Сильвейн Рейнард - Инферно Габриеля

«Боль?» — мысленно повторила Джулия и сразу насторожилась.

Габриель это увидел, и у него замерло сердце. Он взял ее лицо в ладони, как делал всегда, когда хотел ее успокоить.

— Джулианна, ну чего ты испугалась? Я только упомянул о боли, но ни в коем случае не сделаю тебе больно. Я же не мальчишка-подросток, которому надо успеть до прихода родителей. И я не он. Я буду с тобой очень-очень-очень осторожен. Вот потому я и против «миссионерской» позы.

— Но почему? — продолжала недоумевать Джулия.

— Из-за нагрузки на твое тело. Мой вес превышает твой, поэтому я буду давить на тебя, даже если перенесу центр тяжести на колени. В данном случае гравитация играет против нас. А когда ты находишься сверху, ты можешь управлять движениями, глубиной моего проникновения в тебя. Все управление я отдаю тебе. Доверься мне, — шепотом добавил он, целуя в ухо.

Габриель продолжал ласки, шепча слова восхищения. Он гладил ее шелковую, почти прозрачную кожу. Затем осторожно поднял Джулию и поменял положение. Теперь он лежал на спине, а она — на нем.

Когда голова Джулии легла ему на грудь, он зашептал по-итальянски:

Габриель воспевал ее красоту и доброту, сравнивая с жемчужиной и утверждая, что во всех чертах ее лица запечатлена Любовь. Джулия прошептала слова благодарности и смолкла, чтобы слышать биение его сердца. Она до сих пор не могла привыкнуть к мысли, что человек, которого она столько лет любила безответно, сейчас рядом с нею, в ее объятиях. Она не могла насладиться прикосновением к нему, ее глаза жаждали снова и снова смотреть на совершенные пропорции его тела. Ее пальцы дотрагивались до его бровей, замирали в ямке над такой чувственной верхней губой, скользили по лицу…

Габриель приподнялся, чтобы поцеловать ее. Он поводил языком по ее рту, а потом взял в рот нижнюю губу. На несколько мгновений они замерли, разгоряченные желанием. Джулия тоже превратилась в исследовательницу тела Габриеля, водя по его лицу, груди, бедрам. Потом она, продолжая целовать Габриеля в шею, отважилась взять в руку напряженный член.

Габриель тихим урчанием дал ей понять, как ему это приятно. Джулия почувствовала себя увереннее и уже смелее ласкала член. Теперь грудь Габриеля покрылась не только следами поцелуев, но и капельками пота.

— Джулия, а ведь я еще не закончил поклонение тебе, — хрипло произнес он, не желая, чтобы волна наслаждения помешала ему исполнить ритуал.

Джулия нехотя разжала руки. Габриель широко развел ей бедра, чтобы они обхватили его. Эта поза была для нее совершенно незнакомой, не говоря уже о дрожащем от нетерпения члене, который двигался словно сам по себе и все время утыкался ей в промежность. Внутри Джулии вновь зашевелилось беспокойство.

Габриель прижал ладонь к ее сердцу, которое от этого прикосновения забилось быстрее.

— Джулия, тебе хорошо?

Она подалась вперед, и теперь волосы заслоняли ей лицо. Габриель откинул их. Ими он насладится, но не сейчас.

— Джулия не надо скрытничать. Мне нужно видеть твое лицо.

Она закусила нижнюю губу и отвернулась.

— Что случилось?

Джулия покачала головой.

— Любовь моя, сейчас не время для стыдливости. Расскажи мне, в чем дело.

Джулия глядела на его грудь, изо всех сил стараясь не замечать дракона. Ей казалось, дракон насмехается над нею, давая понять, что останется здесь навсегда.

— Я себе это представляла совсем не так, — едва слышно прошептала она.

— Тогда расскажи, как ты это представляла.

— Я думала, ты будешь… надо мной.

«И знамя его надо мною — любовь». [49] Песн. 2: 4.

— Честное слово, мне очень нравится быть наверху, но, любовь моя, ты такая хрупкая, миниатюрная. Я опасался, что…

— Габриель, я знаю, что заставила тебя долго ждать. — Ее голос снова был едва различимым шепотом. — Не надо так возиться со мной. Если тебе хочется быть… агрессивным…

Эти слова глубоко задели Габриеля. Он вдруг услышал не ее голос, а голос Саймона. «Она успела привыкнуть, что мужчина не обременяет себя церемониями. Мужчины — они словно кобели, не умеющие и не желающие сдерживаться, а она не более чем игрушка. Сосуд для сливания их похоти».

Вслед за волной мыслей в нем стала подниматься волна ярости. Усилием воли Габриель отбросил ненавистные мысли и придал лицу прежнее выражение. Он нежно потрепал Джулию по щеке.

— Джулия, я люблю тебя, а потому буду возиться с тобой. Если бы я был одним из тех мужчин, кому надо поскорее кончить, иначе он озвереет, ты бы не легла со мной. В тебе есть чувство собственного достоинства, и я его очень ценю. Ты человек, а не живая игрушка. Я не хочу пользоваться тобой. Я хочу баловать тебя и доставлять наслаждение. — Джулия молча смотрела на него. Габриель понизил голос до страстного шепота: — Я хочу тебя не на одну ночь, а навсегда. Поэтому, дорогая, не мешай мне поклоняться тебе.

Его глаза умоляли Джулию поверить в искренность этих слов. Он очень не хотел объяснять, почему так осторожничает с нею и чего старается ни в коем случае не допустить. Для этого хватит времени и утром.

— Я всегда хотела, чтобы кто-то меня любил, — призналась Джулия.

— Твое желание исполнилось.

Габриель обхватил ладонью одну ее грудь, а к другой приник губами. Ее груди были совершенны и по размеру, и по форме. Природная красота. Два кремово-белых совершенства с розовыми сосками. Он сразу вспомнил, как в филадельфийском отеле у Джулии распахнулся халат и он впервые увидел ее обнаженную грудь. Еще тогда ему захотелось взять это чудо в руку и коснуться губами. Теперь его желание исполнилось. С величайшей нежностью он стал попеременно сосать ее груди.

Джулия запрокинула голову и тихо застонала. Габриель внимательно следил за ее реакцией. Он намеренно старался ее возбудить. Если сейчас его ласки снова приведут ее к оргазму, да будет так. Тогда все остальное пройдет намного легче.

Он не ошибся. Джулия раскачивалась на нем, изгибаясь так, словно он уже в нее вошел. Через несколько минут ее тело напряглось и сразу же обмякло. Она кончила. Джулия открыла глаза и наградила Габриеля томной, довольной улыбкой.