпить все, что он дал. На самом деле, она была более возбуждена, чем когда-либо, ее соски пульсировали против тонкой шелковой блузки, а ее киска распухла и разгорячилась от потребности.

Наконец он прекратил кончать, и Гизелла неохотно отодвинулась, облизывая уголки рта, как кошка, пытающаяся получить последние следы сливок. Однако к ее удивлению, твердокаменный член между его бедер ничуть не уменьшался. На самом деле, он казался тверже и больше, чем раньше.

— Почему… почему ты не удовлетворен? — Она с тревогой посмотрела от пульсирующего ствола, вверх на узника. — Извини, мой господин, я сделал все, что могла для тебя.

Он покачал головой и плотно закрыл глаза на мгновение. Когда он открыл их, они были полны мучений, как ничто иное, что когда-либо видела Гизелла раннее.

— Это не твоя вина, малышка, — сказал он с удивительной мягкостью. — Ты сделала все, что могла, и намного больше, чем любая из других несчастных девушек, которых мои слуги оставляли здесь, внизу.

— Других девушек? — Гизелла поднялась на ноги и нахмурилась. — Но тогда… так ты здесь хозяин, о котором они говорили. — Она не удивилась, услышав это. Несмотря на то, что он привязан и обнажен, у огромного мужчины был благородный вид, который нельзя было отрицать.

Он устало кивнул.

— Да.

— Но почему ты прикован, как пленник? А как насчет зверя, о котором ты говорил раньше? — Теперь, когда она дала ему освобождение, Гизелла обнаружила, что ее любопытство сильно пробудилось.

Он вздохнул, и у нее появилось ощущение, что он потер бы глаза и провел рукой по волосам в разочаровании, если бы только его руки были свободны.

— Я и хозяин, и пленник. Как я уже говорил ранее, я нахожусь под проклятием. И я также зверь.

— Ты зверь? — Гизелла безучастно посмотрела на него, думая, что это должно быть какая-то ошибка. — Ты выглядишь очень человечно для меня, мой господин.

— Ты можешь называть меня Тристан, малышка. — Он вздохнул. — У тебя будет немного времени, чтобы так меня называть.

Гизелла почувствовала, как холодный палец страха щекочет ее затылок от его угрожающего тона, но она решила не показывать это.

— Если я могу называть тебя Тристан, тогда ты можешь называть меня Гизелла, — сказала она бодро. Оглядевшись в пыльных тенях, она обнаружила шаткий трехногий деревянный стул и подтянула его ближе, чтобы смотреть на Тристана, когда он говорил. — А теперь, начни с самого начала, пожалуйста. Расскажи мне о проклятии. Как это произошло? И как оно может быть разрушено?

— Его нельзя разрушить. — Печаль и боль сквозили в его глубоком голосе. — Или, по крайней мере, не теми, кто приходил ранее, чтобы попробовать. Но я расскажу тебе, как это произошло.

— Пожалуйста. — Гизелла наклонилась вперед, локти на коленях и с любопытством посмотрела на него вверх, желая услышать рассказ.

— Я — законный правитель Ригель Девять, — начал заключенный, которого она теперь считала Тристаном. — Пять лет назад после безвременной смерти родителей я взошел на трон и начал искать невесту, чтобы вместе править. Я был полон решимости найти кого-то с отвагой и честностью, а также красотой, так что мои поиски были долгими. Однажды прекрасный золотой космический корабль приземлился у нашего космодрома, и женщина, которая пилотировала его, попросила аудиенцию со мной. — Он вздохнул и покачал головой. — Много раз после я желал бы отказать ей, но мне было любопытно, поэтому я предоставил ей аудиенцию. Хотя уверен, она нашла бы способ добраться до меня, несмотря ни на что.

— Кем была эта странная женщина? — Гизелла обнаружила, что полностью погружена в рассказ, который начинал звучать как одна из сказок, которые мать читала ей перед сном много лет назад, когда она была девочкой.

— Она была колдуньей из системы Террана. Они могут перевернуть реальность странными и ужасными способами, способами, которые ты не можешь себе представить. Ты можешь смеяться, если хочешь, я пойму, я смеялся, когда она сказала мне, — продолжил Тристан. — Никто больше не верит в ведьм, проклятия и магию. Я и сам не верил, пока не стало слишком поздно.

— Что она с тобой сделала? — Гизелла дрожала, заинтригованная странной историей.

— Она хотела, чтобы я взял ее в жены. Но я считаю, что она на самом деле хотела править через меня, иметь всю власть и богатство Ригель Девять чтобы делать с ними, что ей угодно. — Он нахмурился. — Она была очень красива, но я хотел жениться по любви, найти женщину, которая была бы достойна титула повелительницы планеты. Не жадная, алчная ведьма, которая только хотела выжать все из должности во имя своего собственного удовольствия. Поэтому я отказал ей.

— И она наложила на тебя проклятие? — Гизелла задумалась над этой мыслью. По какой-то причине она верила в то, что Тристан ей рассказывал.

Он кивнул.

— Проклятие, которое нельзя разрушить. Она сказала, если не она, то никто. Раз в месяц в то время, когда две луны на Ригель Девять поднимутся вместе в небо, я стану зверем и буду жестоко относится к любой женщине, которую попытаюсь любить. Когда она произнесла проклятие, то исчезла в облаке зловонного дыма, а у меня появились черные отметины на висках и руках, которые ты видишь. — Он указал на странные искривленные черные метки, которые омрачали гладкий загар кожи его бицепса и лба.

— В какого… какого зверя ты превращаешься? — Холодный палец страха прослеживал ее позвоночник, но Гизелла старалась держать голос ровным.

Тристан пожал плечами, и цепи вслед ним звенели.

— Я знаю только то, что говорят мне слуги. Некоторые говорят, что я по-прежнему выгляжу частично человеком, но я принимаю вид животного из Старой Земли, которое называлось быком с большими изогнутыми рогами и дикими глазами. Ты знаешь существо, о котором я говорю?

С трудом сглотнув, Гизелла кивнула. Она, как и большинство детей в галактике, изучала в школе материнскую планету, из которой происходило все человечество, а животные Старой Земли всегда были одним из ее любимых предметов.

— Итак, ты превращаешься в зверя и…

Темные глаза Тристана были наполнены болью.

— В то время, когда меня захватывает проклятие, я превращаюсь в чудовище, меня контролирует животная похоть. Я вынужден трахать любую женщину, которой не повезло быть рядом со мной. Во мне разрастается голод, и я хочу взять ее, чтобы полностью овладеть ею, заполнить своим членом, пока вхожу в нее снова и снова. Если она сопротивляется моему наступлению, я становлюсь… жестоким и неуправляемым.