Шахразада - Грехи царя Омара

Царица, вне себя от пережитого, вне себя от той тайны, которая открылась ей в последние мгновения жизни Ясмин, вскочила на ноги и закричала:

– Сюда! Стража!

По дорожкам сада загрохотали тяжелые шаги, и мамлюки из личной охраны царя показались под акациями.

– Немедленно закрыть все дворцовые ворота! Взять под стражу каждое окно, каждую щель! Убита мать царского сына! Убийца должен быть покаран!

Мансур при этих словах почему-то улыбнулся. Но этой коварной улыбки не увидел никто. И даже сама Амани не поняла, чему усмехнулся ее сын.

Последние слова Амани словно сняли чары со всех, кто был в саду… Тело Ясмин унесли на женскую половину. Следом потянулись служанки и рабыни. Туда же, непонятно зачем, заторопились лекари… Все пришло в движение. И за этой суетой царице удалось сбросить на землю кувшин с шербетом, который пила перед смертью Ясмин. Надо ли говорить, что весь остаток сонного зелья, что двадцать лет ждало своего часа, Амани влила в сладкий напиток. И лишь запах смог бы подсказать знающему человеку, что питье отравлено. Но, увы, Ясмин была доброй матерью, а не опытным в ядах знахарем.

Появился гулям-дари и начал с умным видом прохаживаться по саду. Зачем-то осмотрел мечи обоих юношей, понюхал чашу, из которой пила наложница. Но ничего нового, кроме того, что и так наблюдала половина слуг и гарема, увидеть не смог.

Лишь поздно вечером матери и сыну удалось наконец спокойно поговорить.

– … вот это и открыла мне Ясмин. – Так закончила рассказ о последних минутах жизни наложницы царица.

– Что же теперь делать, матушка? – Голос Мансура опять был голосом плаксивого малыша, умеющего лишь причитать и жаловаться.

– О Аллах милосердный, и это мужчина! – не смогла удержаться царица. – Помни, мой сын, сейчас твоя судьба в твоих руках! В этом прекрасном подлунном мире не так много гор. И потому тебе остается лишь одно – отправиться на поиски.

– Но на поиски кого, матушка?

– Сын, я приказываю тебе, соберись! Перестань ныть! И подумай сам. Не так уж мало мы знаем об этом негодном, посмевшем остаться в живых…

– Матушка. – Мансур поднял на царицу полные слез глаза. Так могла смотреть девчонка, а не девятнадцатилетний мужчина, любящий сражаться на мечах. – Добрая моя матушка, мы не знаем ничего… Ни места, где он прячется, ни того, как он выглядит…

– Сын, ну почему Аллах дал тебе голову, но позабыл вложить туда разум? Подумай сам! Разве мало мы знаем? О нет, не так уж и мало.

Мансур молчал, уставившись в пол. Царица же, не в силах усидеть, ходила по своей опочивальне от стены к стене и говорила.

– Мы знаем совершенно точно, когда родился царевич…

Мансур при этих словах вздрогнул. Ибо всю свою жизнь он слышал слово «царевич» лишь применительно к себе. Только он был царевичем, и упоминание о сопернике резало его слух.

– …Итак, ему сейчас около двадцати. А потому не стоит опасаться каждого… Далее, мы знаем, как выглядела его мать… И потому можем представить, что, вероятно, это будет высокий черноволосый мужчина. Думаю, Аллах дал ему черные как ночь глаза и нос с горбинкой, как у отца… И, конечно, родимое пятно… Родимое пятно, так напоминающее шрам твоего отца. Вот здесь, – царица провела пальцами по шее сына, – за ухом. Ну разве этого мало?

– Пусть и немало! Но где же его искать?

– Не так уж и много далеких стран за горами, сын мой. Да, вас ждут долгие недели странствий…

– Нас, матушка?

– Ну конечно, вас… Не отправишься же ты в это странствие один?! Не по чину тебе путешествовать одному… Да и Саид может тебе понадобиться.

– Зачем? Чтобы он ночью прирезал меня кинжалом, как шакала?

– Как ты недалек, сын! Саид предан тебе как собака. Он силен, смел и будет лучшим твоим защитником. А если Аллах милосердный вам поможет и вы все же найдете старшего сына царя, разве не станет Саид твоим первым защитником?

– Защитником, царица? – В голосе Мансура появилась надежда.

– Да, сын, ты не ослышался. Ведь встреча братьев через много лет может оказаться не такой и мирной. И разве не Саид будет первым, кто обнажит свой меч перед нападающим на тебя незнакомцем?

– Но почему царевич должен на меня напасть?

И тут царица Амани поняла, что необходимо отбросить все отговорки. Иначе этот слабак (увы, именно так она именовала про себя собственного сына) никогда не поймет, что теперь дорога к трону уже открыта.

– Слушай меня внимательно, недалекий сын мой! Слушай и хорошенько запоминай! Если Аллах поможет вам, ты должен, нет, ты обязан вызвать на себя гнев своего старшего брата. Тогда Саид бросится тебе на помощь. Но исход сражения, пусть даже старший сын царя умел и силен, не известен никому. Ты же должен сделать так, чтобы победитель и побежденный оба лежали мертвыми в пыли у твоих ног.

– Матушка, ты говоришь страшные вещи!

– Я учу тебя тому, что ты должен понимать сам! Помни, ты единственный сын царя Омара, который должен остаться в живых!

– Аллах милосердный, но есть же еще и мальчишка Валид.

– Он останется здесь, и им займусь я сама. Стоит заметить, что ему трон неинтересен. И потому Валид будет последним из твоих соперников. Иди и думай о моих словах, сын!

– Повинуюсь, моя мудрая матушка, великая царица!

И вновь это был голос сильного и уверенного в себе мужчины. Когда Мансур закрыл за собой дверь, царица почти без сил опустилась на ложе.

– Аллах милосердный, почему ты дал мне силы и характер, достойные мужчины? Почему я должна все в этом мире добывать себе сама? И почему мой сын вырос таким негодным? Почему ему надо все объяснять?

Увы, царице никто не ответил на этот вопрос. И потому она, удобно устроившись среди высоких подушек, стала думать о том, как правильно рассказать царю Омару о событиях в саду. И главное, как сделать так, чтобы он разрешил Мансуру отправиться на поиски брата.

Но в это мгновение распахнулась дверь – в опочивальню вбежал царь Омар. Глаза его горели, руки дрожали.

– Аллах милосердный, я узнал о смерти Ясмин от Назира-звездочета. Что случилось, мудрая моя жена?

Да, если бы Амани не стала царицей, она бы никогда не научилась мгновенно превращаться из хладнокровной убийцы в раздавленную горем слабую женщину. Перед царем Омаром сидела несчастнейшая из несчастных, печальнейшая из печальных, запуганная и робкая женщина, а вовсе не гневная мстительница, какой она была лишь недавно и какой ее увидел сын.

Амани подняла на мужа глаза, одинокая слеза скатилась по бледной щеке.

– О царь мой, звезда моего сердца! Сегодняшний день, вместо того, чтобы принести радость, принес одно только горе. Наша красавица, добрая и умная Ясмин, погибла от руки подлого отравителя. Она приняла яд, который предназначался ее сыну, Саиду… Твоему сыну, о лучший из мужчин.