Тиффани Райз - Принц (ЛП)

- Это зависит от того, хочешь ли ты сделать ставку на его победу, место в гонке или показатели? Ты можешь подключить фантазию и сделать комбинацию ставок. Может быть тройную или суперфекту* (ставка, в которой можно выбрать первых четырех финиширующих в скачках, в правильном порядке).

- Понятия не имею, что это значит. - Нора вытащила стодолларовую купюру и положила ее на стойку. - Я хочу, чтобы Ни За Что Отшлепанный выиграл. Вот и все.

Женщина в букмекерской будке протянула Норе ее билет, и Уесли проводил ее к трибунам. Они заняли свои места, и Уесли достал бинокль.

- Хороший устойчивый беговой путь. Не было дождя, по крайней мере, неделю. Бега будут быстрыми сегодня.

Он любил знакомить новичков со скачками. Они всегда были поражены тем, как быстро заканчивалась гонка. В свои лучшие дни, Уесли мог пробежать милю за семь минут. Самый быстрый конь может это сделать за сто тридцать одну секунду, едва ли больше двух минут. Ему взрывало мозг, когда он думал о том, что более тысяч фунтов конской плоти охватывали полную милю за две минуты.Конная индустрия, Чистокровные рысаки, скачки, среди которых он вырос, и к которым давно потерял интерес, не желая быть частью этого мира. Но сами лошади по-прежнему поражали его. Сирены взвыли, предупреждая всех, что гонка начнется через секунды. Нора забрала у него бинокль и обратила свое внимание к стартовым воротам.

- Смотри, как они вырываются из ворот, - сказал Уесли. - Это самая захватывающая часть, не считая финиша. Эти лошади настолько взвинчены от адреналина сейчас, что, когда эти ворота откроются, для них это сродни взрыву бомбы.

- Звучит опасно.

- Это и есть опасно. Именно здесь происходит очень много несчастных случаев. Много лошадей умерло прямо у ворот. Переломы лодыжек, переломы ног. Жокеи тоже там калечатся.

- Бедные ребятки.

- Некоторые жокеи-женщины, Нора.

- Бедные девочки.

- Скачки - это не миловидный спорт, - признался Уесли. - Лошадей разводят для скорости, а не для сердечности. Ноги как веточки. Они легко калечатся и так усердно бегут, что их легкие могут кровоточить. Они хрупкие животные.

- Хрупкие как раз в моем вкусе. Действительно ли скаковые лошади ссут, как скаковые лошади?

- Если у лошади кровотечение в легких, ей дают Лазикс. Это мочегонное средство. Они могут пописать около двадцати галлонов.

- Хмм… двадцать галлонов. Влить достаточное количество Шардоне в меня, и я могу составить им конкуренцию.

- Мы можем зайти в бар позже. Или ты можешь. Я все еще несовершеннолетний.

- Не нужно упоминать об этом, малой. Серьезно. Не нужно.

Нора повернула голову и лукаво улыбнулась ему, прежде чем снова обратить все свое внимание к гонке. Уесли покраснел. Он старался не думать о сегодняшней ночи с Норой. Ему хотелось быть способным ходить в общественных местах без заметной эрекции в джинсах.

- Ни За Что Отшлепанный лидирует. Сколько денег я заработаю?

- Пару тысяч долларов. На него большие ставки.

- Миленько. Мне бы пригодились деньги. Я видела кнут в сувенирном магазине, и я должна забрать его домой с собой.

- Нора, сколько кнутов тебе нужно?

- Всего лишь еще один. Как всегда. - Нора встала и прокричала “Вперед Ни За Что Отшлепанный!” но ее голос заглушил рев толпы, когда лошади приблизились к финишу. Ни За Что Отшлепанный обходил остальных, по крайней мере, на несколько корпусов.

