Шахразада - Ларец соблазнов Хамиды

Да, именно это и нужно было ему сейчас – вовсе не балы в серых залах дворцов, не восхищение окружающих, не зависть женщин, не злость мужчин. Ему нужна была она сама – единственная, всегда разная, простушка и волшебница, мудрая женщина и беззаботная девчонка… Она одна!

Кто знает, какие магические силы привел в действие Асур, сам того не осознавая. Быть может, и вовсе никаких. Однако что-то в мире удивительно изменилось. И первым это ощутили ножки ложа. Раздался отчетливый хруст, и они подломились… Асур вскочил, испугавшись за любимую.

– Аллах великий, что случилось? Хамида, что с тобой? Тебе дурно? Лекаря?

Необычный, странный звук заставил его умолкнуть. Звук, который он меньше всего ожидал услышать сейчас.

Она смеялась. Благословенный звук чуть хрипловатого греховного и бесконечно желанного смеха развеял его нешуточный испуг. Асур впитывал его музыку, и душа его наполнялась радостью. Смех Хамиды был столь заразительным, что Асур расхохотался в ответ и упал на ложе. Оставшиеся ножки не выдержали его падения и с хрустом сломались, разделив судьбу соседок.

Лежа на развалившемся ложе, ослабевшие от смеха, влюбленные чувствовали, как их души соединяются, сливаются в настоящей гармонии. Смех перешел во вздохи, а затем в стоны. Их руки стали двигаться сначала медленно, а потом все более настойчиво – ласки были куда более весомыми словами любви, чем все слова мира.

Его губы буквально пожирали шелковистую шею, которую целовали, а ее пальцы все более настойчиво гладили его грудь. Она должна была, она хотела ощутить каждую пядь любимого тела как свою!

– Я боялся, Хамида. Прости, я знаю, какую сильную боль причинил тебе, но я боялся… – Слова раскаяния затерялись в поцелуях, которыми он осыпал ее шею.

Она лежала, упиваясь мгновениями, чувствуя, как бальзам его сожаления избавляет ее от всех нанесенных невниманием ран. Погрузившись пальцами в густые волосы Асура, Хамида крепче прижала его к себе. Как показать ему, что лучше его нет? Как заставить поверить в это?

Закрыв глаза, Хамида потерлась щекой о его щеку, вдыхая запах, который кружил голову не хуже любых самых коварных притираний. Запах любимого.

Он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Хамида, тот первый раз… так не следовало поступать. Я потерял голову – это было чересчур, слишком быстро. Если бы я мог все исправить… Если бы смог заставить тебя даже забыть об этом… Начать сегодня все заново…

Она приложила кончики пальцев к его губам. Он поцеловал их.

– Та ночь была прекрасна. – Полная решимости стереть сожаление из его глаз, Хамида лукаво улыбнулась. – Но, пожалуйста, не стесняйся превзойти самого себя.

Он усмехнулся, легонько куснув ее за палец.

– Я приложу все усилия, чтобы заставить тебя забыть обо всем… Обо всем страшном, что было. Но для этого мне нужна твоя вера. Ты веришь мне?

– Я верю тебе. И всегда верила.

Он увидел, что она хочет сказать еще что-то, но не решается. Лишь почувствовав его поцелуй, она приняла решение.

– Мне иногда кажется, что был кто-то другой… Был не ты. Но чем больше я пытаюсь вспомнить о том, другом, тем больше убеждаюсь, что это лишь наваждение. Нет, и не могло быть в моей жизни другого мужчины. Другого, не тебя. Быть может, я поняла это еще тогда, когда в первый раз услышала о тебе. Когда увидела тебя… Там, на галерее дворца…

Асур почувствовал боль – ревность терзала его. Ревность, ничем не отличающаяся от той, что некогда развела их с братом по разные стороны камня. Да, теперь он понял, как это больно. Понял, на что можно решиться, чтобы избавиться от этой боли.

Хамида замолчала. Асур вглядывался в любимые глаза и радовался ее неведению.

– Не знаю, как смогу заслужить прощение… Прощение за все, что было, – прошептал он.

Хамиде невыносимо было видеть его таким. Быстрым движением она толкнула его на спину и уселась на него сверху. Глаза его округлились, и она была счастлива, увидев, как печаль и боль в них сменились смехом.

Хамида усмехнулась.

– Я знаю преотличный способ, друг мой. Постарайся… Заслужить прощение не словами…

Глаза Асура округлились. «Коварная соблазнительница! Хитрая девчонка! Какое счастье, что ты со мной!»

– Ах, не словами?? – прорычал он, радуясь тому, сколь многим может его одарить жена. – Ох, Хамида, любимая. Я не смогу вернуть тебе все те дни, что ты провела без меня… И до меня. Но, поверь, именно этого мне бы хотелось более всего на свете.

Он смотрел на нее серьезно, и в глазах отражалось все то, что было у него на сердце. Отведя прядь волос с губ, он намотал ее на пальцы.

– Да, нам надо забыть о том, что было в прошлом. Надо увидеть, что мир вокруг принадлежит нам двоим. И научиться дарить друг другу этот прекрасный мир. Единственное, что я могу, – это сделать твою будущую жизнь такой счастливой, как ты того заслуживаешь… И со всеми моими детьми, которых ты сможешь выносить.

– Семеро, – тут же отозвалась она. – На меньшее я не согласна.

Он снова улыбнулся:

– Семеро?

Хамида кивнула и нежно улыбнулась ему. Слова больше были не нужны – самое главное теперь говорил блеск ее глаз, тепло ее рук и желание, которое горячей волной одновременно накрыло их обоих.

С дьявольским блеском в глазах он скользнул ладонями вниз по ее рукам и переплел их пальцы. Когда она счастливо вздохнула, он поцеловал ее ладошки, сначала одну, потом другую, затем поднял ее руки над головой. Удерживая их одной рукой, он взглянул на ее лицо. Она лишь возбужденно выгнулась ему навстречу и поощрительно улыбнулась. Не теряя своего трофея, он начал избавлять ее от довольно многочисленных слоев одежды.

Когда она задрожала от наслаждения, Асур, стащив ленту с ее густых волос, использовал ее, чтобы нежно обвязать ей запястья.

– Ты больше никогда не оставишь меня! Я больше никогда не проснусь на одиноком ложе! – прорычал он ей в ухо, затем лизнул языком влажное местечко, оставленное его дыханием. Она лишь вздохнула, и этот звук пробежал у него по позвоночнику, делая его тверже, чем он когда-либо считал возможным.

Гладя ее кожу большими, чуть шершавыми ладонями, он впервые смог как следует рассмотреть восхитительно изысканное тело своей жены. Груди, которые когда-то казались маленькими и изящными в лунном свете, сейчас заполнили его ладони.

Они были крайне чувствительными, обнаружил Асур к их обоюдному восторгу, и некоторое время он просто обводил их по периметру теплыми ладонями, лишь мимоходом касаясь затвердевших вершинок. Когда Хамида выгнулась и протестующе застонала, он зажал набухшие, потемневшие соски между пальцами и мягко сжимал и тянул их до тех пор, пока она не начала извиваться в мучительном наслаждении.

Улыбнувшись ей с коварным удовлетворением, он прорычал: