Ольга Резниченко - Спиною к будущему (СИ)

(во, б***ь, как завернула)

Да только… на этом… не конец. Уходит из комнаты, куда-то в темень. Щелкнул свет, разливаясь медовым шлейфом по коридору. Шум воды. Наглый, надрывной… заглушающий, местами, даже крики телевизора, рев из водопроводного крана.

Ублюдок. Застонать от изнеможения и обречения. Обнять, скрестив пальцы в замке, секцию батареи (не желая больше драть кожу наручниками в висячем положении), и обреченно уложить голову, уткнуть лицом в руки.

А в голове легкие вертолеты, хмельная радость… и странные, откровенные, местами, даже излишне бесстыдные, дикие мысли, грезы, фантазии. Причем давно переросшие из легкой эротики в грубое …

Сглотнуть скопившуюся слюну.

Облизаться. Застонать и сделать вдох. Обида ужалила в сердце. Задергалась, зарычала, забрыкалась я на месте – и снова обреченно осесть, потопая в дурмане неистовых, животных желаний и раскаленной, до дрожи, похоти…

***

Пришла в себя лишь под утро – за окном уже светло.

В голове - просто ад, но... уже могу соображать.

Живо оглянулась, дернулась – лежу в кровати, хотя… все еще одна рука пристегнутая наручниками. А рядом – Клёмин. Взгляд на себя под одеяло – в белье. Не решаюсь… проверить Вову.

Шумный выдох.

Взгляд на милого, смирно спящего своего спасителя. Прокрутить в голове вчерашнее.

Ленка… Черт, Ленка.

- Клёмин, Клёмин! – задергала я его, будя.

- А? – кривится спросонья, сопротивляется. – Что?

Но еще миг и, наведя фокус, тут же привстал, упершись на локти. Попытка проморгать.

Осознать то, что происходит.

- Что? Пришла в себя?

Криво улыбаюсь.

- Что вчера было? Где Лена? Как она?

- Лена, девушка с который ты была в той квартире?

- Да.

- Жива. То ли без сознания, то ли спала. Не знаю толком, но ее врач осмотрел. Не переживай.

Вдруг улегся, уложил голову обратно на подушку… и засопел.

- Ты, охренел, что ли, Клёмин?! – пинаю его снова. – Не смей спать!

- Ну что еще? – недовольно бурчит, приподнял голову. Взгляд в глаза.

- А ребята?

- В смысле? – нахмурился.

- Ну, там… Сергей был и Костя…

Перекосились его губы от раздражения; перевернулся на спину. Еще миг – и поднялся, расселся на кровати.

- Да все нормально с ними, - потер глаза.

- Они просто…

- Стоп. – Взгляд на меня. Обмерла. – Ты еще вчера мне все уши этими ублюдками прожужжала. Я все передал. Поговорят с ними, разберутся и отпустят. А кого надо – накажут. И пистолет мой у меня. Все ясно? Или еще будут какие вопросы?

Застыла я, опустив взгляд.

- Его убьют?

Решаюсь. Глаза в глаза. Молчит, изучая меня взглядом.

- Нет, - четкое и мерное.

Неуверенно кивнула головой.

- Хорошо.

- Но мозги вправят, особенно по поводу наркоты и киднеппинга.

Застыла я, перебирая за и против. Но проиграв внутренний бой, кисло поморщилась. Обреченно повесила голову на плечах.

«По заслугам».

- А меня, - резко дернула руку в сторону, звеня наручниками. – Меня отпустишь?

И снова взгляд в глаза.

Обмерла я, заметив странный взор, а затем… эту его, козырную, ядовитую ухмылку на губах.

Но смолчал.

- Что? – не выдержала.

- А вдруг… тебя это… еще таращит? – смеется.

Скривилась. Выдох.

- Размечтался. Открывай, давай, - тычу в его сторону запястьем.

Подался вбок, к тумбочке со своей стороны, шаркнул, дернул немного вперед выдвижной ящик. Зашуршал пальцами по дну.

