Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе

Ребекка ответила мне после второго звонка и сразу же открыла дверь.

– На самом деле я ждала твоего визита, – призналась она с улыбкой.

– Почему?

– Я знаю, что Луи рассказал тебе кое-какие подробности перед своим уходом …

Следовательно, мой муж еще поддерживал с ней эту старую дружбу, окрашенную чувством вины и горечи.

Она позволила войти в свою маленькую уютную двухкомнатную квартирку, где чувствовался смешанный аромат розы и жасмина. Атмосфера тут была приятная и, как подумала я, сделав первые шаги, определенно настроенная на откровенность.

Указав мне на диванчик, на котором мы с Соней сидели в прошлый раз, она с покорным видом приступила к беседе:

– Я подозревала, что ты захочешь узнать больше о некоторых событиях.

Ребекка верно предполагала, но я не знала, как начать разговор о ребенке, от которого она отказалась. Напрасно Луи утверждал, что она довольно легко сделала этот выбор, я представляла, какую боль ей пришлось переживать долгие годы из-за своей ошибки.

Я отказалась от чая, который Ребекка предложила мне, поскольку была слишком взволнованна.

– Что произошло между вашей встречей на ралли и свадьбой Дэвида? – спросила я ее прерывающимся голосом.

– Ничего особо увлекательного… – мягко улыбнулась она. – Мы много виделись друг с другом, много разговаривали. У нас были одни и те же вкусы. Луи интересовался современным искусством. Он водил меня по галереям в Париже, в Сен-Мало и Динаре. Несмотря на кажущуюся неприглядность, это был очень радостный период, видишь ли.

– Ваши отношения больше походили на дружбу, чем на настоящую любовь, – осмелилась произнести я.

– Можно и так сказать. Ведь его любовь была направлена на другой объект.

– Вы об этом знали в то время?

– Конечно. Он мне часто говорил о ней.

– Именно поэтому вы сделали аборт? – решилась я наконец задать вопрос.

– Да… И в любом случае я сомневалась, что Андре и Гортензия одобрят наш союз.

– Вы были не в их вкусе?

– Скажем, скорее… я не соответствовала уровню их честолюбивых амбиций по отношению к сыну.

– Но Аврора тоже! – возразила я.

– Аврора тоже, это верно… Но какой красивой девушкой она была! Аврора хорошо держалась и показывала себя на приемах. Я была обычной, вышедшей из еще более скромной среды, чем она. В конце концов, я была старше Луи, я работала… В самом деле, не тот тип свежей и изящно одетой молодой прекрасной особы, которых выставляют напоказ на ужинах.

В первый раз она доверяла мне свою жизнь с такой искренностью и смелостью.

– Луи утверждает, что Дэвид шантажировал его, угрожая рассказать об аборте.

– Да, – подтвердила Ребекка. – Если бы родители Барле узнали об этом, они в ту же секунду отказались бы от него.

Забавная семейка, где мать, Гортензия, предпочла закрыть глаза на инцест, но не на нежеланного ребенка.

– Но я не понимаю, почему Аврора позволила сделать это с собой. Почему она не взбунтовалась против своего брата, чтобы уехать с Луи.

– Ты делаешь ту же самую ошибку, что и Луи в то время.

– Какую? – упрямо спросила я.

– Ты недооцениваешь связь между братом и сестрой. Луи любил Аврору как сумасшедший. И, насколько я могла судить, эта любовь была взаимной. Но Дэвиду достаточно оказалось лишь раскрыть рот, чтобы Аврора тут же замолчала. Он оставался старшим братом, который спас ее из пожара. Который защищал от опасностей в приюте… Который обещал ей золотое будущее.

– Она верила в его благие намерения до самого конца? Даже когда ей пришлось выйти за него замуж? Даже когда он заставил ее инсценировать свою смерть и заточил на Орлеанской площади?

– Да. Она всегда верила в него, и я предполагаю, что по-прежнему верит и сегодня.

Ребекка сделала несколько глотков чая, затем вернулась к разговору.

– Луи пытался убедить ее убежать. Он нашел множество мест в мире, где группа Барле не имела никакого влияния. Они могли бы обосноваться там без риска быть найденными.

– Значит, вот что означали эти его путешествия в молодости?

– Да. Он посетил множество стран, но на моей памяти выбрал только два или три серьезных варианта: Бразилия, Канада… А! И да, еще Южная Корея.

Какая ирония! Я чуть было не рассмеялась: именно Корея только что разорила Дэвида, лишив его всего, чем он когда-либо обладал!

– Но Аврора и Луи никуда не уехали, – продолжила я вместо Ребекки.

– Нет. И менее чем через полтора года после свадьбы с Дэвидом Аврора исчезла.

– Луи сильно страдал тогда?

– Больше, чем ты можешь представить себе. Он даже ненадолго вернулся ко мне… Это явно показывает, до какой степени Луи был в отчаянии.

Эта женщина не имела иллюзий и снисхождений по отношению к себе. Если она любила и ждала Луи долгие годы, если пожертвовала ради него своей материнской судьбой, то могла винить в том лишь себя одну. И она знала это.

– Именно в тот период Луи начал опьянять себя сексом. Сначала это было средство для забытья. Затем стало своего рода игрой, как наркотик…

– До его осуждения за эксгибиционизм, – перебила я ее.

– О, это Луи не успокоило, напротив! Он просто стал проявлять себя более сдержанно, вот и все. Между тем мы создали «Ночных Красавиц», и им стало легко снимать девочек на вечер, не привлекая внимания полиции или средств массовой информации.

– Им стало легко? – удивилась я.

– Дэвиду и ему, – подвела она итог не сомневающимся тоном.

Видео, снятые в «Шарме», записанные на пульте управления в Особняке Мадемуазель Марс, в ускоренном темпе пронеслись перед моими глазами.

– Сначала Дэвид не особо касался этого. Но затем очень быстро проявил себя не хуже своего брата. Это стало еще одним из их соревнований.

– Соперничество продолжилось с новой силой, когда вы обнаружили меня, не так ли?

– Не сразу же, – призналась она, опуская глаза. – Сначала, увидев твое фото на мобильнике Софии, я сохранила информацию для себя. Прошли долгие месяцы. Твоя схожесть с Авророй была такой… такой поразительной , что я знала: это произведет эффект разорвавшейся бомбы.

– Потому что Луи все еще был влюблен в нее?

– Нет. Не по-настоящему. Когда ты вошла в его жизнь, их тайные отношения уже давно закончились. Луи смирился. Они почти не виделись, и их отношения больше не носили интимного характера.

– Но все-таки, – настаивала я. – Я была ее двойником! Именно это ему понравилось во мне, разве нет?

– Сначала без сомнения. А затем он начал тебя узнавать. Луи рассказал мне о прогулке, которую вы совершили в Новые Афины…

Я вновь увидела нас в тот день и почувствовала эту тревожную напряженность, когда он играл для меня роль проводника в своем романтическом саду. Волнение, убаюкиваемое Шопеном, и аромат ванили и лаванды, который источало его тело. Мне казалось, что с тех пор прошло больше века. Как будто наша любовь осталась неподвижной в ее истоках.