Анастасия Пырченкова - Подаренная Луной

– Я всё хочу, – выдохнула рвано, запоздало ответив на его предпоследний вопрос.

Владимир в очередной раз шумно выдохнул, прошептал что-то невразумительное, связанное с упрямой девчонкой, а затем смял мои губы в таком страстном поцелуе, будто ждал этого целую вечность, и наконец, когда и не чаял, получил. Да я и сама не лучше. Такая же жадная. Жаждущая. Как если в последний раз. Не только целую. Вообще живу. Им. Одним-единственным.

Вложила в ответный поцелуй весь тот жар, что пронизывал мои вены, сжигал сердце и душу, превращая их в пепел…

– Я всё хочу, – повторила тихо-тихо, так и не в силах отстраниться от мужчины. – Но только с тем, кого буду любить до самого последнего вздоха. С тем, с кем разделю всю свою жизнь, – призналась, сглатывая подкатывающий к горлу ком. – И мы оба знаем, что это не вы. Что не пара мы. И не будем. Что я вам не подхожу. А так, на один раз… я не хочу, не буду, – закончила едва ли внятно.

Слишком уж горько от собственных слов становилось.

Владимир замер. Напрягся всем телом, но что-то говорить или делать не спешил. То ли переваривал сказанное мной, то ли банально успокаивался. Или же, что вернее, всё и сразу. Потому что:

– Не пара… – повторил он несколько мгновений спустя не своим голосом и тут же резко отшатнулся от меня.

Его взгляд приобрёл осмысленность, а вместе с тем на лице отразилось столько боли, что невозможно ею не заразиться. Проняло так, будто меня на атомы разобрали, забыв предварительно поставить анестезию. И собрали потом… Неправильно.

А он всё смотрел и смотрел, словно впервые видел. А затем… развернулся и ушёл. Сперва из комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь, затем я различила его шаги в коридоре, после чего всё окончательно смолкло.

Ну вот, так или иначе, своего я всё-таки добилась.

Должно быть, можно начинать радоваться.

Только почему-то на деле всё равно остался гнетущий осадок.

А ещё через какое-то время пришли рабочие.

Не стала проявлять свою гордость и прогонять их. Самостоятельно искать им замену не осталось никаких сил. Словно вытянул их кто-то разом. Вот я молча и наблюдала за рослыми мужчинами в спецодежде, пока те сноровисто восстанавливали испорченную дверь, размышляя о том, что в ближайшее время снова капитальный ремонт в прихожей делать придётся. А мы его недавно, к слову, с сестрой закончили. Но ничего. Зато будет чем себя отвлечь, пока жду возвращения Ириды и подыскиваю себе новую работу взамен неудавшейся попытки на нынешней. Впрочем, совсем скоро я забила и на это. Банально вырубилась, уснув прямо на диване в гостиной. А проснулась уже затемно, от настойчивого треньканья домофона.

– Да, – произнесла, нажав кнопку приёма вызова.

На экране высветилась широченная незнакомая морда мужского пола. Мало приятной наружности. От него так и веяло… неприятностями. Завидев меня, эта сама морда прокашлялась и мрачно постановила:

– Мне нужна Ирида.

Я бы сама с ней с удовольствием увиделась. Поговорила не только об её поспешном отъезде, – о том, откуда у неё внезапно такие непонятные знакомые завелись.

– Её нет. А вы, собственно, кто?

Уж не знаю, что я такого неправильного сказала, однако мужика в один момент перекосило.

– Я-то? – ухмыльнулся желчно незнакомец. – Тот, кому Ирида задолжала пять лямов, – прищурился подозрительно, разглядывая меня сквозь камеру.

Он говорил что-то ещё. Долго, с расстановкой, изредка переходя на угрозы. А у меня сердце снова застучало, как заполошное. Его стук отдавался в моих ушах с такой громкостью, что большую часть чужой речи я просто-напросто не разобрала, как бы ни старалась усвоить. Тональность его голоса тем временем становилась всё выше, требовательнее, за широкой спиной, обтянутой дорогущим пиджаком, начали появляться свидетели…

– Поднимайтесь! – не выдержала и нажала на кнопку открытия двери подъезда.

Безусловно, впускать в свою обитель ещё одного “непонятного первого встречного” – верх тупизма. Но и позориться перед соседями не хотелось. Слишком уж пеклась старшая сестра о нашей репутации. И я не собиралась её расстраивать, допуская расползания всяческих сплетен. Тем более, что в саму квартиру я его не пустила. Вышла к лифтам, где на моё счастье никого постороннего не оказалось, после чего первым делом потребовала доказательства его словам.

Вот так перед моим носом появилось долговое обязательство.

А я-то прежде думала, что худшее в моей жизни – оно же Владимир Белов, уже случилось. Ан нет. Тем более, что просрочка по очередному платежу грозила довольно внушительными штрафами. И…

– Что будет, если она не заплатит, – тут я замялась ненадолго, – ещё какое-то время? – обозначила, как можно более абстрактно.

На мужском лице расползлась очередная неприязненная ухмылка. А вслед за долговой распиской перед моими глазами предстала дарственная на квартиру. Нашу квартиру! Которая нам от родителей досталась.

Не фальшивая, насколько я могла судить в имеющихся обстоятельствах.

– Её залог – моя компенсация, – пояснил сухо ростовщик. – Но это не освободит её от уплаты долга, – добавил снисходительно. – Про сопутствующие физические и анатомические неприятности, так и быть, мы пока опустим. Передай своей сестре, не начнёт отдавать долг хотя бы частями, плохо будет. Не только ей одной. И лучше бы ей объявиться, перестать от меня бегать, так я только злее становлюсь, – закончил сурово, развернулся и ушёл.

– И вам до свидания, – проворчала я ошарашенно, после того, как створы лифта скрыли собой непрошенного гостя.

А вот дальше…

Да провались оно всё пропадом!

Телефон сестры до сих пор находился вне зоны действия сети. Для чего она могла бы взять столь крупную сумму, да ещё и не столь давно, для меня также оставалось тайной, покрытой мраком. Никаких крупных покупок она не делала. Как и вложений. Наверное. Ну, без моего ведома – так точно.

– Да чтоб вас всех… – проворчала снова, возвращаясь в прихожую квартиры.

Кажется, у меня сейчас взорвётся мозг. Или же я окончательно сошла с ума на фоне этих новых событий, потому что, по итогу часовых мысленных стенаний и разглядываний подобранной ещё в обеденное время скомканного клочка бумаги в прихожей, которую швырнул в меня мой недобосс, поняла, что… мне придётся вернуться на работу. Сколь бы опрометчивым ни было давать заднюю, ни о каком увольнении и речи быть теперь не может. Невзирая на все свои эмоции и желания, я не могу потерять то, что оставили нам мама с папой.

С Иридой я потом разберусь.

Не зря говорят, в тихом омуте…

Время на часах близилось к десяти вечера, а пальцы слегка подрагивали, когда я спешно набирала нужный номер.

– Здравствуйте, Тамара Павловна. У меня к вам снова просьба. Закройте мой больничный.