Галина Чередий - Лилия между тернами

— Отвали от меня! Это тебя совсем не касается! — огрызнулась я и попыталась вырваться.

— Да перестань ты! Детка, если Римман не захочет тебя, то я весь к твоим услугам. Только ты и я. Такую, как ты, я хочу только для себя и готов даже накостылять остальным желающим. Ты пахнешь, как кусочек сладкого рая, куда таким как я конченным грешникам входа нет. Если решишь остаться со мной, то не пожалеешь…

— Локи! Отойди от неё! — раздался низкий, рокочущий голос, и Локи тут же отшатнулся от меня.

Я повернулась и посмотрела на мужчину, стоящего в дверях бара. Свет падал ему со спины, и я видела только силуэт, но даже от этого по коже у меня словно провели ласкающим движением горячих пальцев, и волоски на затылке стали дыбом.

Я видела последний раз Риммана, когда ему было семнадцать, и мой отец избивал его в нашем дворе. Уже тогда он был очень крупным и мускулистым. Мне тогда было тринадцать и я мало еще понимала, насколько он привлекателен. Для меня он был старшим братом, который прятал каждую ночь от кошмаров. Но я знаю, что на него уже тогда западали почти все особи женского пола. Как-то я слышала, как девицы из прислуги болтали, что Римман и мой отец — это два самых красивых самца, которых им вообще случалось видеть. Мне это не было понятно. Но все это было одиннадцать лет назад, и сейчас в дверях определенно стоял не тот мускулистый, гибкий юноша.

Это был мужчина — взрослый, огромный и устрашающий.

— Ты! — ткнул он пальцем в меня. — Подойди!

Голос его был холодным и безразличным. Мне почему-то стало больно. А чего я ожидала, что он обниматься ко мне полезет? Римман, которого я помнила, не стал бы делать этого и раньше, а тем более теперь, спустя столько лет и после того, как он, в принципе, из-за меня пострадал, был избит и изгнан из дома моего отца. Но все же мне хотелось услышать в его голосе хоть чуточку тепла. Ведь сама-то я была готова на шее у него повиснуть.

Я выполнила приказ Риммана и подошла. Не говоря больше ни слова, он схватил меня за руку, и от прикосновения словно кипятком обожгло. Я зашипела, но видимо Римман тоже что-то почувствовал. Он резко выдохнул, его ноздри гневно дернулись, и он потащил меня внутрь с такой скоростью, что я едва успевала ноги переставлять. Свет, грохот музыки, гомон голосов, плотный сигаретный дым… Все это нахлынуло на меня и заставило совсем растеряться. Лица и тела мелькали вокруг, а Римман просто тащил меня вперед.

Мы вынырнули из этого кошмара, пройдя в какой-то боковой коридор. Тут же на нашем пути встала какая-то девица.

— Ты вернулся! — расплылась она в улыбке и попыталась повиснуть у Риммана на шее.

Он просто двинул мощным плечом и стряхнул её.

— Ты мне больше не нужна. Уходи, — раздраженно сказал он.

— Что?!! — взвилась девица. — Просто тр*хнул меня и вышвыриваешь?

— Что-то не устраивает? — Римман звучал уже откровенно угрожающе. — Ты сама пришла ко мне и сказала, что хочешь просто хороший тр*х. Я что-то перепутал, или у тебя планы поменялись?

— Я думала, что мы проведем вместе всю ночь, — сразу сбавила обороты девица.

— Если не удовлетворена — вали в бар, там до хрена парней, готовых сделать твою ночь незабываемой, — ответил Римман и потащил меня дальше.

Наконец он толкнул дверь, и мы вошли в какую-то комнату. Развернувшись, он запер дверь и встал прямо надо мной.

Сколько себя помню мне всегда приходилось смотреть на него снизу вверх. И похоже ничего с годами не изменилось. Римман по-прежнему возвышался надо мной как башня, а его широченные плечи и мощнейшие мускулы, отчетливо играющие под одеждой, просто подавляли, заставляя чувствовать себя крошечной и беспомощной.

Римман поначалу буквально расчленял меня взглядом, осматривая с ног до головы. Но затем выражение его серых глаз изменилось. Они стали какими-то голодными, и его дыхание сбилось. От такого взгляда мне почему-то стало жарко и тесно в собственной коже. Римман не скрываясь втянул полной грудью мой запах, и его красивый, жесткий рот дернулся в оскале. Глаза потемнели, и в них словно родился торнадо, затягивающее меня в их глубину. Мой язык присох во рту, а воздуха вдруг стало мало.

— Доминика… — наконец пророкотал у моего лица Римман. — Ты выросла.

Я могла только молча кивнуть. Римман прервал наш зрительный контакт и отвернулся.

— Ты зачем сюда приехала? — резко спросил он.

— Мой отец умер… убит… Все мои близкие… — пролепетала я.

— И? — безразлично спросил Римман.

— У меня никого не осталось.

— В самом деле? И ты приехала сюда в надежде, что я опять стану нянькой для избалованной богатой сучки?

— Ты никогда не был мне нянькой, — повысила голос я, чувствуя, как сердце медленно скатывается в желудок.

Отец ошибся. Римман не станет мне помогать. Ему плевать на меня.

— Разве? Тогда кем? Ночной сиделкой? — губы Риммана презрительно искривились.

— Я всегда считала тебя другом, — возмутилась я.

— Другом? — рассмеялся Римман рокочущим смехом. — Миленькие, чистенькие принцессы не дружат с парнями с грязных помоек, которых их папаши находят, чтобы натаскивать их стать верными псами, готовыми сдохнуть ради хозяйки.

— Мой отец сказал, что ты поможешь мне! — я готова была опять заплакать.

— Что? Старый Барс сказал тебе, Ники, что я помогу?

И он расхохотался так, что стены задрожали, и я едва сдержалась, чтобы не вжаться в стену от этого жестокого смеха или не кинуться на Риммана с кулаками.

— Да! Мой отец сказал мне перед самой смертью, что только ты можешь помочь мне! — выкрикнула я, сжимая кулаки.

— Чушь! — рявкнул мне в лицо Римман.

— Это правда, Рим! Но, видимо, он ошибался! — я почувствовала себя опять той брошенной и испуганной девочкой, плачущей от кошмаров в ночи. — Извини, что побеспокоила!

Я развернулась и попыталась открыть дверь, повернув торчащий в двери ключ.

— Стоять!

Мощное тело прижало меня к двери, буквально распластывая и выбивая весь воздух.

— Разве я позволял тебе уйти? — прорычал он прямо в моё ухо.

Весь он был твердым и становился все горячее. Римман уткнулся носом мне в волосы и как-то судорожно вдохнул раз, и еще, и еще. Его бедра шевельнулись, и я почувствовала, как нечто твердое располагается прямо между моих ягодиц. Римман двинул бедрами еще раз, и от этого движения по моему телу пронеслась дрожь страха и возбуждения.

— Р-и-и-им, — умоляюще выдавила я. — Отпусти.

Но Римман и не подумал сделать это. Наоборот, его огромные ладони скользнули по моим бокам, а затем одна их них поднялась и до боли сжала мою грудь, а вторая скользнула вниз и накрыла промежность, властным движением еще больше вжимая в упирающуюся сзади твердость. В голове поплыло словно от алкоголя, а сердце рвануло в горло.