Ульяна Соболева - Непрощенная

Велиар повел массивными плечами и, сбросив плащ на пол, хрипло сказал Ноару:

- Мы покидаем острова. Я сгною эту валласарскую псину. Я выпотрошу его и заставлю пожирать собственные кишки, если он хотя бы пальцем тронул мою дочь.

Ноар снова поднял плащ и опять набросил на плечи Ода. В этот раз велиар все же закутался в него, и белые длинные пальцы впились в мех воротника, сминая и выдирая ворсины.

- Если мы отступим сейчас, мой велиар, нам уже никогда не занять прежних позиций на островах.

- Я потерял Валлас, и моя дочь в плену проклятого дас Даала.

- Маагар может выйти на Валлас…а деса Одейя…Вы сами понимаете, что означает плен для ниады. Нам уже ничего не исправить. Её нельзя вернуть обратно, если вы хотите, чтоб она осталась жива, пусть остается в Валласе.

Од медленно повернулся к слуге, и тот вздрогнул, когда увидел красные глаза своего велиара. Все белки испещрены багровыми прожилками, а веки опухли, словно их искусали ядовитые осы Варнара. Таким он не видел Ода Первого никогда. Неужели он плакал? Впервые со дня смерти Анисы.

- Это моя дочь!

- Рабыня валласского велиара больше не может быть вашей дочерью. И вы об этом знаете.

Од схватил Ноара за шею и сильно тряхнул, но тот даже не попытался вырваться, он смотрел в глаза своему Повелителю.

«Вот и настал час расплаты. Рано или поздно Иллин отобрал и у тебя самое дорогое, молочный брат. Почувствуй, каково это - терять». Ноар чувствовал, как растекается по венам кипяток злорадного триумфа. Он ждал этого момента долгие годы и не верил, что когда-нибудь он настанет…до того самого дня, когда после родов померла любимая жена велиара. А потом погиб и младший сын, носивший её имя. Вот и сбывается проклятие матери Талины.

- Смиритесь. Вы отомстите. Позже. Уехав с островов, вы потеряете выгодную стратегическую позицию, и неизвестно, сможете ли вообще добраться до Валласа из-за зимы. К весне острова станут вашими, а потом можно и на Валлас отправиться. Проклятый Даал не сдвинется далеко в такие жуткие холода, они будут пережидать зиму, мой дас.

Од стиснул челюсти с такой силой, что скрежет зубов напомнил Ноару скрип несмазанных колес велиарской кареты. Пальцы на горле верного слуги сжались ещё сильнее и тот приоткрыл рот, пытаясь глотнуть морозный воздух.

На секунду страх сковал все тело мужчины, и тот дернулся от ужаса, глядя в жуткое бледное лицо своего хозяина.

- ЭТО МОЯ ДОЧЬ!

Рявкнул Од, его тело затряслось от дикого напряжения, глаза налились кровью и словно были готовы вылезти из орбит.

- Лассар и ваши сыновья или Одейя дес Вийяр, которая обесчещена и должна быть забита камнями, едва ее нога ступит на землю Лассара! Выбирайте, мой дас. От этого выбора зависит жизнь вашего народа и ваших солдат.

«- Она ждет от меня ребенка. Помилуйте, мой дас. На сносях почти. Отпустите.

- Ты будешь жениться на каждой суке, которую обрюхатишь? У меня бы спален не хватило для всех моих баб. Подотри сопли, Ноар. Я куплю тебе самую породистую сучку обещаю. Смирись и забудь

- Сжальтесь я люблю её.

- Любовь придумали глупцы. Ноар. Валласская шлюха будет продана на торгах, или я вспорю ей брюхо и заставлю тебя смотреть, как ее трахают мои солдаты, а потом я дам тебе свободу, как ты и просил. Выбирай. И не говори, что я не милосерден к тебе, предатель! Ты предпочел мне эту шваль? Мне? Своему молочному брату?!».

