Недружелюбная - Тройственный грех

Чувствую, что вынуждена рассказать хоть что-нибудь, потому что мне дали выспаться, предоставили плед, зубную щётку и пасту, а теперь кормят завтраком. Неплохой гонорар за песни в моём исполнении.

– Простите. Просто позавчера я не смогла пройти кастинг в театр, где мечтала работать. К этим пробам я готовилась полгода, копила деньги, репетировала. Но мне не повезло. Кошелёк ещё на эскалаторе вытащили, да так, что я не заметила. Это и подкосило меня. Я не знаю, почему начала себя так вести. В обычной жизни я совершенно не такая, – пытаюсь спокойно говорить я, а сама всё-таки выбираю, какой кусок томата первым насадить на вилку, так как дико хочу есть.

– Вика, не переживайте. Если бы у меня была такая мечта и я провалился, я бы, возможно, тоже напился от обиды.

Кусок застревает у меня в горле.

– Откуда вы моё имя знаете?

Парень улыбается. Кожа у него приятного, слегка золотистого оттенка, как будто от недавно вернулся с отдыха на тропическом острове. Он красивый, его бы точно взяли на роль рок-звезды или какого-нибудь молодого миллионера, по которому с ума сходят девки.

– Марку вчера пришлось забрать у вас паспорт, так как вы… не хотели платить. Но примите мои извинения за него, он не должен был так поступать. Никто не имел права вас удерживать, тем более вам нужна была поддержка и внимание. Верю, что вы просто… погорячились. Когда мне позвонили и сказали, что вы… эм… уснули в зале, я попросил Марка аккуратно отнести вас на диван в моём мини-офисе. Надеюсь, вам хорошо спалось.

Помидорка на вилке – больше не самая красная вещь в зале. Теперь алым пламенем полыхают от стыда мои щёки.

– Господи! Это я должна просить прощения! Сколько мне нужно заплатить? – я оставляю столовые приборы и лезу в сумку за кошельком, хотя прекрасно понимаю, что у меня осталось рублей шестьсот. Последние деньги.

– Вика, не волнуйтесь, все вопросы я решил, – он уже не улыбается, как прежде, а скорее сочувственно смотрит на меня. Понял, что я смущаюсь. – Ничего вы больше не должны. Куда вы пойдёте после завтрака?

– Ну… на автобусный вокзал, наверное. Нет смысла больше здесь оставаться, пора домой. Неизвестно, когда теперь следующие пробы, да и стоит ли вообще на них идти. Посмотрю, есть ли в кассе билеты до Екатеринбурга.

– Ясно. Давайте я вас отвезу.

Через десять минут мы с Александром выходим на парковку. Там всего четыре машины, один из них его – это огромная «Тойота» чёрного цвета. Внутри так просторно, что мне становится грустно, так как совсем скоро меня ждёт неудобное кресло и куча посторонних. И не факт, что они будут такими же тактичными и щедрыми.

Когда мы трогаемся с места, я стараюсь не смотреть на водителя. Разглядываю сквер, в котором вчера встретила пьяного мужичка, но мы быстро проезжаем это место и двигаемся по направлению к вокзалу. По дороге Александр спрашивает меня о моей жизни, и благодаря этому уходит чувство подавленности и стыда. Я рассказываю, как посещала театральные курсы, устроилась на работу во дворец культуры, окончила училище и долгие годы продолжала мечтать. Мой спутник умеет располагать к себе уже как минимум тем, что при своей выдающейся внешности и высоком статусе он ведёт себя не так, как ожидалось. По крайней мере я предполагала, что он окажется высокомерным.

– Вика, могу я спросить, сколько в среднем получают артисты?

Я задумалась.

– У нас в области или в Москве?

– А скажите и то, и другое.

Мне стыдно называть свою зарплату во дворце культуры, поэтому я максимально округляю сумму большую сторону:

– Тысяч двадцать. В Москве, может быть, раза в три-четыре больше. Зависит от театра, от репертуара и так далее.

Глаза водителя слегка округляются – для него это даже не деньги.

– А кого вы играли у себя в ДэКа?

– Последний раз играла девушку, которая приехала навестить своего парня-солдата в воинскую часть. Чаще всего я играю чьих-нибудь девушек или жён. Ну а на Новый год я Снегурочка!

Мой спутник снова улыбается, я тоже не отказываю себе в таком удовольствии.

– А вы умеете петь? Не подумайте, что я издеваюсь и намекаю на вчерашнее… хотя, вполне могу и намекнуть, потому что Диля сказала, что у вас очень красивый и сильный голос.

Боже милостивый, я так благодарна этому человеку за то, что он изящно выбирает слова и пытается не ранить меня! А ведь мог бы общаться надменно, как те самые москвичи, которыми мы пугаем друг друга вдали от столицы, когда нужно сделать акцент на пошлости, развязности и жадности.

– Да, в детстве я даже ходила на уроки вокала. Почти всегда мне достаются вокальные номера в постановках.

– Вика, у меня еще один вопрос. Наверное, он неудобный…

Ощущаю, будто меня набили ватой, как щель в деревянной оконной раме. Пытаюсь предвосхитить его вопрос, но мысли разбегаются в разные стороны.

– Конечно, – говорю я и сглатываю так громко, что звук «гкл» из моей глотки явно был слышен даже водителю.

– Вчера вы не просто отказывались платить. Вы сказали персоналу, что у вас нет денег. Конечно же, никто не лез в ваш кошелёк, но я всё таки считаю себя обязанным спросить, так ли это? У вас есть хоть какие-то деньги на дорогу?

Раз меня поймали, то не вижу смысла врать. Рассказываю всё, ничего не утаивая. О потерянном кошельке, об обмане в кафе, о приставаниях в парке и о моей безумной попытке просто перешагнуть через эту обиду с помощью алкоголя, который я даже не могла себе позволить. Не могу сдержать слёз, но стараюсь плакать красиво: без соплей и слюней, просто с загадочными солёными дорожками на щеках. Но мой нос дрожит, как у чихуахуа при встрече с питбулем, поэтому в итоге я срываюсь на настоящий утробный плач.

– Так, успокойтесь. Я не просто так спрашиваю вас об этом. Дело в том, что я могу предложить вам работу. Приличную, с официальным трудоустройством. Я давно хочу превратить кафе в точку притяжения для креативных людей. Чтобы там проходили живые концерты, и люди уходили не только пьяными и сытыми, но и впечатлёнными. И мне нужен голос. Красивый, сильный. Ваш. Я помогу вам освоиться. Вместе обсудим репертуар. Тем более, первый концерт вы уже дали.

Внезапно я прыснула, а затем расхохоталась, даже не успев утереть щёки. Александр засмеялся следом за мной. Тучи в моей душе постепенно начинают расползаться.

Мы проезжаем через центр Москвы. Хочется просто смотреть в окно и каждую минуту напоминать себе, что я в России – ведь мне кажется, что я за границей. Дорогие автомобили, в которых сидят красивые люди; десятки километров ровной плитки, огромные чугунные фонари, стройные ряды декоративных деревьев. Я никогда не видела ничего подобного раньше, и, как это наверняка бывает у людей при первом визите сюда, я влюбляюсь в эти прекрасные виды. Мне не хочется уезжать, я готова найти любой способ, чтобы остаться здесь подольше. На многие километры вокруг меня кипит жизнь одного из величайших городов на Земле, я хочу вдыхать эту жизнь вместе с дорожной пылью, с прохладой поступающей осени.