Тиффани Райз - Госпожа (ЛП)

Он очнулся вчера на полу одного из стойл. Кровь, шум в голове и нигде нет Норы. Он позвонил Сорену, который повесил трубку сразу же, как Уесли сообщил, что Нора пропала и о словах «Я убью суку», написанных на двери конюшни. С пульсирующей головой Уесли забросил пару вещей в машину, оставил сумбурное сообщение родителям о том, что решил с Норой навестить друзей, и отправился на север. Он не посмел лететь самолетом. Он не мог рисковать и быть недоступным в течение четырех часов. Что, если Нору похитили с целью выкупа? Он отдаст все, что у него было, или украдет, чтобы вернуть ее. По пути из Кентукки в Нью-Йорк Уесли останавливался на заправках, только чтобы принять обезболивающее для своей раскалывающейся головы. Наверняка от удара он получил сотрясение мозга. Но сейчас это волновало его меньше всего.

Все, что было важно - это вернуть Нору. Любой ценой.

Прийти в дом, порог которого он никогда не переступал, но уже его ненавидел, такова была цена. Нора, по меньшей мере, раз десять говорила, как любит и ненавидит его, Кингсли был ее надежным человеком, который мог решить любую критическую ситуацию, которую она не могла решить самостоятельно. «Я доверяю Кингсли, и на то есть весомая причина». Даже Сорен ходил к Кингсли во время дерьмошторма, сказала она. А дерьмошторм всегда связан со мной. Уесли сразу же решил никогда не встречаться с этим Кинсгли, которого он воспринимал только как сутенера Норы. Кингсли постоянно звонил на ее чертов красный телефон и отправлял во всевозможные опасные ситуации, из-за которых Уесли находился на грани панической атаки до тех пор, пока она не вернется домой.

Но он не мог не признать, что это дерьмошторм всех дерьмоштормов. Он придет к Кингсли просить помощи только ради Норы.

В ожидании Уесли нервно ходил по комнате, понимая, что если через пять секунд никто не появится, он лично отправится на поиски Кингсли. Кингсли Эдж - кем, черт возьми, был этот парень? Уесли осмотрел комнату в поисках подсказки и не нашел ничего кроме хорошо обставленной музыкальной комнаты с дополняющим ее роялем, антикварной мебелью и разнообразными черно-белыми рисунками. И ни единого намека на то, каким человеком был хозяин этого дома, кроме того, что он обладал чувством стиля и кучей денег. Нора не часто говорила о Кингсли, кроме жалоб на то, что он слишком загружал работой, когда она была Госпожой. Хотя однажды она немного перепила и выдала пару секретов о нем, о которых она, вероятно, и не вспомнила на следующий день. Но, кроме того, Уесли ничего не знал о нем за исключением того, что он был французом. Он представлял, что Кингсли был старше, намного старше Норы, и вероятно не очень привлекателен. Если же он был привлекательным, Нора должна была более лестно отзываться о нем, а не язвить. Если она не звала его «Кингсли», то звала его «Лягушкой» или чаще «гребаной Лягушкой». Она часто называла его так, и при каждом упоминании Норой Кингсли он представлял лягушку в берете. Уесли надеялся, что его фантазия не далека от реальности.

- Будущий мистер Нора Сатерлин решил нанести визит, - позади него раздался голос, голос с безошибочным французским акцентом.

Уесли повернулся и увидел на месте лягушки красивого до неприличия принца с темными волосами длиной до плеч, оливковой кожей, сапогами для верховой езды и сюртуком. В жизни Норы вообще были уродливые мужчины?

- Думаю, Нора Райли звучит лучше. - Уесли выпрямился настолько, насколько мог, и посмотрел Кингсли в глаза.

- Попрошу секретаря начать подписывать приглашения. - Кингсли медленно вошел в комнату. – Надеюсь, мы успеем найти невесту до начала торжества.

- Ты знаешь о Норе? - сердце Уесли подпрыгнуло в надежде.

- Я знаю, что ее похитили. Я знаю, у кого она. Но не знаю, где ее держат.

- Сорен знает что-нибудь?

- Сорен знает больше, чем мы вместе взятые. К сожалению, он не знает, где она.

- Но ты знаешь, у кого она?

- Oui.

Кингсли развернулся и начал уходить из комнаты. Уесли побежал за ним и схватил за полу сюртука. Прежде чем он осознал, что произошло, Уесли оказался прижатым к стене, а лицо Кингсли находилось в дюйме от его.

- Молодой человек, я бы на вашем месте не делал этого. - Кингсли обездвижил Уесли. - Я убивал людей ради выживания. Так и не ушел официально в отставку.

- Ты не напугаешь меня. - Уесли надеялся, что его колотящееся сердце не выдаст его. Кингсли был одет так, будто сошел с обложки любовного романа, но Уесли увидел подлинную опасность в глазах француза. Нора работала на этого человека? Называла его Лягушкой в лицо? Она была храбрее, чем он себе представлял.

- А в жизни ты симпатичнее, чем на фотографиях, - сказал Кингсли, изучая лицо Уэсли. - Но я до сих пор не понимаю, что она нашла в тебе. Разве что она лгала мне о желании завести собственного ребенка.

- Я не ребенок.

- Но еще и не мужчина. Не волнуйся. В этом доме ты быстро вырастешь. Peut-être... - Кингсли на дюйм ближе приблизился к лицу Уесли и пристально посмотрел в его глаза. - Она видит в тебе то же, что и я.

- И что же это?

Уесли попытался вырваться из хватки Кингсли. Но тот не отпустил его.

- Все, что она не видит в себе, когда смотрит в зеркало, - с этими словами Кингсли отпустил его, и Уесли отскочил. Он ощутил волну тошноты, словно его мозг раскололся о череп. Но он не поддался порыву. Он дышал через нос и твердо стоял на ногах.

- Я хочу увидеть Сорена. Сейчас же, - сказал Уесли.

Кингсли поправил сюртук и разгладил жилет.

- Ответь сначала на два вопроса. Тогда я позволю увидеться с ним.

- Ладно. Как скажешь. Что за вопросы?

- Вопрос первый: правда, что ты помолвлен с ней?

Уесли прищурился на Кингсли, который в ожидании постукивал носком своих дурацких сапог по полу.

- Да. Прямо перед тем, как ее похитили, мы отправились на конную прогулку. Я попросил ее выйти за меня. Когда мы вернулись, она ответила «да».

Кингсли кивнул и потер нижнюю губу кончиком пальца, после чего поднял два пальца вверх.

- Второй вопрос. Ты попросил ее выйти за тебя до или после травмы головы?

- Тебе кто-нибудь говорил, что ты мудак? - спросил Уесли, снова приближаясь к нему. Однако, на этот раз, более осторожно. Если Кингсли снова прижмет его к стене, Уесли знал, что его точно стошнит.

- Oui. Но только однажды. И я убедился, что больше этого никогда не произнесут. Пойдем. Хочешь увидеть священника? Я покажу тебе священника.

Кнгсли начал поднимать по лестнице, и у Уесли не было выбора, кроме как следовать за ним. Он заметил, как Кингсли слегка поморщился, когда они свернули за угол и направились на третий этаж. Он был ранен? На Кингсли тоже кто-то напал?

- С тобой все в порядке? - спросил Уесли, его ненависть временно уступила место лучшим чувствам. Кингсли мог быть мудаком всей вселенной, но Уесли не мог видеть чью-то боль.