Лана Ременцова - Подземелье

– Не надо, я не хочу изменять любимому. Не надо… – но тело уже полностью предало, и она взорвалась, заливаясь соком желания.

Ещё миг и девушка ощутила, как по промежности начал кружить чей–то холодный палец, совершая различные движения: плавные, и резкие, танцующие и постукивающие. Казалось, её снова хотят довести до взрыва, да такого, чтобы она уже сама начала умолять войти в неё. Лика сдерживалась, как могла, но когда палец создал внутри древний ритм движения, доходя до упора, да ещё и кто–то с двух сторон стал посасывать её соски холодными губами, одновременно руками лаская всё тело от шеи до кончиков пальцев, девушка уже не смогла сдерживаться и начала громко стонать, переходя на крик. «Боже, так их много, меня возбуждают сразу несколько мужчин, или это не мужчины? Господи, что же это за галлюцинация? Спаси меня». Это было уже слишком, многочисленные разные ласки: грудь, живот, руки, ноги, сильные толчки проворного пальца, ещё миг и она ощутила ледяные прикосновения на губах, их начали также ласкать, как и тело, насильно пробиваясь в рот, продолжая ласку языка. У Лики закружилась голова, тело затряслось, сердце как–будто раздробилось и билось в промежности, в груди и в голове гулкими ударами. Через минуту ощутила чей–то твёрдый член у входа в неё и снова замерла в страхе. Он нагло тёрся о промежность, дразня и желая услышать заветное «да». Она с лихвой излилась соками, тело предавало, трепетала каждая клеточка, всё раскрыто, влажно и готово, но в голове так и билась мысль, будто крылья раненой бабочки: «Нет, нет, я не хочу изменять Максу, не–е–ет, но, чёрт побери, я опять кончаю, твари». И вдруг из неё вырвалось громкое:

– Извращенцы! Я не хочу, оставьте меня!

Голос вернулся, она продолжила кричать, но внезапно почувствовала, что руки и ноги отвязаны, подвигала ими и, вскочив, огляделась, тёмная комната с огромной кроватью посередине, оплывшие свечи в бронзовых подсвечниках, и больше ничего, и никого. «Где они? Кто надо мной издевался?» – голова кружилась, ноги всё ещё ватные, Лика снова ощутила озноб от жуткого страха, оглянулась на постель в поисках одежды, но её нигде не было, схватила белоснежную простыню, завернулась и, открыв, старую скрипящую дубовую дверь с поржавевшей ручкой, которая оказалась не запертой, выскочила, сразу попав в тёмный коридор, где на стенах висели поржавевшие факелы и густо чадили, оставляя следы копоти. Мрачные каменные стены, на которых в разных местах жила плесень и липкая паутина придавали этому месту зловещие очертания. Девушка снова поёжилась и побежала босая по холодному каменному полу.

– Макс! Макс!

А ему снился эротический сон, больше похожий на порно фильм, в голове сильно стучало, будто молотом от безумного возбуждения. Кто–то искусно ласкал его орудие любви, и он изливался фонтаном. Макс почувствовал, как вокруг головки сжимаются холодные женские стенки и внутри всё клокочет от её грубых движений, но перед мысленным взором встал милый образ Лики и он распахнул глаза. И… обезумел от того, что увидел: на нём сидела обнажённая шикарная женщина и собиралась его грубо насиловать, та же экзотическая красавица–брюнетка, которую они увидели в зеркале перед тем, как оказались здесь. Парень попытался скинуть её, но не смог, руки и ноги привязаны к кровати, член стоял, как заговорённый, а она упивалась властью над ним.

– Уйди, – прохрипел, пытаясь привести мозги в порядок и мысленно отстраниться от возбуждения, но она продолжила тереться раскрытой похотливой плотью о головку его члена. Её лицо исказилось мукой глубокого эротического желания, глаза горели каким–то страшным огнём, рот приоткрылся, язык то и дело облизывал сильно пухлые губы, создавая ещё более сексуальное видение, которые блестели в свете свечей, как бриллианты. Он хотел от неё избавиться, но страстный темперамент сделал своё дело и Макс снова излился, заливая самого себя.

– Сука! Оставь меня! Я люблю Лику!

Женщина громко застонала, встала, виляя широкими бёдрами, переместилась к его лицу и, сев мокрой плотью от соков их обоих ему на рот, продолжила нагло тереться о его губы. Макс совсем рассвирепел от злости и наглости этой похотливой суки, стал рычать и напрягаться, чтобы избавиться от неё, но она не давала ему не единого шанса. Парень почувствовал, что начинает задыхаться, так как замкнул наглухо губы и стиснул зубы. Женщина встала, и он облегчённо вздохнул.

– Что поняла, я не буду тебя не ласкать, не трахать! Похотливая сука! Убирайся из моей головы!

Но красавица и не думала уходить, а взяла висящую на стене плётку с чёрной рукоятью и на сильнейшее удивление Макса, начала стегать его. Это было очень больно, он стиснул зубы, терпя адские муки, находясь уже в полном шоке от всего происходящего, но не выдержал и закричал от боли, унижения и отчаяния. Женщина, избив его до полуобморочного состояния, оставляя кровавые следы от плётки, не успокоилась, а взяла какой–то маленький пузырёк и влила содержимое ему в рот. Он проглотил горькую жидкость, так как горло уже пересохло. Мучительница легла у него между ног и начала так яростно облизывать и засасывать член, что он снова окреп, и опять довела его до сумасшедшего оргазма. Она упивалась беспомощностью совсем уже обессиленного парня, но с силой той гадости, которую влила в него, орудие любви стояло как каменное, и продолжала делать с ним всё, что хотела её похотливая душа.

– Ты хочешь войти в меня? – прошипела красавица.

– Нет, – еле слышно прошептал Макс, и слабо покачал головой в знак протеста.

– Я убью тебя! – она снова прошипела и продолжила яростные ласки руками, мастурбируя себя и его одновременно, однако так и не смогла добиться, чтобы он по собственному желанию вошёл в её податливую плоть. Макс глубоко вздохнул, еле–еле шевеля пересохшими губами:

– Лика, я люблю только тебя, – и снова погрузился во тьму, потеряв сознание.

– Макс! – кричала Лика и бежала по коридору, конца которого не видела, будто это нескончаемый подземный туннель. Вдруг заметила похожую дверь, которую сама недавно открыла и, подбежав, рванула тяжёлую ручку. Та поддалась, открылась и девушка, заскочив в комнату, чуть с ума не сошла от увиденного: такая же мрачная полутёмная комната, откуда она и сама убежала, посередине огромная кровать, на которой лежал обнажённый Макс весь в крови с полностью мокрым мужским достоинством и на первый взгляд без признаков жизни.

– Макс! – громко вскрикнула, заламывая руки и, подскочив к любимому, стала целовать закрытые веки, лоб, щёки, теребя волосы, приложила ухо к сердцу и со страхом прислушалась, билось, но очень слабо. Случайно опустив взгляд на пол, заметила окровавленную плётку, глаза наполнились горькими слезами.