Вера Окишева - Идеальная пара

Кристина

Солнце давно село. И закат отгорел, а Тимура – или Ивана? – все не было видно. Вообще-то надо было бы спросить как его настоящее имя, но разве он ответит правду? Нет, конечно.

Я долго сидела в ожидании его прихода. Представляла, что буду говорить, если меня схватят оперативники, даже отрепетировала в уме. Конечно же, я обрадуюсь, буду благодарить, что спасли. Мне показалось, это было правильным поведением в моем случае. Лучше сразу помогать следствию, чтобы меня не упекли в тюрьму, я, правда, плохо знала законы и понятия не имела, за что меня могут осудить, но раз Глеб Александрович запугивал, значит, есть какая-то статья.

Рассматривая нож в руке, вдруг поняла, что это холодное оружие, поэтому спрятала его в сумке. Вокруг стремительно темнело, тайга наполнялась новыми звуками, оповещающими о приходе ночи.

Сидеть становилось откровенно страшно. Я мысленно звала его, чувствуя, как от мыслей о Тимуре разгорается привычный пожар внизу живота. Я молила его прийти как можно быстрее. Я тряслась от страха, что он не сможет меня найти, зато найдут волки или кто похуже. Между ног пульсировала боль, в мыслях я трижды умерла от зубов хищников. Мне казалось, что они уже за моей спиной, я чувствовала их взгляд. И когда узнала тихий голос Тимура, даже не поверила, что он меня услышал. Я увидела его силуэт среди деревьев, бросилась к нему, стремясь оказаться в объятиях Молотова.

Удивительно, что человек, которого ты боялась и стремилась не иметь с ним ничего общего, вдруг становится таким родным. Рядом с Тимуром я чувствовала себя в безопасности. Сердце в груди от радости готово было выпрыгнуть, и слова, слетевшие с губ, напугали меня до глубины души:

– Не оставляй меня.

Да, я очень боялась остаться одна. Потеряв маму, поняла, как страшно одиночество. А к Тимуру я настолько привыкла, что без него словно потеряла нить, которая удерживала меня в бушующем море, не давая уйти ко дну. Столько лет жила одна, скрываясь от него же. Не хочу больше. Я устала никому не доверять.

Вот только я Тимуру была не нужна. Я забыла, что я для него обуза, от которой он всеми силами пытался избавиться. Как горько на душе. На что я надеялась, когда сказала такую глупость?

Я была благодарна за сладкую похоть, из-за которой можно было не продолжать разговор. Очередной приступ вихрем подхватил нас. Тимур резкими движениями стянул с меня брюки, они упали на землю, сковывая ноги. Но это неудобство нисколько не смутило Молотова, он прижал меня к шершавому стволу, который кололся во время напористых движений. В этот раз проникновения не были глубокими, но тем не менее действовали на меня так же возбуждающе. Тимур умело довел нас до разрядки в рекордные сроки. Я слышала, как он тяжело дышит, пребывая в нирване. Ни один из двух моих предыдущих мужчин никогда не доставлял мне таких ярких, хоть немного похожих на эти, ощущений, которые получала с ним. Хотя истинные чувства затмят неловкость любимого, это точно. Я знала это по первой любви, которая иссякла, так толком и не начавшись, в студенческую пору.

Тимур сел, я чуть отстранилась, пытаясь разглядеть в темноте его лицо, но кроме черного пятна с поблескивающими глазами ничего не видела. Одержимость поутихла, в теле растекалась приятная нега. Как же мне хотелось оказаться у себя дома, в моей кровати. Лечь и забыться сном. Тимур осторожно гладил меня по волосам, от чего смазывалась горечь от его слов. Я ему не противна, просто не нужна. Мы просто не любим друг друга. Как все неправильно!

– Ларис, давай поговорим, – хриплый голос Тимура выдернул из сонного состояния, и я, как обычно, огрызнулась:

– Крис.

Надоело уже, что называет меня чужим некрасивым именем.

– Ты должна вытащить пули, пока раны не зажили.

Я отстранилась, в шоке ощупывая грудь и плечи Молотова.

– Что?! Ты ранен?

Как он с ранениями еще и сексом занимался? Мои пальцы увязли в чем-то липком и горячем на плече Тимура. Он не солгал, он был ранен! Нужно было срочно ему помочь, хотя даже не представляла чем. Я не врач, но видела, как в фильмах делают перевязку, да и пару раз сама себе делала, когда поранила ногу. И в таких условиях разве можно было что-то делать?

– А как мне их вытащить? Темно же. Я никогда не вытаскивала пули. Это сложно?

Он ведь бандит, наверное, не первый раз получал ранения, раз так уверенно предлагает мне это сделать. У меня от страха руки задрожали. Он ранен и истекает кровью. А если он умрет прямо у меня на руках? Я не хочу этого.

– Я думал, ты откажешься, – тихий смех Тимура не скрывал его облегчения. Он что думал, я его брошу? – Нужно разрезать и пальцами подцепить. Подручных средств у меня нет.

Я думала, упаду в обморок, когда он это с такой легкостью произнес. Я – и резать живого человека?! Я должна была взять себя в руки. Должна помочь ему. Он моя надежда на то, что я не умру в этой тайге, на то, что я вообще выберусь из этой передряги.

– А продезинфицировать? – робко уточнила, пытаясь хоть как-то отсрочить предстоящий ужас, хотя понимала, что никуда мне не деться. Он погибнет или от потери крови или от того, что я что-то неправильно сделаю!

– Так заживет.

Я минуту на него просто смотрела, переваривая информацию. Как это так заживет? Оно само не заживает. Может, я зря паникую? Если на нем заживает все как на собаке, тогда не лучше ли добраться до специалиста? Я хоть и не видела раны, но по уверенному захвату его рук понимала, что Тимур не собирается умирать, поэтому робко предложила:

– Может, в деревню? Там попросим перекись или еще чего.

– Ларис, нам пока нельзя появляться в деревнях. Нас ищут.

С этими словами он встал с камня, усадил меня на него, а сам отошел к сумкам. Я стала поправлять одежду, мысленно успокаивала себя, говоря, что ничего нет страшного в том, чтобы пальцами вытащить пулю.

– Нож не потеряла? – услышала я из темноты.

– Нет, он в сумке, – ответив, встала с камня, напрягая зрение, пыталась различить, чем занят Молотов.

– Ты неподражаема, – сделал мне комплимент Тимур. Я смутилась, столько нежности было в его голосе. Что с ним? Пытается меня задобрить, чтобы не спасовала? – Доставай нож, – коротко приказал.

Пока я шарила рукой в сумке, Тимур включил фонарик. Он уже был раздет и лежал на спальном мешке. Возле его головы я увидела небольшой пластмассовый контейнер с красным крестом на крышке. Я присела рядом с блондином, сжимая нож в руке. Он светил себе на плечо.

Меня начало мутить от страха. Ран было три! Сглотнув, взяла бутылку с водой, помыла лезвие ножа, свои пальцы. Кровавые отверстия на светлой коже смотрелись жутко.

– Что делать? – тихо спросила у, казалось, спокойного Тимура.

– Сделай надрез и вытащи. Не бойся, я стерплю.