Ни За Что Отшлепанный пересек финишную черту на полтора корпуса быстрее лошадь, пришедшая второй. Нора встала ногами на свое сидение, крикнув пару раз “Да! Твою мать!”, от чего Уесли хотелось и смеятся и плакать одновременно.

- Пошли, заберем твои деньги.

Он взял ее за руку и снял с сидения. Они обналичили выигрышный билет Норы, и она потратила половину своего выигрыша в сувенирном магазине, накупив футболок.

- Для чего они все тебе? - спросил он. Нора не очень часто носила футболки и уж точно не размера L.

- Одна - для Гриффина.

- Ну, конечно.

- Одна - для Микаэля.

- Кто этот Микаэль?

- Его саб.

- Почему я задаю эти вопросы?

- Одна - для Джульетты.

– А это кто?

- Секретарша Кингсли. Ну, она же и его сексуальная собственность. Он белый и француз. Она темнокожая и гаитянка.

- Это должно быть незаконно.

- Они так мило смотрятся вместе.

- Твои друзья приводят меня в ужас.

- Они безвредны. Ну, пока ты их не достанешь. Эта - для Taлела. У него должна остаться память о своей большой победе сегодня.

Нора перекинула футболку через плечо и зашагала к выходу из сувенирного магазина.

- У него будет около ста тысяч долларов в кошельке и венок из роз и трофей. Разве недостаточно сувениров?

- Кто скажет " нет " футболке?

Уесли больше ничего не сказал, догадываясь, что Норе просто нужен был повод, чтобы снова поговорить с одним из таких, как она. Он снова привел ее в конюшни, к стойлу Ни За Что Отшлепанного. Им крупно повезет, если они сумеют пробраться к Taлелу. С такой-то победой, он, наверное, был в окружении доброжелателей, спортивных комментаторов и других, пытающихся урвать долю этой победы. Ни За Что Отшлепанный доказал свою огромную ценность сегодня. Плата за случку с ним, вероятно, утроилась. Как минимум. Но сцена празднования была не той, что открылась их взгляду, когда они подошли к стойлу. Уесли увидел униформы, врачей, администрацию скачек... это было зрелище, которое он видел раньше.

- Нора… пойдем.

- Нет, я хочу увидеть Taлела. Что случилось?

- Кое-что.

Она остановилась, направив на него испытывающий взгляд. Он взял ее за руку, но она вырвалась, быстро протискиваясь вперед сквозь толпу.

- Taлел? - позвала она, и у Уесли не осталось другого варианта, кроме как мчаться вслед за ней.

- Нора, пойдем, - сказал он, когда догнал ее, прямо перед стойлом.

- Дерьмо.

Уесли расслышал горе в ее голосе, страдание, и понял причину. Большой, красивый Ни За Что Отшлепанный лежал на боку в стойле, тихо и неподвижно. Ничего не казалось сломанным. Ничего не казалось неправильным. Спящий конь, вот и все. За исключением того, что лошади, не оставались подолгу без движения, и они, конечно, не лежали вот так.

Taлел опустился на колени возле коня, а ветеринар что-то шептал ему на ухо.

- Ну же, Нора. Мы не можем ничем здесь помочь.

Taлел поднял голову и встретился глазами с Норой.

- Что случилось? - прошептала она.

- Он мертв.

Север

Прошлое

Он никому не сказал, откуда взялись его увечья, отказываясь отвечать на любые вопросы. Дедушка и бабушка приехали за Кингсли в последний учебный день и были крайне удивлены, обнаружив его в лазарете в синяках, с рассеченной губой, зашитым лбом, порезами на коленях, рубцами на руках и одним либо ушибленным, либо треснувшим ребром. И то это были только те раны, которые он позволил осмотреть врачу. Он знал, что ему больно от внутреннего разрыва. Определенно, разрыва. Но он хранил эту боль в тайне, как и маленький серебряный крестик, что сорвал с шеи Сорена. Кингсли сжимал его в руке всю ночь и весь день, отказываясь выпускать из своих пальцев.