Алина Углицкая - Власть любви

Первым подал голос водитель:

— Садись, коль пришел. Подброшу.

Вслед за его словами раздался негромкий щелчок, и пассажирская дверца автоматически приоткрылась.

— Знаешь, кто я? — нахмурился Степан.

Это существо за рулем выглядело как человек. Обычный, ничем не примечательный представитель людского племени. Но под этой скромной личиной таилось чудовище из кошмарных снов. Слишком хорошо Степан это знал, слишком часто сталкивался с такими, как он. И сейчас эта тварь ни за что не усыпит его бдительность показной любезностью!

У Бориса не было ни малейшего желания принимать во всем этом участие. Но приказам Древнейшего не перечат, его решения не оспаривают. Если он решил встретиться с этим мужчиной, Борис поможет ему. Даже если его интуиция подсказывает, что эта встреча ни к чему хорошему не приведет.

— Знаю, — ответил он сухим тоном.

— И не убьешь меня?

— Нет. У меня приказ доставить тебя живым и здоровым.

— Чей приказ?

Борис прищурил глаза.

— Приказ того, кому не отказывают даже в просьбах. И если он сейчас передумает и скажет мне свернуть тебе шею, я сделаю это, не задумываясь ни на миг. Так что садись, не испытывай судьбу.

Поколебавшись, Степан все же забрался в машину.

Что ж, если его не убили сразу, значит, есть шанс, что не убьют и потом.

Он незаметным движением поправил нож.

Ему бы только увидеть дочь. Убедиться, что с ней все в порядке, что она жива и здорова. Когда он будет уверен, что ей ничего не грозит, он подумает, как они будут жить дальше. У него есть кое-какие сбережения на черный день. Вот теперь они и воспользуются ими. Уедут подальше, может быть, в другую страну. Снимут маленький домик. Он найдет себе такую работу, чтобы быть постоянно дома. Он не бросит свою девочку на этих чудовищ. Она не такая, как они, и он не позволит ей быть такой.

А еще, он хотел бы увидеть того, кто с ней это сделал. Посмотреть в глаза. Тварь, которая так поступила с его маленькой девочкой, должна понести наказание.

Молчание действовало угнетающе. Но в тепле салона Степан расслабился, протянул к печке замерзшие руки. Несколько минут он искоса наблюдал за водителем. У того на лице не дрогнул ни один мускул, будто это вовсе и не живое существо, а деревянная статуя. Не выдержав, Ермилов спросил:

— Моя дочь у вас? Я увижу ее?

Это было все, что его интересовало в данный момент.

— Как скажет Древнейший. Твоя дочь — его пара. Если он не захочет, чтобы вы встретились, ты ее не увидишь.

Степан скрипнул зубами. Какая-то тварь называет его дочь своей парой!

— В каком смысле «пара»? — переспросил он, холодея от внезапно охватившего предчувствия.

— Жена.

— Ты хочешь сказать…

Он осекся, не в силах произнести вслух то, что уже нарисовало воображение. Память тут же подсунула разрозненные картинки из прошлого, которые теперь сложились в одну законченную панораму.

Этот зверь в больнице. Он не просто так пришел туда к Лесе. Не просто так следил за ней. Он учуял в ней свою самку. Он инициировал ее, чтобы она могла выносить и родить ему здоровое потомство. И сейчас — думать об этом было невыносимо — сейчас эта тварь насилует его дочь, чтобы та понесла от него!

Лицо Бориса замкнулось, окаменело.

— Тебе все скажет Древнейший. Все, что посчитает нужным, — процедил он сквозь зубы ледяным тоном.

И, протянув руку, включил радио, показывая этим, что разговор окончен.

Дорога заняла более двух часов. Степан даже испытал легкий укол признательности за такую заботу. Как бы ему не хотелось об этом думать, но сам бы он не осилил этот путь. Свалился бы с ног где-нибудь у дороги, да так и помер, припорошенный снегом.

Но испытывать чувство благодарности к этим тварям? Нет, Степан Ермилов еще не упал так низко.

Наконец, когда уже совсем рассвело и бледное январское солнце застыло на затянутом тучами небе, минивэн миновал каменную арку с распахнутыми воротами и въехал на бетонную площадку, идеально очищенную от снега. Водитель притормозил, делая разворот на девяносто градусов, и Степан увидел через окно двухэтажное здание, оснащенное широким крыльцом. Его первый этаж состоял из огромных прозрачных окон, второй был сложен из толстых бревен с выступающими венцами, наподобие терема.

— Приехали. Выходи.

— Вот так просто? — Степан недоверчиво окинул взглядом строение. Над козырьком крыльца весело подмигивали неоновые буквы: «Мальва», сквозь прозрачные окна виднелся зал, уставленный парой десятков столов. — Куда ты меня привез? В ресторан?

— Куда было велено. Идем, поешь перед встречей.

Степан выбрался из машины и вслед за своим провожатым направился к крыльцу. Вокруг царила сонная тишина, нигде ни звука, ни шороха. Как будто обитатели этого странного места, кем бы они ни были, притаились в своих норах, поджидая незваного гостя.

Когда провожатый распахнул перед ним стеклянные двери кафе, Ермилов поежился. Он чувствовал себя так, словно собирался шагнуть волку в пасть.

Из зала ударил в нос аромат наваристого борща, свежих пампушек и поджаренного до золотистой корочки сала. Степан почувствовал, как голодный спазм сжал его внутренности. Когда он ел в последний раз? Кажется, вчера вечером. Да и то, это был легкий перекус, состоявший из вареных яиц и дешевого сервелата, разложенного на газетке между сидений.

На мраморной стойке, отделявшей бар от основного зала, дымилась тарелка с борщом. Рядом стоял бокал с пивом, украшенный пенной шапкой.

— Милости прошу, — Борис небрежно кивнул на стойку. — Присаживайся.

Ермилов застыл, недоверчиво глядя на приготовленное угощение.

Они его ждали? Не может быть… Это же звери! Откуда им знать принципы гостеприимства?

Расстегнув дубленку, он положил шапку на соседний стул, сел сам и придвинул тарелку поближе. Борщ выглядел просто божественно, даже белый островок сметаны в центре тарелки казался сейчас манной небесной. Сглотнув слюну, Степан взялся за ложку.

Егор нервно мерил шагами небольшую пустую комнатку, прилегавшую к обеденному залу. Когда-то здесь была кладовая, потом ее освободили под иные нужды, но успели только вставить окно, постелить ламинат, да поклеить обои.

Десять шагов вдоль, десять шагов поперек. Сцепив пальцы за спиной и скользя взглядом по незамысловатому рисунку на сером ламинате, Егор пытался понять, зачем Ермилов вернулся. Он хорошо помнил слова охотника: «Девочку береги. Не смей ее обижать…» Разве эта фраза не говорила о том, что Ермилов отпустил свою дочь? Так зачем же он вернулся? Что ему нужно?

Решение было принято молниеносно. Не раздумывая, Егор приказал Борису доставить незваного гостя. Не хватало еще, чтобы тот замерз по дороге, пытаясь добраться до «Мальвы».