Алина Борисова - Невеста для демона страсти

Герцог ожидал меня в гостиной, небольшой, но довольно уютной комнате в темно-синих тонах. Света было немного — свечей еще не зажгли, однако лицо своего супруга я разглядела прекрасно. И невольно улыбнулась, словно старому знакомому — ну, еще бы, мужчину с этим лицом я знала и даже л… Впрочем, обойдемся без громких признаний. Тем более, герцог заговорил, и улыбка моя тот час же погасла — другой голос. Тембр, интонации, выражения — все!

— Итак, меня почтила визитом сама герцогиня Раенская, — бросил он, не поднимаясь с кресла. — Польщен, не скрою. Чем обязан?

Интересный вопрос, учитывая конвоирующих меня гвардейцев. Впрочем, я действительно разыскивала его, и разыскивала громогласно.

— Добрый вечер, ваше высочество. Рада, наконец, познакомиться с вами. Вы мне позволите сесть? — проговорила максимально ровно, очень надеясь на ответную любезность. Напрасно.

— Разумеется, — нет, в просьбе не отказал. Вот только, повинуясь его знаку, один из гвардейцев взял от стены простенький жесткий стул и установил его посредине комнаты. — Прошу вас.

Я бы предпочла диван. Или второе кресло, парное к тому, в котором сидел герцог. А так это все слишком сильно напоминало допрос арестованной. Нервировало. Но — села, куда велели, решив, что покорностью я сумею расположить его к себе больше, нежели беспричинной строптивостью.

— Зажгите свет, — коротко распорядился мой вроде-как-супруг. — Хотелось бы видеть нашу гостью максимально отчетливо. Или это уже невозможно? — его пронзительный и жесткий взгляд вновь вернулся к моему лицу. Не сказать, чтоб это было приятно. Лис смотрел… даже глазами герцога Лис смотрел теплее.

— Нет, почему же? — немного растерянно отозвалась я, нервничая под этим взглядом и судорожно пытаясь сообразить, нет ли в моем нынешнем облике изъянов, выдающих мою… двойственную теперь природу. Но нет, я материальна, я полностью материальна.

— Итак, представьтесь, — повелел герцог, когда все свечи зажгли, и гостиная озарилась ярким, словно в праздник, светом.

— Роуз Элизабет Ривербел, дочь Чарльза Николаса Ривербела, графа Хатора, и Клариссы Катарины Ривербел, графини Хатор, в девичестве Доринсвор, — с готовностью сообщила его высочеству. В самом деле, он ведь может и сомневаться, что я — это действительно я. Ему ведь мой облик едва ли кто показывал. Хотя — пара моих миниатюрных портретов дома была, мог уже и заполучить. — После обряда, проведенного в храме Сторина двадцать шестого числа прошлого месяца, в глазах Дэуса являюсь вашей супругой. Последнее, впрочем, вы уже знаете, как мне сказали.

— Да, у меня была возможность это выяснить, — кивнул герцог, внимательно меня разглядывая. — Очень, знаете, интересная возможность. Запоминающаяся.

— Меня моя свадьба тоже весьма впечатлила, — поддержала я этот обмен воспоминаниями. Если он решил выставить себя единственной пострадавшей стороной — то напрасно. Подставляла его не я. И планы его ломала не я. Моя жизнь, вообще-то, тоже немного сломана. — Тем более что моего согласия на брак никто не спрашивал.

— Юных девиц о таких вещах и не спрашивают, тут к вам вопросов нет, — спокойно согласился герцог. — Не их ума это дело — женихов себе выбирать.

По мне — так недурно бы было порой и спросить, меньше б потом проблем возникало. Но кто я, чтобы спорить с его высочеством? Да и не за тем я к нему приехала. Промолчала.

— Расскажите мне подробнее о вашей свадьбе, — попросил… нет, скорее, потребовал у меня герцог. На просьбу это отданное холодным тоном распоряжение все же не потянуло.

— Свадьба была короткой, — чуть пожала в ответ плечами. — Вошли в церковь, совершили обряд, вышли из церкви. Затем сразу уехали. Ни празднования, ни гостей, ни друзей. О свадьбе мы с матушкой узнали лишь накануне, никого пригласить попросту не успели. Впрочем, кто-то в церкви все-таки был. Но, судя по тому, что с поздравлениями не подходили — случайные люди.

— Судя по тому? — нахмурился герцог. — А в лицо вы что, знакомых от незнакомых не отличаете?

— Мой жених запретил мне видеть свадьбу, это было его обязательное условие.

— То есть, вы что же, зажмурились? — недоуменно (а может, и недоверчиво) нахмурился высокородный сыскарь.

— У меня были завязаны глаза, — ответить постаралась спокойно, хотя признаваться в этом факте было не слишком приятно.

— Никто из свидетелей почему-то не упоминал подобной детали.

— Не упоминал или отрицал? — его недоверие раздражало. — К тому же, на моем лице была густая вуаль. О том, что я ничего не вижу, было известно лишь отцу с матерью. Вы можете уточнить у них.

— Уточню, — спокойно кивнул мой-как-бы-муж. — И что, как ваш… ну, будем называть «жених», объяснил вам необходимость ношения повязки? Когда вы ее сняли, кстати?

— В карете, — вопрос смутил. Конечно, едва ли герцог подозревал, но я-то помнила: все, что было в карете, все, что было на конюшне, и потом, и еще, и снова… — А объяснил, — заставила себя вынырнуть из потока ненужных воспоминаний, — да уже не помню, своей прихотью, вроде. Для него это все — шутка, игра, забава. Ему нравится играть роли, менять маски, создавать различные игровые ситуации… Конечно, для него игровые, — чуть вздрогнула, припомнив тех бандитов, убитых Лисом в переулке. И как он с ними играл. И как это все перестало быть игрой — в миг.

— А для вас?

— Я все-таки живу в первый раз. Первый и единственный… и мне очень сложно воспринимать свою жизнь как игру.

— Не очень люблю, когда мне отвечают такими общими фразами. Хотелось бы больше конкретных примеров.

— А мне бы хотелось освежиться с дороги. И чтобы вы пригласили меня отужинать с вами, — решила наглеть, поскольку терпеть становилось уже сложновато. О моем комфорте здесь рвутся заботиться явно не больше, чем во время утомительной дороги до герцогского дома. — А вот за ужином я готова вам все рассказать. А то я сегодня даже пообедать не успела — ваши люди меня забрали, и все везли, везли…

— В самом деле? Не думал, что вам еще требуются все эти бытовые мелочи, — герцог лишь удобнее откинулся на спинку кресла и, видимо устав любоваться на меня невооруженным взглядом, решил полюбоваться через лорнет. Матушка говорила в свое время, что взгляд сквозь лорнет может являться элементом флирта. Но здесь был другой случай. Тот, когда «может и не являться».

— Я человек, и как любому человеку… — начала я несколько обиженно.

— В самом деле? — не дослушал герцог. — А впрочем, давайте поужинаем, будет любопытно. Ланс, покажи нашей гостье ее покои. Освежайтесь, — царственно кивнул мне напоследок его высочество, даже и не думая подниматься с кресла, — ужин подадут через полчаса.

Покои были весьма скромны, а решетки на окнах так и вовсе делали их похожими на тюремную камеру. Но я убеждала себя, что дом не его, а потому — «чем богаты», что до решеток — так меня при необходимости даже стены не остановят.