Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе

– А почему этот документ появился у нас только сейчас? – удивился судья.

– По тем же самым причинам, которые доказывают невиновность моего клиента, господин председатель: невозможно получить оригинал такого документа, если вы не являетесь одним из подписавшихся на нем.

Мужчина, сидящий за трибуной, посмотрел на адвоката с улыбкой, судя по которой, он, по-видимому, больше оценил ее шикарные формы, чем красноречие. Затем он продолжил с некоторым осуждением:

– Хм… В таком случае я не спрашиваю, как вы добыли этот документ, уважаемый адвокат…

Она ответила ему вкрадчивым и торжествующим взглядом.

– …Однако вы уверены, что речь идет о копии, соответствующей оригиналу? Если я сделаю запрос в Канцелярию суда по торговым делам, я получу точно такой же документ, это так, госпожа адвокат?

– Да, господин председатель, – произнесла она слегка невнятно. – Я в этом уверена.

– Хорошо. Я, по правде, слегка удивлен, увидев фамилию акционера и подателя заявки. В конце концов, удивлен не совсем правильное слово… – поспешил добавить председатель, хотя он явно не привык выражать эмоции на людях. – Я не ожидал увидеть здесь это имя.

Имя? На какое имя там указана ссылка? Похоже, только Делакруа и его адвокат понимали, о чем говорит судья, и было очевидно, что это доставляло им больше неловкости, чем удовлетворения. Если бы в этом документе было имя Дэвида, как предполагали все присутствующие в зале, то они должны были наслаждаться сладостью своей победы и мести. Вместо того они насупились, по-видимому, спеша покончить с этим.

Я вопросительно взглянула на Маршадо, но он неопределенным жестом изобразил свое бессилие.

– Господин прокурор Республики, в таком случае я передаю вам вышеупомянутый документ и прошу разрешения на возбуждение предварительного следствия по делу о нелегальных рабочих и сутенерстве в отягчающей степени против господина Луи Барле…

Что-то похожее на медленную вспышку поднялось у меня в животе и взорвалось в каждой из частей тела. Парализованная, я не могла ни пошевелиться, ни моргнуть, ни что-либо сказать.

Произнеся имя моего любимого, судья только что распял мои последние надежды.

– …миноритарного акционера и главы общества «East X-prod».

Вздрогнув, женщина просыпается. Кошмар кажется настолько реальным, что долгое время она не понимает, спит она еще или нет. Но едва женщина осознает, что вернулась в разумный и внушающий доверие мир, из-под кровати появляется монстр с разверзшейся пастью, готовый проглотить ее целиком. Затем она снова просыпается…

Этой женщиной, попадающей из одного кошмара в другой, была я. Сопровождающие меня беды не были постоянными, жизнь давала временные передышки, ровно настолько, чтобы успокоить меня и вновь вселить в меня веру. Однако как только я думала, что стою на твердой почве, она тут же начинала уходить подо мной.

После потрясения, сбившего меня с ног новой волной, Маршадо проводил меня до «Двух дворцов», кафе, располагавшего напротив здания суда. Там, кроме толп туристов, в сопровождении своих адвокатов сидело множество пар, ожидающих развода. Атмосфера здесь за чашками дымящегося кофе царила мрачноватая. Однако прямо рядом с нами только что разведенные супруги пожирали друг друга глазами, и было очевидно, что вскоре они снова воссоединятся.

– Само собой разумеется, это новый удар, организованный Дэвидом, – сразу же попытался ободрить меня Франсуа.

– Знаю, – вздохнула я, не в силах произнести что-то еще.

На другой стороне бульвара, на тротуаре, появилась многолюдная толпа с камерами и микрофонами, возвышающимися, как копья. Я разглядела фигуру Луи и его адвоката, которые дружно ускорили шаг, чтобы избежать бурлящего потока вопросов. На таком расстоянии невозможно было увидеть выражение их лиц. Но по раздраженным отмахивающимся движениям Зерки, отгоняющего назойливых зевак, я поняла, что масштаб случившейся катастрофы велик. То, что несколько минут назад произошло в XVI судебной палате, могло означать смерть его клиента как медийного персонажа и как члена общества. Крайне редко подобное судебное обвинение обрушивалось на рядового гражданина. Это было прерогативой мошенников высокого полета, больших боссов‑бандитов или продажных политиков.

Свора удалилась в направлении Часовой башни. Сейчас я находилась в подавленном состоянии и предпочла бы, чтобы время окончательно остановило свой ход, потому что оно приносило мне только несчастья.

В кафе вошли два репортера, обвешанные оборудованием, и устроились возле нас. К счастью, они не узнали меня и громко, звонкими голосами, начали спорить и обмениваться своими впечатлениями:

– После вскрывшихся обстоятельств, если хочешь знать мое мнение, он влип.

– Ты говоришь о котором?

– О старшем, Луи, – заявил тот, что постарше.

По моему телу пробежала дрожь. Я готова была вмешаться в разговор журналистов, но Маршадо твердой рукой удержал меня. «Не делайте этого», – говорили его глаза, полные заботы и беспокойства. Он оплатил наши счета и решительно повел меня к выходу, куда только что направилась влюбленно-разведенная парочка. В то время как мужчина и женщина целовались, сначала сдержанно, затем все более и более страстно, не обращая внимания на глазеющих на них туристов, я застыла на пороге. Двое коллег продолжали свое обсуждение:

– Находясь в ожидании приговора, Делакруа остается под судебным надзором. Его отвлекающие маневры сработают не так хорошо, как он надеется.

– Хм… А я, напротив, нахожу очень странным, что Дэвид Барле был так легко оправдан, – сказал второй журналист. – Хотя… это обычное явление: самые крупные рыбы выходят из переделки, не повредив чешуи.

Я мысленно благословила его.

– Ты прав, – ответил второй, – но обрати внимание также на то, что подтверждаются слова, которые всегда твердил Дэвид Барле: что виновен либо Делакруа, либо его брат, он и понятия не имел об этих грязных капиталовложениях, сделанных от его имени.

Я снова чуть не вцепилась в горло упитанному простаку в жилете цвета хаки, но Маршадо уверенно и решительно вытолкнул меня наружу.

– Вы не сможете помешать людям верить в то, во что они хотят верить, Эль.

– Даже когда они верят в подобную ахинею?

– Да, – с досадой ответил он. – Даже в этом случае.

– Если люди такой профессии позволяют столь легко одурачить себя, я даже боюсь представить, что принимает на веру общественность…

– Им всем наплевать. Завтра в холодильнике одной умалишенной обнаружат трех младенцев, и их внимание будет направлено уже в другую сторону. То, что важно сейчас, – это услышать объяснения Луи по поводу данной кинокомпании.