Сергей Лаверин - Поводок или Новая Сказка о Василисе Премудрой

Перед островком опустилась на поверхность озера и затем деловито зашагала по самой кромке воды чайка - такая же одинокая и счастливая, как и он сам. Они не были на этом островке вдвоем, они были здесь каждый по отдельности - два одиночества.

На все это счастье ему было отведено всего лишь полчаса. Надо было уже идти обратно, садиться в автомобиль и срочно ехать домой, пока еще пульт не обнаружил отсутствие хозяйки...

Когда он вошел в дверь, он увидел Василису, неподвижно стоявшую у окна. Василиса резко повернулась и полностью игнорируя его, как будто его вообще не было в комнате, направилась к стенному шкафу. Она достала оттуда сумку, затем сняла с вешалки одно из ее платьев и начала его складывать.

Марат подошел к ней, протягивая ей пульт:

- Вась, ну извини меня пожалуйста… Возьми, пожалуйста, пульт…

- Можешь оставить его себе. Мне от тебя ничего не надо, - по-прежнему не удостаивая его взглядом и продолжая упаковывать одежду, ледяным голосом произнесла Василиса.

- Вася, ну как я его себе оставлю? Он же твой! Смотри, тут уже и надпись появилась, что через пять минут, если не введен код подтверждения, клиент будет считаться сбежавшим с Поводка… Вась, ну Вася, введи пожалуйста код.

- Вот пусть она тебе код и вводит!

- Кто она?

- Та, к которой ты сейчас бегал…

- Вася, к кому я бегал?!

- Ну почему все мужики такие? – как-бы, не слыша вопроса Марата, говорила она самой себе. - Им не нужны женщины, которые их любят, которые о них заботятся. Им нужны стервы, которые их будут мучить, а они после этого будут их любить еще больше!

- Вася! О ком ты говоришь? Вася, ты с ума сошла! Не был я ни у кого. Я на озеро ездил.

- Ты мне еще погруби тут! Он на озеро ездил! Давно что ли там не был - со вчерашнего дня. Страшно соскучился!

Марат понял, что объяснять бессмысленно. Он сделал так - пу-уф, и еще раз посмотрел на экран:

- Вася, ну пожалуйста, введи код - тут написано, что уже только минута осталась!

Василиса наконец отложила очередное платье в сторону, выпрямилась перед ним во весь свой рост, и свысока посмотрела на него:

- Так!.. Иди сюда, вставай на колени и проси у меня прощения!

Марат покорно встал на колени, протягивая ей пульт. - Вася, прости меня пожалуйста, я больше никогда не буду так делать.

Васька взяла у него пульт и начала вводить код подтверждения.

- Разве я ограничиваю в чем-то твою свободу! Почему нельзя было мне сказать? А если бы с тобой что-нибудь случилось, машина бы заглохла или в лифте бы застрял?

- Вася, извини, я об этом не подумал! Видишь, как ты обо мне заботишься! - Он попытался смягчить Васькино сердце лестью, но ничего не получилось.

- Сейчас ты пойдешь в угол, встанешь там на коленки носом в стенку и будешь так стоять у меня в течении часа! Чтобы хорошо все это запомнил! А не будешь - отправлю к Стоматологу.

Марат тяжело вздохнул и на коленках стал передвигаться в направлении единственного в их доме пустого угла.

- Я сказала пойдешь, а не поползешь! Мне потом тебе еще и брюки стирать!

Марат покорно встал, дошел до угла и там снова опустился на колени. За воздух свободы приходилось платить дорогую цену. В голове почему-то опять стала крутиться мелодия “Одиночества”, но теперь уже с какими-то траурными интонациями.

Он слышал, как на кухне орудовала Василиса - гремела посудой, стучала дверцами шкафов. По всему было видно, что она еще никак не может успокоиться. Потом эти воинственные звуки стали более редкими и наконец на кухне на какое время воцарился мир. Через пару мгновений Вася вернулась в комнату, и стала там чем-то неторопливо заниматься - по-видимому развешивать назад сложенные до этого платья. Марат этого не видел - он стоял на коленях, честно уткнувшись носом в стену. Василиса пару раз прошла мимо него, потом шаги затихли…и вдруг Марат почувствовал, как теплая Васькина рука слегка коснулась его живота - там внизу, потом нащупала пуговку на брюках и начала ее расстегивать. Он инстинктивно положил свою руку сверху на ее ладонь и услышал шепотом прозвучавший приказ: “Руки… за спину…”. Послушно отведя руки, Марат ладонями уткнулся в упругий Васькин живот, медленно вздымавшийся в такт ее дыханию. Тем временем Васькина рука уже добралась до того, на что у Марата был надет Поводок и медленно и неумолимо тянула его за этот Поводок к себе в райские кущи. Он застонал, прикрыл глаза и не в силах больше сдерживаться, повернулся к Василисе, крепко обнял ее и впившись в нее губами, повалил на пол ...

Василиса одновременно огорчилась и обрадовалась совершенному Маратом проступку - его неожиданному побегу. Огорчившись, она решила попытаться устранить последние раздражающие Марата факторы, одним из которых были их утренние пробежки - для этого надо было съездить к Насте на квартиру и забрать оттуда роликовые коньки.

А обрадовалась она потому, что Марат теперь провинился и перед ней, а не только перед женой или Настей. Провинность эта была ничтожной - ну что значило для взрослого человека уйти без спроса или взять поносить чужую вещь. Однако она сделала все, чтобы раздуть масштабы этой провинности до огромных размеров - чего стоил тот скандальчик, который она закатила после его возвращения. Теперь она могла вести себя с ним более естественно - он уже не выглядел обиженным херувимчиком в ее глазах. Можно было и приструнить его при случае, учитывая то , какой мощный рычаг управления она до сих пор над ним имела. И ничего плохого не случится, если она будет этим рычагом пользоваться почаще - для их же общего блага…

Но роликовые коньки все-равно надо было забрать Надо было ехать к Насте на квартиру, как бы противно ей это не было. Настя на телефонные звонки не отвечала, и они не знали, что с ней - то ли она все еще на острове отдыхает, то ли в Москву к родителям уехала…

Они поднялись в Настину квартиру и… застали там Настю.

Настя выглядела как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку. Но не обида, а скорее вселенская печаль оставила свой отпечаток на её лице. Она выглядела как шестилетний ребёнок, у которого мальчишки отобрали во дворе игрушку, ребенок побежал домой жаловаться старшему брату, ученику седьмого класса, а тот сказал ему, что стоит ли расстраиваться из-за какой-то там игрушки, ведь ты уже большой, скоро станешь взрослым, а взрослые в игрушки совсем не играют. И вот ребенок внезапно осознаёт, что ведь, правда, - не играют. Ни мама, ни папа не играют, значит и он тоже не будет. А зачем же тогда жить? В чем же тогда смысл жизни, если ни во что не играть?!