Ноар тряхнул головой, стараясь отогнать непрошенные воспоминания, стараясь не думать о том, как на его глазах продали юную Талину жирному купцу, который убил ее спустя сутки прямо в замке Ода. Забил до смерти ногами после того, как до утра насиловал в своих покоях. Перед смертью она исторгла из своего чрева их мертвого ребенка, а потом умерла и сама. Он похоронил её вместе с младенцем на заднем дворе. Там, где старое дерево раскололось надвое от попавшей в него молнии. Весной оно зацвело снова, спустя десять лет. Мать Талины, валласская шеана прокляла велиара в голос, за что ей отрезали язык, зашили рот и сожгли на площади. Люди не решились прийти на казнь Далиссы - валласких язычников боялись, как огня. Поговаривали что все валлассары - дети Гелы. В них течет кровь гайларов, и именно валлассары становятся жуткими оборотнями, пожирающими человеческую плоть. Господа заставили своих рабов принять лассарскую веру и запретили говорить на языке варваров. За неповиновение двадцать плетей и «вечная улыбка».

С тех пор прошло достаточно времени, и даже Ноар думал, что забыл и простил…до этого самого момента…пока не испытал почти предоргазменные судороги от осознания, насколько раздавлен новостью его хозяин.

Од застонал и отшвырнул от себя слугу.

- Пошел вон! Не приходи сюда, пока сам не позову.

Ноар вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Он тронул горло обеими руками, морщась от боли. Не впервой ему доставалось из-за гнева государева. Но Од первый любил его. Той самой странной любовью, которой хозяева любят своих самых верных псов, но стоит не выполнить команду, и рука, которая ласкала, тут же нанесет жестокие удары. Привязанность деспота к своему питомцу, выросшему с ним вместе, вскормленному одной женщиной. Кормилица Ода была родной матерью Ноара. Когда она умерла, Од хоронил ее со всеми почестями в склепе своей семьи. Это была наивысшая честь для простолюдинки, подаренной матери Ода ее супругом.

За дверью послышался грохот, звон битой посуды и рычание, переходящее в громкую брань и в стоны, а потом снова все стихло. Через час Од Первый сам вышел из покоев. Он отдал приказ собирать войско и идти на самый главный из островов – Атеон. Хватит рассиживаться и греть задницы на песках Варнара! Настало время прижать варвара. Но прежде чем отплыть из Варнара, Од Первый отдал два письма в руки Ноара и приказал отправить верного человека в Лурд к Маагару и ещё одного к Самерану в Лассар. Войску велиара потребуется помощь среднего сына, когда они подберутся вплотную к главному острову. Пусть соберет армию и выдвигается на острова. Чтоб подоспел как раз к взятию Атеона.

Перед тем как вручить послание гонцу, слуга закрылся у себя в покоях и развернул первый пергамент, пробежался взглядом по красивым и ровным буквам, затем отправил бумагу прямиком в огонь. Ровно через полчаса Ноар вышел из своих покоев с двумя свертками закрепленными печатями Ода Первого…

Недаром Ноар так долго и тщательно учился писать точь-в-точь, как его хозяин, повторяя букву за буквой. Это была своеобразная игра с детства…Од хохотал над попытками юного друга, и они часто разыгрывали кого-то, заставляя разгадать где подделка, а где оригинал. Тех, кто не отгадывали, Од Первый порол самолично, а потом хлестал плетью и Ноара за то, что тот слишком хорошо подделывал почерк хозяина. Впервые слуга решился использовать опасное умение в своих целях. Понимал, что если раскроется обман, не сносить ему головы, но пока писал на его тонких, обожжённых губах играла злорадная усмешка, а когда вручил гонцу сверток, то почувствовал, как по телу прошла волна дикого возбуждения. В ту ночь, спустя много лет, Ноар снова смог взять женщину. Его член встал впервые за почти двадцать лет после смерти Талины и их ребенка.