Матильда Старр - Камасутра для вампира [СИ]

Его рука внизу. Он уже задрал юбку — там, под пледом, не видно — сдвинул в сторону полоску трусиков и теперь, едва касаясь, ласкает ее там…

Она дышит часто… Усталость? Страх? Ничего этого уже нет и в помине. Есть лишь одно желание — чтобы он не останавливался, чтобы продолжал. Но он прекращает долгий поцелуй, отрывается от ее груди — и Марго почти готова удержать его, вернуть на место.

Но он спускается ниже, соскальзывает на пол. Когда успел отстегнуться? Хорошо, что тут не так тесно, как в общем салоне — эти мысли промелькнули в одну секунду и растворились за ненадобностью.

Не думать, только чувствовать, ощущать его язык — такой нежный, такой настойчивый, такой…

— Еще, — выдыхает она еле слышно, и прижимает его голову к себе сильнее. То, что он делает языком, — это слишком хорошо, чтобы быть правдой. И она не может сдержать стон.

И плевать, что кто-то услышит. Пусть даже весь самолет соберется сюда посмотреть, что происходит, она не хочет, чтобы он останавливался. Она хочет ловить волны наслаждения, которые накатывают одна за другой, пока наконец не накрывают ее с головой.

А потом они лежали вдвоем, рука в руке. Слишком о многом им нужно поговорить, и слишком не вовремя сейчас. Если у нее все получится, если эта жуткая история останется позади, они обязательно обсудят все. А пока на можно вместе молчать.

Самолет приземлился, и уже новый сотрудник аэропорта принял их обман за чистую монету. Черт, а ведь и деньги менять некогда, да и нет их, сколько надо, придется рассчитываться с таксистом фантиками. Опять трата сил. Ну да ладно, они как-нибудь справятся. Тело Маргариты сладко заныло от одной мысли о том, как они будут справляться.

Сейчас замок не казался таким мрачным, как тогда, сотню с лишним лет назад, когда юная Маргарита с ужасом ступила на его порог. И таким огромным тоже не казался.

Как много изменилось за это время! Как изменилась она сама. И все-таки на Маргариту накатили отголоски того ужаса, с которым она входила в эти ворота.

Теперь здесь что-то вроде музея. Вход платный. К счастью, открыто, так что достаточно будет просто убедить разодетых под старину ребят на входе, что у них есть билет. Это легко.

Куда труднее найти комнатушку, которую выделил ей тогда Алекс. В этом замке десятки комнат, похожих одна на другую, а ее память наверняка сделала все, чтобы засунуть неприятные воспоминания куда подальше, откуда их не так просто будет извлечь.

— Это то самое место? — спросил оборотень.

Маргарита кивнула.

— Место, где все начиналось и где все закончилось.

Она бодро застучала каблуками по каменному полу. Предаваться глупым воспоминаниям, лелеять давно забытые страхи… Зачем? К тому же у нее на это совершенно нет времени. Нужно найти чертово письмо.

Свою бывшую комнату она отыскала быстро. Одна незадача: это не была зала с экспонатами, это была подсобка, о чем недвусмысленно свидетельствовала надпись «Только для персонала». Наверняка здесь хранили какие-нибудь средства для уборки. Маргарита дернула дверь. Ничего хорошего, дверь заперта. Она растерянно оглянулась на спутника.

Взламывать помещение в музее — очень плохая идея. Приблизительно это было написано у него на лице.

— Я могу вам чем-то помочь?

К ним приближался пожилой мужчина со связкой ключей в руках. Наверняка смотритель. А вот это очень кстати.

Маргарита уже хотела сказать ему особым голосом: «Откройте мне эту дверь, пожалуйста», как вдруг холод пронзил ее от пяток до макушки. Это не человек, с которым такие фокусы могут пройти. Это — вампир. Старый, очень древний вампир. В старом, очень древнем замке.

Ничего удивительного, они любят селиться в таких местах. Не все могут привыкнуть к шуму города, скорости эскалаторов, потоку машин и яркой рекламе. Многие предпочитают жить так, будто этих сотен лет не было. Этот наверняка из таких.

И что теперь делать? Как попасть за заветную дверь? Мужчина смотрел на нее с почти доброжелательной улыбкой, и Маргарита рискнула:

— Мне нужно забрать здесь кое-что. Мой друг оставил это для меня.

Попытаться стоило. Вряд ли Алекс научился проходить сквозь стены, так что, скорее всего, он проник в комнату не без помощи этого старика.

Взгляд, которым ее пронзили, мог бы поспорить с рентгеновским лучом.

— Вы уверены? Именно в этой комнате?

Звучало почти как обычный вежливый вопрос смотрителя не в меру бестолковым посетителям замка, которые не могут отличить выставочный зал от подсобного помещения и при этом не желают читать надписи на дверях.

Почти, но не совсем. Чуть больше напряжения в голосе. Чуть нетерпеливее ожидание ответа.

Маргарита сосредоточилась. Попыталась вернуться туда, в те далекие дни. Представила замок, вот она идет по коридору, сворачивает… Кажется, ошибки нет: комната именно та.

— Уверена!

Старик довольно кивнул, словно она сдала какой-то важный экзамен, поискал нужный ключ на связке, вставил его в дверь и провернул.

Маргарита зашла и ахнула: в этой комнатке не было инвентаря для уборки и не лежали ровными рядами чистящие средства. Здесь все осталось как прежде. Узкая кровать, тусклое зеркало, небольшое окошко. Ей казалось, если она откроет гардероб, увидит там все те же наряды.

— Он запретил что-то менять в этой комнате, — раздался сзади старческий голос. — Никогда сюда не приезжал. А вот недавно приехал.

Маргарита кивнула:

— А где?..

Старик перебил ее:

— Не тратьте время на вопросы. Я не знаю ответов. Он лишь просил открыть эту дверь той, что об этом попросит.

Вампир вышел из комнаты, а Марго огляделась. Где может быть письмо? Куда он мог его спрятать? Где все началось и закончилось?

Маргарита подошла к кровати, нырнула рукой под подушку, и пальцы нащупали гладкую поверхность бумаги.

Она торопливо развернула листок. Знакомый почерк, витиеватые буквы. Тот, кто учился писать пером, даже шариковой ручкой будет писать красиво.

От этого листка веяло древностью — или забытой молодостью? — а еще опасностью. И надеждой.

Денис остановился у входа, словно оставил наедине ее — и того, с кем ей предстояло проститься.

Марго обернулась через плечо, улыбнулась ему благодарно и начала читать.

Дорогая Маргарита!

Я хочу сказать тебе свое «прости». Хотя даже если бы каждый день на протяжении всех этих лет я говорил тебе «прости», этого было бы недостаточно.

Если ты читаешь это письмо — значит, у тебя появился еще один повод чуть меньше меня ненавидеть. Меня больше нет.

Думаю, ты уже поняла, что я нашел выход для всех для нас.

Жизнь без убийств.

Без бесконечного чувства вины, без ощущения, что ты своими руками уничтожаешь всех, кого любишь, и все, что бережешь.