Движение, ко мне ближе – и расстегнул наконец-то оковы. Забрал браслеты.

Победно тру руку.

- Идиот, ишь что удумал… И думаешь, я про скотч забыла?

Рассмеялся.

- А что ты еще не забыла?

Не сдержалась, улыбнулась пристыжено в ответ. Встаю с кровати. Глазами ищу платье по комнате.

- Больше ничего.

- Жаль…

Обмерла в удивлении. Но лишь на миг – а дальше скрыть истинные эмоции, продолжая путь. А вот – одежина на стуле. Подхожу ближе. Скрипит кровать (видимо, тоже встал). Не оборачиваюсь. Шаги его ближе.

И, едва беру размах, чтоб набросить платье на себя, одевая его через голову, как тут же обхватывает, пресекает мое движение.

Застыли в странных объятиях.

Прислонился, нагнулся к уху, так что обдало жаром кожу его дыхание – не справляюсь, чувствую, что задыхаюсь.

- Может, не будешь… торопиться? – томно, словно заговор, шепчет, рычит.

Еще миг – и вздрагиваю от его напора. Но не хочу поддаваться.

Улыбаюсь. Самообладание внатяжку.

- Поздно, Клёмин… Домой пора…

Вдруг коснулся… поцелуем шеи… нежным, сладким, напористым, сменяя ласку на сладкую грубость до мурашек по телу.

- Клёмин… - стону, но все еще пытаюсь сопротивляться. – Не надо…

- Ты и так уже опоздала… везде, где только можно. Тогда… почему бы… и нет?... раз такой повод? – и снова от шепота, от его жара перехватывает дыхание. А руки его уже блуждают по телу, дерзко, нагло сжимая меня за потаенные, откровенные места.

- И что это за повод? – введусь на словесную игру (страшась ответов).

- Ну как… мы одни, и полураздеты… А прошлая ночь…

- Что?

- Я думал, сойду с ума, - поцелуи в шею, скатываясь дорожкой к плечу. – Еще никто меня так жутко не пытал, как ты.

Смеюсь.

Оборачивает к себе лицом – поддаюсь (невольно при этом выпуская платье на пол). Глаза в глаза.

Прижимает откровенно к себе силой… Зарылся носом в волосы, и вновь ласки языком по коже…

- И что же ты не воспользовался разовой акцией?

Обмер. Немного отстранился. Взгляд в очи. Едкая, сводящая с ума ухмылка.

- Зачем мне безвольное тело?

Смеюсь робко. Прислоняюсь обратно. Шепчу на ухо.

- А тебе нужна моя душа?

- Ты мне нужна… вся, - и вдруг движение: резкое, точное, напористое – и нагло впивается грубым, голодным поцелуем в губы и силой утаскивает мой разум за собой, в голове поселяя безвольный дурман. Отвечаю…

Шаги наощупь, резкое движение, полуоборот – и повалил на кровать. Похотливое блуждание рук по полуобнаженному моему телу, то и дело, что грубо сжимая за плоть. Поцелуи сладострастной витиеватой линией от шеи вниз, к груди, вдоль живота, к самому низу, на внутреннюю сторону бедер.

Стону, дрожу, но все еще пытаюсь отстоять свою… и так надломленную честь.

- Надеюсь, это не просто плата…

Застыл, словно от выстрела.

Еще миг – и оторвался, приблизился к моему лицу. Глаза в глаза (нахмуренный).

- Какая еще плата?

Натянуто улыбаюсь.

- За всё, что… ты успел для меня сделать.

Скривился, шумно вздохнул. Резко, уверенно отстраняется, пытается встать, но я… в отчаянии, сама того до конца не осознавая, что творю, живо хватаю его за руку и силой тяну на себя. Мгновения сомнений – и поддается, повалился сверху на меня, но мой напор – и уложила его на спину.

Живо забралась сверху.

Глаза в глаза.

Улыбаюсь.

Сомнения, волнение – не поддается: серьезный, злой.