Диана Килина - 3

Оглядев своё отражение критическим взглядом, я махнула на него рукой; запихнула недозаряженный мобильник в задний карман джинсов, схватила кошелёк и солнечные очки с комода в прихожей. Выйдя из квартиры, я захлопнула дверь и спустилась вниз.

Артур ждал меня, облокотившись на капот своей БМВ и полируя ноготь большого пальца краем своей футболки. Из–под неё выглядывал кусочек загорелой кожи живота, и мне пришлось подавить в себе желание облизнуться. Подойдя к машине, я надела солнечные очки, сморщившись от яркого вечернего солнца.

– Ну? – вырвалось у меня.

Он поднял голову и ухмыльнулся:

– А ты быстро.

– Я же сказала пятнадцать минут, – пожала плечами я.

– Я по привычке прибавил к ним ещё полчаса, – он повторил мой жест и оттолкнулся от машины, – Садись.

Я возмущённо втянула воздух, но он этого не заметил. Открыв дверь, я села в прохладу кондиционируемого салона и расслабленно откинулась на сиденье, пристёгивая ремень безопасности.

– Куда едем? – вопрошает Артур.

– Ты сказал ужинать, – ответила я.

– Есть предпочтения? – он тоже надел солнечные очки с зеркальными стёклами, и тронулся с места.

– Удиви меня, – ответила я, залюбовавшись его профилем.

Надо будет спросить у него, достался ли ему от природы такой идеальный нос.

Не поймите меня неправильно, но он явно следит за собой, да и волосы у него на вид очень холёные. И длинные. Опять собранные в хвост, перетянутый прозрачной резинкой. Я не удивлюсь, если он был клиентом пластического хирурга. В конце концов, в наше–то время… Я лично записывала в солярий парней с коллагеновыми губами, так что меня уже ничем не удивишь.

Он привёз меня не в старый город, и не в ресторан гостиницы. Нет, его машина притормозила напротив одного необычного места, которое называется «Перевёрнутая лодка». Необычное оно, потому что сам ресторан собственно и выглядит, как перевёрнутая лодка; а ещё потому, что находится он на самом берегу, практически у кромки воды.

Перейдя дорогу, я направилась ко входу, но Артур потянул меня к столикам на улице.

– Вряд ли сейчас есть свободные места, – сказала я, упираясь.

– Я забронировал, – отозвался он с усмешкой.

Молодец, что я могу сказать.

Нас разместили за большим столом с двумя скамейками напротив друг друга. Милый официант Эркки принёс два пледа, хотя они были и не нужны: погода была отличная, к тому же эти столы закрыты от морского ветра стеклом. Взяв в руки меню, я по привычке начала искать раздел с вегетарианскими блюдами.

– Ты ешь сыр? – спросил мой спутник, пока я решалась на рыбу.

Овощного, как назло, не оказалось.

– Ем, – я подняла на него глаза, – А что?

– Предлагаю на закуску итальянскую ветчину с сыром, – улыбнулся он, – Мне мясное.

– Идёт.

Пока мы ждали основной заказ, я потягивала любимую минералку с газами, а Артур наслаждался кофе и видом за стеклом. Мы перебрасывались короткими фразами, и почему–то в воздухе витала какая–то непривычная неловкость. У меня было такое ощущение, что он хочет о чём–то меня спросить, но никак не решается.

– Как твоя выставка? – поинтересовалась я, жуя крошечный кусочек сыра с голубой плесенью.

– Я подарил картины музею, хотя пара идиотов приобрела несколько полотен, – небрежно бросил он.

Сыр встал у меня в горле, и я закашлялась.

– Ты как–то жёстко о ценителях твоего таланта, – наконец–то выговорила я, когда восстановила дыхание.

– Ты назвала мои картины шедевральным дерьмом в день нашего знакомства, – мягко и с улыбкой парировал он.

Перед глазами невольно всплыли образы с той ночи, и я почувствовала, как щёки и шея заливаются румянцем. Артур отметил это и его глаза сверкнули, а венка на лбу увеличилась и начала пульсировать. Сделав глоток моей воды, он сказал:

– Я нарисовал их за четыре дня перед выставкой. Приехать решил спонтанно, хотя звали давно.

– Тогда я не удивлена, – я невольно фыркнула, – Либо страдает скорость, либо – качество.

– В точку. В следующий раз будут фотографии.

– Собираешься приезжать снова? – вкрадчиво спросила я, переводя взгляд на почти опустевшую тарелку с закуской.

– Скорее всего, – так же вкрадчиво ответил он.

– Понятно.

Я замолчала, обдумывая его слова. Что–то подсказывало мне, что сказал он это не просто так, а для того, чтобы я знала – он уедет не навсегда. Не взаправду. Понарошку.

И что–то подсказывало мне, что в глубине души, я обрадовалась.

Мы провели в «Перевёрнутой лодке» весь вечер, любуясь медленно заходящим солнцем; и волнами, бьющимися о каменный берег. Я попробовала почти все десерты из меню, а Артур озадачил официанта просьбой приготовить стейк средней прожаренности. С кровью. И зачем–то, он предварительно спросил моего разрешения.

Когда немного стемнело и похолодало, он расплатился и оставил щедрые чаевые персоналу. Поколесив по полуострову на окраине города, он привёз меня к дому и сухо попрощался со мной; подарив последний нежный поцелуй мягких губ у двери подъезда.

Стоя на пороге квартиры, я медленно повернула ключ в замке и вошла прихожую. Прислонившись лбом к холодному металлу, глубоко вздохнула. Не включая света, я прошла в свою комнату и сняла с себя одежду, натянув футболку Джексона, которую он одолжил мне для сна на этой неделе.

В дверь постучали, и я узнала уверенные и размеренные удары. Выглянув в окно, я убедилась, что чёрная семёрка БМВ стоит под окнами, так и не отъехав с того места, где она остановилась, когда я уходила.

– Правда или действие? – спросил Артур, входя в прихожую; заставив меня попятиться к ближайшей стене.

– Зачем ты? – я не успела озвучить свой вопрос, потому что он зажал меня в углу между ванной и гостиной.

– Ты когда–нибудь любила?

– Да, – не задумываясь ответила я.

– Ты сейчас любишь? – его губы прошелестели по моей щеке, горячие пальцы дотронулись до плеч.

– Да, – снова ответила я, вдыхая запах его тела.

Амбра и что–то сладкое. Определённо – ваниль. Странное сочетание для мужчины. Сладковатое и терпкое на вкус.

– Ты его любишь? – Артур посмотрел мне в глаза, и дёрнул край футболки, которая не принадлежала мне.

И он это знал.

Я зависла, как старый компьютер, обдумывая его вопрос. Выражение его глаз стало жёстким, и они пожелтели.

Люблю ли я его?

Что–то давно забытое выплыло из недр моей души. Что–то всколыхнуло подавленные чувства.

Ревность. Обида. Это любовь?

Вместо ответа, я просто поцеловала тебя, так и не решившись на это признание. Не тебе – себе.

Ты ответил, впиваясь своими губами в мои, опуская руки на мои бёдра, которые до сих пор хранят следы от твоих пальцев. Мне захотелось прижаться к тебе всем телом. Ощутить твоё тепло; почувствовать твою силу и энергию, которая бьёт в тебе через край.