Марина Весенняя - Обещанная

Нет, я хочу ее всю и не хочу терять. Пусть привыкнет ко мне такому, а все остальное потом. Я опустил ее на край кровати, вновь вернувшись к ее губам, не позволяя ей ни на секунду опомниться. Не знаю, о чем она вообще думала, поцеловав меня еще в клубе, но теперь работать ее мозгу я не дам, осыпая новым шквалом ласк.

Не желая возиться с поясом от чулок, я попросту порвал его, откинув в сторону. Не встретив недовольного возмущения по поводу уничтоженного клочка одежды, я лишь больше осмелел. Моя ладонь проникла в ее трусики, ощущая обжигающий жар ее возбуждения.

Я втягивал ее энергию, насыщаясь от ее удовольствия, утоляя собственный голод. Так долго я представлял себе этот момент. Хотел этого. Для полного счастья не хватало одного…

– Алек, – простонала Кенна, стоило мне начать круговые движения на ее клиторе. Да, девочка, зови меня по имени. – Алек…

Едва не прокусил шею своей девочки до крови, желая еще больше прочувствовать все ее эмоции. Но сдержался, всего лишь аккуратно сжимая чувствительную кожу в зубах. Моя покладистая девочка таяла от моих движений. В бездну ее трусы. И, словно угадывая мои мысли, Кенна оттолкнула меня, ловким движением стягивая с себя шелковую ткань.

– Кенна, – уже не сдержал стона я.

Моя ладонь вернулась к ее лону, раздвигая ее нижние губы. Она была уже такой влажной, готовой для меня. Я с нетерпением вошел в нее одним пальцем, отчего девушка вновь застонала. Я чувствовал, что она уже совсем близка к оргазму, ощущал, как напрягаются мышцы ее живота, как она дрожит от малейшего прикосновения.

Не раздумывая ни секунды, я убрал руку, выходя из нее, и вернулся, входя на этот раз уже двумя пальцами. Она такая горячая, такая узкая… Я гладил ее переднюю стенку, не забывая массировать клитор. Кенна стонала все громче, уже самостоятельно двигаясь на моих пальцах. Ей не терпелось получить разрядку, как и мне не терпелось доставить эту разрядку своей сладкой девочке.

Ее мышцы плотно сомкнулись вокруг моих пальцев, когда ее настиг оргазм. Кенна громко застонала, выгибаясь в моих объятиях, а я все еще нежно поглаживал ее клитор, стараясь продлить ей удовольствие. Вот так, моя хорошая…

До боли напряженный член натягивал джинсы. Свободной рукой я дотянулся до пряжки ремня, чтобы расстегнуть ее. Ловко, насколько это было возможно, я стянул с себя чертовы джинсы и трусы, освобождая измученный ожиданием член. Не давая прийти Кенне в себя после первого оргазма, я опустился на колени перед кроватью, устраиваясь ближе к ее лону. Будто наказывая себя самого, я начал медленно погружаться в нее, не давая себе сорваться на стремительный темп. Я безумно хотел кончить как можно скорее, но не мог себе этого позволить. Хочу, чтобы она запомнила меня. И не просто запомнила, а к хренам забыла всех тех, кто был у нее до меня.

Я мучительно медленно входил в нее, после чего быстро отстранялся, выскальзывая практически на полную длину, только для того, чтобы вновь войти. И Кенна принимала меня. Лежала, откинувшись на кровати, так что я мог разглядывать ее шикарную фигуру, ласкать ее грудь и притягивать ее к себе, чтобы входить еще глубже. Я чувствовал, как она вновь распаляется, готовая снова меня порадовать своим дивными стонами.

Она была такой горячей и влажной, такой узкой, что мои нервы сдавали. Я набирал темп, теперь уже врезаясь в нее на грани жестокости, практически превращаясь в животное. Она кончила первой, я почувствовал, как ее стенки плотно сокращались вокруг моего члена, снося все запреты. Не успел понять, как я навалился на нее всем весом, как впился губами в ее шею, запрещая себе ее кусать. И как скоро мои бешеные толчки довели меня самого до оргазма.

Алек лежал на мне, тяжело дыша. Я… у меня слов не было. Да что там, мыслей не оставалось. Да думать и не хотелось. Ни о чем. Никаких последствий, проблем, демонов и Нергалов. Только я и Алек. И ничего другого не нужно. Только мы вдвоем.

Алек приподнялся на локтях, вглядываясь в мое лицо. И я не хотела, чтобы наша ночь сейчас заканчивалась. Оборвалась его неуместным комментарием или моими сомнениями. Он убрал прядь волос с моего лица, а я, не теряя времени, приподняла голову, чтобы поцеловать. Мои плотно сжатые губы и его пересохшие. Как-то так просто, естественно, без задних мыслей.

Алек зарычал, а я провела языком по уголку его легкой ухмылки. Он в ответ слегка укусил мои припухшие губы. И я почувствовала, как он вновь возбудился, все еще оставаясь во мне. Я отвечала ему. С готовностью откликалась на каждое прикосновение, забываясь в его объятиях. Подхватив меня за талию, Алек перевернулся на спину, усаживая меня верхом на себя.

Я опускала свои поцелуи сначала на подбородок, затем вниз по шее, ощущая легкую щетину. Провела языком по его ключице, а Алек ответил мне низким стоном. Он спешил продолжить, так что я почувствовала его легкие нетерпеливые толчки в себе, но не хотела уступать, раз уж мне позволили быть сверху.

Голова шла кругом, мне безумно хотелось уступить ему главенство, чтобы он вновь брал меня так же неистово, как и в первый раз. И чтобы никогда не отпускал…

– Ты околдовал меня? – осмелилась задать я вопрос, прежде чем отдаться новой волне удовольствия, которая уже нарастала во мне.

– Никогда, – прошептал он, закрывая глаза.

Одну свою руку он положил мне на грудь, заставляя находиться в вертикальном положении, а вторую опустил на мое бедро, задавая ритм. И я двигалась на нем, позволяя оказаться еще глубже в себе, ловя кайф от всего, что происходит. От его хриплых стонов, от его рук на моем теле. Оттого, как он поднялся, чтобы прильнуть губами к моей груди, и как его ладонь нежно оттягивала мои волосы, чтобы я прогибалась для него.

Он не причинял боли, но держал меня на грани. На грани удовольствия, на грани безумия. Подводил к очередному оргазму и не давал кончить, пока я не начинала умолять его. А я с готовностью выкрикивала его имя, когда Алек в очередной раз погружался в меня, заставляя прочувствовать каждое мгновение. Его пальцы могли быть нежными, едва скользя по мне, а могли быть жесткими, оставляя на коже красные следы.

Я становилась с ним дикой кошкой, награждая своего любовника царапинами на спине, словно хотела отметить, что он мой. А Алек отвечал мне, до боли впиваясь в мою шею, чтобы оставить засосы. А когда казалось, что на большее просто уже нет сил, мы начинали все вновь, не способные остановиться. Не желающие останавливаться.

Версалирион застыл у входа в их с Найт спальню. Не в силах сделать шаг внутрь. У него была почти вся ночь, чтобы обдумать слова Нергала. Холодный демон мог врать, но какой резон? Он был готов заключить мир, дать Версалириону столько силы, сколько новый повелитель Хаоса попросит. И единственное, что требовалось, – усомниться в своей Истинной. Самом близком и родном существе во всех мирах.